Я подобрал с земли гранату, убедился, что кольцо сидит плотно и подошел ко второму «Тигру» — в первом-то уже ловить нечего, там как бы не ВОГ13 внутри сработал.
— Алё, есть кто живой? — спросил я, встав сбоку от двери. Внутри послышалась какая-то возня, и я уточнил: — А если гранату бросить?
— Есть! Двое! — неохотно ответили оттуда.
— Выходите с поднятыми руками, оружие оставьте внутри!
Внутри снова завозились и я постучал по стеклу гранатой:
— В темпе, войска!
Из машины неловко, держа руки перед собой, вылезли два бойца. Один кривился, припадая на раненую ногу, второй, вроде, целый. Автоматов при них не было, но я на всякий случай предупредил:
— Дурные мысли ведут к дурным последствиям! У вас там сколько двухсотых внутри?
— Два человека… Василий вдруг Серого прямо в лоб… Ну и я его сразу… — ответил мрачно раненый. — Как инструктировали про аффекторов — глаза стеклянные…
Ага, разглядел ты, какие там у него глаза были, окулист хуев. Ну, хоть среагировал быстро — вон, в той машине не успели.
— Вот и не надо увеличивать число жертв! — закончил я веско. — Займитесь ранеными.
В первом «Тигре», как ни странно, тоже нашелся выживший — с такими шальными от контузии глазами, что чуть не перестал им быть. Приняли за этого, как его… аффектора, вот. Чуть не добили, а так почти целый. Пара осколочных по конечностям не в счет. Повезло. А вообще, заглядывать туда на сытый желудок я бы никому не посоветовал.
Когда со всеми разобрались и всех, кого надо, в первом приближении перевязали, естественным образом возник вопрос — а дальше-то что?
— Послушай, Македонец, — кривясь от боли, сказал генерал, — мы, конечно, были немного неделикатны…
Я фыркнул.
— Да-да, знаю… Но ситуация критическая. Нам позарез нужны такие люди, как вы с напарником. Люди, способные выйти из… как вы это называете? Среза?
Интересная осведомленность. Нет, я всегда знал, что все эти мелкие шалости с проходами известны там, где положено, и что некоторых проводников крышуют спецслужбы, но отчего-то считал, что мы с Сеней вне зоны их интересов. Никто к нам с предложениями послужить Родине не подъезжал, никакого лишнего внимания не ощущалось… А поди ж ты, приперло — и оказалось, что у них все ходы записаны. «Родина слышит, Родина знает…»
— На кой хрен?
— Нам нужно транспортировать… нечто.
— Куда?
— Все равно куда, лишь бы отсюда. Нужно чтобы это… покинуло наш срез. В любом направлении.
— Ну так и обратились бы к контрабасам, — удивился я. — Они за деньги вам что хочешь вытащат. У них работа такая.
— К сожалению, эта необходимость назрела внезапно. Кроме того, до недавнего времени тема находилась в ведении вот этих… — он неприязненно кивнул на полковника в штатском, который, сняв пиджак, с самой недовольно мордой разглядывал его остатки.
— А вы не эти? А какие? — поинтересовался я. Не то чтобы это было действительно важно, но…
— Ну… — замялся странный генерал, — формально мы относимся к ФСО. Но фактически достаточно автономны в своих компетенциях.
Нет, серьёзно? Он сказал «компетенциях»! Кого только не берут нынче в генералы! Он, небось, и «синкретизм» с «кретинизмом» не путает? Когда я служил, в армии такой хуйни не было… В другое время я бы, наверное, заинтересовался этой историей больше, но, чем дальше в лес, тем своя жопа ближе к телу.
— Так что там с контрабасами? — вернул я его к практическим аспектам.
— К сожалению, на текущий момент все известные нам проводники вне доступа. Скорее всего, они покинули срез. ФСБ-шники почти случайно вышли на мужа вот этой… хм… решительной дамы…
Рыжая сидела на капоте «Патриота», собрав вокруг себя все оружие, держала в руках «Кедр» и внимательно следила за тем, как разоруженные бойцы стаскивали тела убитых в одну машину. (Второй «Тигр» решили бросить: взорвавшая внутри граната что-то повредила и он не заводился). Лицо ее было бесстрастно, а глаза, как прицелы.
— Но эти придурки его спугнули и не смогли взять… Похоже, вы остались единственной доступной нам командой, — генерал развел руками и опять поморщился.
— И что же вам надо перетащить? — спросил я без особого интереса. Никакого желания связываться с ФСО, или любой другой аббревиатурой, у меня не было.
— Боюсь, я не могу вам этого пока сказать. Это может решить только мое командование…
— Да мне похрен, — честно признался я. — Но я не проводник, проводник у нас Сеня, и грузоподъемность у него крохотная. То есть, если это какая-нибудь супербомба, то он ее никак не упрет.
— Килограммов сорок сможет? — быстро спросил генерал.
Я прикинул — это, в принципе, эквивалентно полчеловека к нам. Даже если с рыжей, должен вытянуть без проблем. В режиме «Сеня плюс три» мы ходили не раз, да еще и не порожняком, так что еще и приличный запас есть.
— Обсуждаемо, — не стал я отпираться. — Смотря что мы с этого будем иметь.
— У нас доступ к определенным фондам… — немного туманно ответил ФСО-шник. — Есть чем вас воодушевить. Договоримся, в общем, не пожалеете!
Я сразу начал жалеть. Фонды у них… Еще неизвестно, как повернется, когда ситуация будет не «четверо на четверо и все стволы у нас». Они, тогда, небось, по-другому разговаривать станут. А, ладно, с паршивой овцы… На самом деле меня в этой ситуации больше привлекала мысль въехать в город под прикрытием генеральской ксивы ФСО-шника, а не объезжая кордоны огородами. Второй раз такого своевременного землетрясения может и не случиться. А там — квартира-сортир-база, и ебитесь вы все конем. Свой шанс взять Коллекционера я, получается, бездарно просрал, и делать в этом срезе мне больше нечего.
Тут вообще интересный момент. Теоретически, Сеня может открыть дверь любого сортира куда надо. Вон, тут какая-то будочка есть — зайдет, сосредоточится — и там. Но это теоретически. На практике, чем нахоженнее дверь, тем легче. Тут он пройдет один. Там — со мной, грузом и еще пару человек прихватит. Это, говорят, у любого проводника так, но у Сени особенно — слабый он проводник, вообще никакой. Нет, если совсем припрет, мы попробуем, но лучше бы вернуться в квартиру, а не рисковать, что у него мозги вскипят.
— Ладно, — сказал я вслух, — сорок кило все равно куда? Почему бы и нет. Но только это, и не более. И мы еще посмотрим, что у вас за фонды…
Ну, выкинем их груз возле базы, говна-то. Там столько всего фонит, излучает и распадается на изотопы, что сорок килограмм чего угодно хуже уже не сделают.
— Я знал, что мы договоримся! — ответил генерал, и мы поехали в город.
Мы на «Патриоте», они на «Тигре». Они спереди, мы сзади. Но оружие мы им вернули — ну, почти все. Сеня с непосредственной детской жадностью пытался заиграть бесшумный автомат «Вал», но на простой вопрос «на кой он тебе хрен, ты из него стрелять не умеешь» ответить убедительно не смог, и автомат вернулся к владельцу. А вот Лена трофейную снайперку — это оказался довольно редкий «Выхлоп», — отдавать отказалась молча, но категорически. Она бестрепетно обыскала труп снайпера, вытряхнув крупные 12.7 мм патроны в пачке и запасной пятипатронный магазин. Спорить с женщиной, не выпускающей из рук винтовку, способную пробить тот же «Тигр», желающих не нашлось, и генерал, в конце концов, махнул рукой: «Хрен с ней, спишем как-нибудь». Интересная какая женщина — я этот ВССК «Выхлоп» только на картинках видел, а она с ним обращалась так привычно, будто это эпилятор или фен. От такой муж если и загуляет, то дальше шестисот метров не убежит.
Артем
Артем приземлился спиной на автомат, и это было настолько больно, что он испугался какой-нибудь серьезной травмы. Пошевелил руками, ногами, головой — все, вроде, работает — насколько можно судить наощупь. Вокруг царила полнейшая чернильная темнота.
— Твою бенину маму, — послышалось из тьмы.
— Борух, ты цел? — спросил Артем. — Ольга, ты тут?
— Еще не понял, — ответил майор. — Ща…
Темноту прорезал яркий луч подствольного фонаря. В его луче стали видны черные каменные стены, торчащий из пола реперный камень и лежащее в углу тело Ольги. Артем попытался вскочить и броситься к ней, но смог только, кряхтя, подползти. Приложил палец к шее и с облегчением выдохнул — пульс был.
— Что с ней, — спросил Борух.
— Похоже, ударилась головой… — Артем нащупал у нее на затылке ссадину и наливающуюся шишку и зашарил по рюкзаку в поисках аптечки.
— Что вообще случилось?
— Мы при переходе оказались на такой же высоте, на какой были глубине. И ебнулись оттуда.
— Надо выбираться отсюда… — Борух обошел помещение с фонарем, внимательно осматривая стены. — Но как?
Они оказались в небольшом, примерно пять на пять метров, квадратном помещении с гладкими каменными стенами. Черный камень уходил вверх и где-то, вероятно, переходил в потолок, но светопоглощение у него было почти идеальным, поэтому разобрать, что там вверху, при свете фонаря было невозможно. Как будто светишь в бездонную тьму. Дверей в помещении на первый взгляд не было, поэтому майор принялся простукивать стены, колотя по ним рукоятью пистолета.
Артем тем временем промыл перекисью ссадину на голове Ольги и обнаружил, что даже бинтовать ее незачем — кровь уже не идет и вообще рана пустяковая. Однако в себя она никак не приходила. Борух простучал весь периметр, но звук везде был равномерно глухой.
— Замуровали, демоны! — сказал он с удивлением. — Это что, ловушка такая?
— Погоди, сейчас УИном стену вскрою, — сказал Артем, пристраивая голову Ольги на рюкзаке.
Он, кривясь от боли в отбитой спине, встал, подошел к каменной поверхности и включил инструмент в режим резака. Широким коротким лучом провел по стене — но ничего не произошло.
— Что за черт! — изумился Артем. — Не берет!
— А такое возможно? — удивился Борух, — Я думал, они все режут… Может, сломался?
Артем подобрал с пола смоченную перекисью водорода ватно-марлевую подушку из индпакета и провел по ней лучом — половинка, попавшая в створ прибора, послушно дематериализовалась. Артем кинул оставшуюся часть на пол и провел лучом снова — мокрая марля исчезла, пол остался неповрежденным.