— Это кому как, — пожал плечами представитель сверхцивилизации. — Люди старались, работали… Впрочем, давайте все по порядку. Трусы понадобились для того, чтобы получить от вас вызов, приглашение, так сказать, к контакту. Расчет, как видите, оказался правильным. Дело в том, что благодаря вашей деятельности реализация типового Плана исторического развития признана здесь невозможной. Вмешательство прекращено, объекту придан статус экспериментального.
— Это после всего, что вы здесь натворили?!
— Ничего такого, чего без нас не могло бы случиться, — заверил Пум-Вамин. — А вот вы все испортили.
— Значит, жил не напрасно! — изобразил глубокое удовлетворение Семен.
— Так вот: ваши деяния изменили исходные данные для исторических экстраполяций. Прогнозы будущего стали чрезвычайно интересными — с научной точки зрения.
— И что? — ухмыльнулся Семен. — Теперь вы оставите этот мир в покое и будете просто наблюдать?
— Именно так! — кивнул Пум-Вамин. — Но беда в том, что мы очень долго с вами боролись, пытались нейтрализовать ваше влияние на ход местной истории. Для этого приходилось стимулировать или притормаживать некоторые процессы. Ну, например, формирование и распространение общин пожоговых земледельцев до сегодняшних масштабов должно было растянуться на многие поколения, а произошло за одно-два. Аналогичная картина и с предками настоящих скотоводов.
— Не вешайте мне лапшу на уши! — потребовал бывший завлаб. — Без прямого вмешательства такое невозможно! Скажите еще, что демографический взрыв неолита — ваших рук дело!
— Не скажу, — чуть снисходительно улыбнулся Пум-Вамин. — Давать вам такую информацию я не уполномочен. Однако поверьте мне: все очень даже возможно. Образно выражаясь, существуют ниточки природных закономерностей и связей, дергая за которые можно добиться очень многого.
— В том числе законы саморегуляции популяций живых существ, — догадался Семен. — Не так ли?
— Надо же, как интересно! — изобразил удивление Пум-Вамин. — Раньше об этом вы ничего не знали. Надеюсь, вы не относите последний эпизод целиком на наш счет?
— Еще как отношу! — вскинулся Семен. — Кровь этих несчастных на ваших руках! Воздействуют они…
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами инопланетянин. — В подобных ситуациях на вашей родине говорят, что при рубке леса летят щепки.
— Короче! — начал злиться вождь и учитель народов. — Чего надо? Некогда мне тут с вами!
— Не переживайте, — успокоил его собеседник. — Мы в другом времени, так что вы никуда не опоздаете. Но, если настаиваете, перейдем к делу. Как я уже говорил вам когда-то, некоторые наши ученые считают, что построение нетехнической цивилизации в принципе возможно. В принципе — потому что пройти по этому пути еще никому не удавалось. Благодаря вам у этого мира появился шанс, и наше высшее руководство решило отказаться от попыток реализовать здесь типовой План исторического развития. Однако вам много лет противодействовали, и для чистоты эксперимента ущерб должен быть компенсирован.
— Да! — сжал кулаки великий преобразователь. — Я требую компенсации! И этой — как ее? — сатисфакции!
— Какой же? — чуть растерянно поинтересовался инопланетянин. — Много женщин и машин?
— Желаю, чтобы вы явились передо мной во плоти! — сладострастно изрек Семен. — Живьем чтобы!
— А-а, убивать будете! — с явным облегчением рассмеялся Пум-Вамин. — Вы тут вошли во вкус этого занятия — я давно заметил! Что ж, если это необходимо для вашего психического здоровья, то такой кровавый спектакль разыграть можно. Только наше руководство приняло иное решение.
— А шло бы ваше руководство, — мечтательно проговорил Семен, — к тибидахнутому тараху. А решение свое пусть засунет…
— Можно, я закончу? — вежливо, но твердо перебил Пум-Вамин.
— Валяйте! — милостиво разрешил великий воин. — Заканчивайте и отправляйтесь, для разнообразия, к тарахнутому тибидаху!
— Всенепременно! — пообещал инопланетянин. — Как только — так сразу. Для нейтрализации последствий нашего вмешательства решено продлить и усилить ваше влияние здесь.
— Я тронут, — демонстративно всхлипнул Семен. — Спасибо, други, — тапом вам в капу!
— Не кривляйтесь, Семен Николаевич, — очень серьезно попросил Пум-Вамин. — Теперь вы отвечаете за этот мир. Шансов, что человек его все-таки не разграбит, исчезающее мало.
— Из-за вас!
— Нет, — вздохнул инопланетянин. — Не надо обольщаться — главным образом из-за особенностей человеческой природы, из-за ее, так сказать, двойственности. Один из ваших ученых очень точно назвал людей непослушными детьми биосферы. А мы… Вам знакома поговорка, что на детях великих природа отдыхает? Так вот: на вашем сыне она отдыхать не будет.
— Сволочи! — простонал Семен. — Что вы с ним сделали?!
— Почти ничего, — заверил Пум-Вамин. — У него многое уже было. Нам осталось это закрепить и усилить. Ну, и добавить немного знаний — вы ведь сильно отстали здесь от достижений науки своего мира. Мужчины обычно хотят видеть в сыновьях улучшенное повторение самих себя, правда? Так вот: вы увидите.
— Я бы хотел увидеть другое… — Семен отвернулся к окну и представил, как крошит в капусту всех знакомых и незнакомых инопланетян. Когда же он вновь повернулся к собеседнику, то обнаружил, что оный отсутствует — напрочь.
Минут пять Семен лежал и скрипел зубами от беспомощности, досады, душевной боли, от необходимости принять какое-то (какое?!) решение. А потом за стенами вновь прозвучал рев мамонта, и Семен облегченно вздохнул, словно узнал об отсрочке приговора. Он встал, надел свою поношенную шерстяную рубаху, натянул мокасины и вышел на улицу.
Варя стояла возле поваленного забора, не решаясь переступить границу, которая всегда была для нее запретной. Появление своего друга-хозяина она приветствовала радостным сопением, урчанием и маханием коротким лохматым хвостом.
— Ну, дождалась? — рассмеялся Семен, отстраняясь от шершавого раздвоенного кончика хобота, которым мамонтиха норовила ощупать его лицо. — Давай, я разомнусь, а то залежался что-то!
Варя подняла голову, Семен подпрыгнул и повис на ее бивне, как на турнике. Он несколько раз качнулся вперед-назад, разжал руки и по-обезьяньи перепрыгнул на другой бивень. «Есть еще порох в пороховницах! — мысленно усмехнулся бывший ученый и сделал выход силой. — А я дурак!»
Он привычно забрался мамонтихе на холку и глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание: «Чего я мучаюсь?! Над чем?! Над тем, что потерял извечного врага? Никуда он не делся! Добро и зло сидят в каждом человеке и иногда плавно перетекают друг в друга. Да, меня как бы подставили, назначили на роль прогрессора. Плевать! Если есть у меня шанс сохранить этих волосатых слонов, я обязан его использовать! И тогда мир действительно останется прежним!
Сын поможет, а потом и продолжит мое дело? Прекрасно! Но этого мало. Мало! Кадры, как говорится, решают все, и я буду их готовить! Отбирать лучших из лучших и делать из них фанатиков идеи: сохранить, улучшить, не дать разрушить! Этот мир не для Homo sapiens — он для всех! Возьми свою долю и не претендуй на большее! Пусть парни идут — идут к далеким племенам и народам. Пусть становятся вождями, колдунами, советниками или сказочниками. Пусть сколачивают банды или, наоборот, громят их, пусть используют алкоголь, наркотики, чужую жадность и жажду власти. Я никогда не узнаю, удастся ли остановить или хотя бы затормозить нашествие человека на планету. Но посвятить этому остаток жизни не жалко!»
— Варвара-а! — закричал Семен. — Пошли купаться! И детенышей своих зови — я место твердое на берегу знаю!
Но мамонтиха сказала голосом Эльхи:
— Неужели опять бредит?! И лоб горячий…
— Что ты! — рассмеялся Юрайдех. — Ему просто сон хороший приснился. А лоб… Давай вот тряпочку намочим и положим.
— Ой, какая красивая! С цветочками беленькими… Откуда?!
— Не знаю! — сказал сын. — Она здесь на столе лежала. Я такие в будущем видел.
Семен лежал, улыбался и глаз открывать не хотел.
Эпилог
Предстоящее расставание с почти двумя десятками далеко не худших молодых воинов и теми, кто захотел к ним присоединиться, не обрадовало ни вождя, ни старейшин. Однако сопротивлялись они не сильно — аргументы у Семена оказались вескими, да и ясно всем было, что поселок становится перенаселенным. Спор вызвало, главным образом, требование приобрести для уходящих на весенней ярмарке-«саммите» такое количество (и таких!) девушек, какое они пожелают. Экономный Кижуч доказывал, что нечего молодых баловать, а жадный Медведь утверждал, что настоящие воины наловят себе женщин где угодно, и нечего тратить на них сено, которое играет роль валюты.
Под самый конец сборов чуть не возник скандал — выяснилось, что с переселенцами собираются отправиться несколько молодых мастеров и мастериц — гончары, прядильщицы, ткачихи и Бесхвостый Хорь — великий специалист по работе с металлом. Последнего отпускать не желал Головастик, поскольку видел в нем своего преемника, а всех остальных — старейшины. Смех смехом, но такое «разбазаривание» обученных кадров однозначно грозило утратой монополии на производство ценнейших товаров для меновой торговли. Бурные дебаты продолжались несколько дней. Победа в них досталась Семену — он доказал, что лоуринами являются те и эти, что речь не идет об образовании нового племени — мы просто расширяем свою территорию. Старейшины сопротивлялись упорно и сдались лишь после того, как будущие переселенцы дали клятву, что производством «волшебного напитка» заниматься не будут.
Старый мамонт перестал рвать траву — новый запах был сильным и четким. Чуть позже ветер принес и звуки: тяжелая поступь «своих», гомон и смех людей, лай собак. Такое сочетание было ему знакомо, но оно не вязалось с окружающей местностью, ведь страна, где люди и мамонты пасутся вместе, лежит далеко отсюда. Но обоняние и слух не могли обмануть бывшего вожака, и он пошел навстречу ветру. Потом он стоял и смотрел, как к нему приближается длинная вереница молодых мамонтов — пустых или запряженных в волокуши. На многих из них сидели двуногие.