— Ты, видать, напористый хлопец. — И обернулся к стоявшему у стола рослому, по-военному подтянутому человеку: — Товарищ Сергеев, примите в свой взвод.
Незабываемое время. Ни с чем не сравнимое революционное вдохновение, пафос создания нового мира. Но еще предстояла решительная борьба с отчаянно сопротивляющимися врагами революции.
Только что родившаяся Советская республика подавила контрреволюционный мятеж Керенского — Краснова, ликвидировала кадетский заговор в Петрограде… А сколько их было потом, этих мятежей, заговоров, белогвардейских выступлений вплоть до военной интервенции силами четырнадцати империалистических государств!.. Все это разбилось о непоколебимую волю и массовый героизм народа, поднятого партией большевиков на революцию и защиту ее завоеваний.
Бойцы Комитета охраны Петрограда, позже преобразованного в Комитет революционной охраны, находились в авангарде борьбы за становление и упрочение республики рабочих и крестьян.
Отряд, в который вступил Коршунов, действовал против монархистов-чиновников, саботировавших распоряжения новой власти, пресекал спекуляцию и хищения. Обезвреживал он и бывших офицеров, жандармов, что вкупе с матерыми уголовниками совершали бандитские налеты, самочинные обыски, терроризировали население.
Взвод Сергеева участвовал в захвате банды «живые покойники», орудовавшей близ одного из кладбищ. При помощи особых пружин бандиты в бежевых саванах перепрыгивали через кладбищенскую ограду, грабили и убивали прохожих. В могильных склепах преступники прятали награбленные вещи и деньги, а также оружие.
В этой операции Константин вел себя смело, находчиво, показал, что хорошо усвоил то, чему его обучали в отряде. Прошло некоторое время, и Коршунова стали назначать старшим при проведении задержаний, проверке подозрительных мест.
Во взаимодействии с Петроградской ЧК бойцы революционной охраны раскрывали потайные склады товаров и оружия, ликвидировали притоны, офицерские клубы — рассадники контрреволюции. С поличным была накрыта тщательно законспирированная организация правых эсеров во главе с царским офицером. Караулы, наряды, дежурства милиционеров часто длились по нескольку суток подряд — этого требовала обстановка.
Милиции помогал народ. В Комитет революционной охраны приходили рабочие и солдаты, женщины и подростки, сообщали, где скрываются преступники, контрреволюционеры. И шли по этим адресам работники милиции…
О такой поддержке народа В. И. Ленин говорил:
«…когда среди буржуазных элементов организуются заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то — что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в… ЧК и говорят: «А там-то собрались эксплуататоры».
Да, народ активно помогал Советской власти.
Укреплялся революционный порядок. Но препятствия на пути стояли огромные. Назревала угроза военной интервенции. Страна страдала от голода, эпидемий, холода.
Милиция жила жизнью народа и для народа.
Сохранились документы тех дней.
Коменданту 2-го района…
Комитет охраны города Петрограда извещает Вас, что… в день дежурства на каждого красноармейца полагается 3/4 фунта хлеба и 8 золотников сахара.
Ответственные задания поручались отряду, где служил Коршунов. Бойцы несли наружную охрану штаба революции — Смольного, обеспечивали безопасность других правительственных учреждений.
Константин дежурил в 1-м Доме Советов. Стоял у пулеметов меж мешков с песком на нижних этажах, находился в караулах внутри здания.
На всю жизнь запомнились Коршунову часы, когда ему вместе с товарищами приходилось охранять Ленина. Это случалось несколько раз. И всегда, видя и слушая вождя революции, ощущал он захватывающую, притягательную силу ленинской правды, которая неотразимо покоряла сердца миллионов людей.
Живо, как будто это было только вчера, а не в январе 1918 года, помнит резко выброшенную руку Ильича и его голос, громко прозвучавший в громадном помещении манежа. Ленин обращался к солдатам-добровольцам, уезжавшим на фронт.
— Приветствую в вашем лице, — говорил Владимир Ильич, — тех первых героев-добровольцев социалистической армии, которые создадут сильную революционную армию. И эта армия призывается оберегать завоевания революции, нашу народную власть.
Восторженными возгласами, аплодисментами провожали Ленина после речи. А он очень просто, скромно прошел среди ликующих людей к выходу.
Бойцы охраны надежно прикрывали вождя не случайно. У революции было немало врагов. При возвращении с митинга в автомобиль Ленина стреляли контрреволюционеры-террористы. К счастью, Владимир Ильич не пострадал.
Огненные годы, так много значащие для жизни Советской страны… На своем посту каждый рабочий, красногвардеец, милиционер чувствовал себя кузнецом истории. И это было действительно так: тогда закладывались основы первого в мире социалистического государства, закалялись в борьбе новые органы власти.
Афанасий Карпюк участвовал в разоружении руководителей комиссариатов милиции Временного правительства и создании советских органов охраны общественного порядка и безопасности. Работа новых органов совершенствовалась, они несколько раз реорганизовывались: Комитет революционной охраны Петрограда, Центральная комендатура революционной охраны, которая в апреле 1919 года была преобразована в Управление советской рабоче-крестьянской милиции.
На страже завоеваний революции стояли верные ее часовые — советские милиционеры, те же рабочие, те же крестьяне.
Интересы революции требовали… Все было подчинено этому. Москва, Петроград, центральные губернии находились в кольце гражданской войны и интервенции. Сотрудники милиции сражались, по существу, на двух фронтах: против контрреволюционных и уголовных преступников в городе и непосредственно на фронте.
Осенью 1919 года к Петрограду яростно рвались белогвардейские полчища генерала Юденича. Сводный боевой отряд губернской милиции выступил в Колпино. Вместе с воинскими частями отряд дошел до Царского Села. С фронта вернулся, когда была устранена угроза Петрограду.
Боевые дни еще крепче сплотили милиционеров. Многие поняли, что неотделимы от Коммунистической партии, и там, на фронте, вступили в ее ряды. Среди них были Афанасий Карпюк и Константин Коршунов.
Быть коммунистом — значит идти вперед, примером увлекать других. Они так и поступали, самоотверженно, с полным сознанием своей ответственности во всем, будь то борьба с преступностью, предотвращение диверсий, участие в подавлении Кронштадтского антисоветского мятежа.
Днем 16 марта 1921 года Коршунов дежурил на заставе у Ораниенбаума. Войска, и в их числе батальон особого назначения, состоящий из сотрудников милиции, готовились к наступлению. Ночью они вместе с приехавшими делегатами X съезда партии пошли на штурм Кронштадтской крепости. Под огнем мятежных бастионов и кораблей по таявшему льду Финского залива продвигались с помощью лестниц. Стремительным броском ворвались в форты. Бой длился все следующие сутки. К утру 18 марта мятеж был ликвидирован.
С глубоким почтением мы говорим: ветераны Октября. И перед нашим взором предстают события поры свершения Великой Октябрьской социалистической революции, люди, работавшие в одно время с Лениным, охранявшие великого вождя.
Здесь рассказано о двух бойцах охраны общественного порядка. Но жизненная судьба их характерна для всех, кто в числе первых пришел в ряды советской милиции. С честью пронесли они сквозь годы свою службу. Орденами Ленина, Красного Знамени, медалями награжден Константин Григорьевич Коршунов. «За беспощадную борьбу с преступностью» — выгравировано на именном оружии, боевой награде Афанасия Леонтьевича Карпюка. Давно отгремели огневые раскаты тех легендарных лет. Но боевая слава живет, множится в делах сыновей, внуков. Новые поколения несут дальше революционную эстафету, переданную ветеранами.
Александр СгибневСУДЬБЫ ЛЮДСКИЕ
Их легионы, ленинских бойцов. Тех, которые вместе с ним утверждали Советскую власть. Тех, которые сквозь десятилетия несут огонь революции, ее знамя. Сила этих людей в пламенности идей, унаследованных от Ильича. В верности Отечеству. В любви к народу.
Мы расскажем о двух судьбах, осененных именем Ленина, его прикосновением, заботой. Можно, конечно, взять биографии не двух, а сотен, тысяч. Но разве капля не так же просвечивается солнцем, как и весь океан?!
ЧЕЛОВЕК С КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
Кепки, косынки, восточные тюрбаны, армейские фуражки… Женщины, мужчины, дети, неожиданно притихшие…
Сколько уже лет, как движется этот великий и торжественно-молчаливый людской поток по Красной площади столицы к Мавзолею В. И. Ленина! Это — потребность сердца.
Свидания с Ильичем по своей волнующей силе не сравнимы ни с чем. Они как бы очищают любого из нас, наполняют удивительной жизнестойкостью, приобщают к ленинской мысли, к ленинской совести, к ленинской правде. На брусчатке, ставшей священной, на мраморных ступенях Мавзолея, около усыпальницы вождя с особой строгостью спрашиваешь себя: так ли живешь, трудишься, служишь?
Каждый, кто честен, должен носить в сердце своем частицу Ленина. Каждый, кто стремится к духовному совершенству, должен по нему, по Ленину, выверять свое отношение к делу и долгу, свою преданность коммунизму, свою готовность отстоять его.
Пока движешься в нескончаемом потоке ленинских единоверцев мимо величавых кремлевских стен, мимо Вечного огня на могиле Неизвестного солдата, пульсирующего, будто живое сердце, — увидишь немало, взволнуешься многим. Вот отделился от очереди и застучал по граниту деревянным протезом старик в полинялой, любовно сбереженной фронтовой гимнастерке, с медалью «За отвагу». Рядом с ним, в буденовке, мальчонка лет пяти — шести. Поднявшись на верхнюю ступеньку, ветеран припал на уцелевшее колено. Во всем трогательно копируя деда, на колено становится и внук. Оба, пребывая в молчании, подарили Неизвестному солдату небольшие букетики полевых цветов.
Вслед за ними на неуспевший остыть камень склонилась седая, похожая на Пассионарию женщина в черном. Неловко перекрестилась. Положила цветы и в самодельной резной шкатулке — землю. Видимо, землю родного ей города или села. Землю, на которую не вернулся с полей жестокой войны ее сын или муж…
Сколько таких сцен, волнующих душу!
Однажды журналистская удача подарила мне интересную встречу. Там, где очередь перед Мавзолеем делает крутой поворот, стоял майор милиции. Высокий, по-гвардейски статный, с сединой, выбивающейся из-под фуражки. Он управлял многотысячным шествием, тянущимся из Александровского сада.
— Человек с Красной площади, — произнес кто-то позади уважительно. И видя мою заинтересованность, пояснил: — Сосед мой — Николай Савватьевич Белков.
Так мы познакомились. «Человеком с Красной площади» Белкова называют не только потому, что он работает на ней, отвечая за порядок в этих бесконечно дорогих нам местах. А еще, может быть, и потому, что родился он здесь, в Кремле. И жил в нем с тысяча девятьсот десятого по тридцать четвертый. В Кремле встал впервые на ноги, начал постигать азы грамоты, слесарил, обслуживая правительственные здания, пока не призвали в армию. И самое памятное — с Лениным встречался. Не раз и не два. Разговаривал даже…
Но об этом лучше по порядку. Слишком мало остается знавших Ильича, и поэтому нам дороги их воспоминания. В ленинском портрете каждая новая черточка значительна.
…Савватий Яковлевич — отец майора милиции Белкова — был искусным кузнецом. Его золотые руки привлекли внимание владельцев кремлевских ремонтных мастерских. Кузнеца определили на работу. В одном из подвалов, по соседству с цехами, получил он комнатенку. Обходя Кремль, сын и сейчас находит кованые двери, засовы и петли, сработанные отцом еще в девятьсот первом — девятьсот десятом годах. Как истый пролетарий, он высоко ставил свою мастеровую честь. Огромного роста, с недюжинной силой, Савватий Яковлевич трудился на совесть. Не простое дело кормить восемь ртов. В семнадцатом, всей душой ненавидя опостылевшую старую жизнь, кузнец без раздумий становится красногвардейцем. Дерется в Лефортове, на Арбате; одним из первых врывается в Кремль, освобождая его от белогвардейцев.
Октябрь победил в Москве. Но кузнец Белков не возвращается к горну, его направляют в управление коменданта Кремля. «Значит, я нужнее с винтовкой!» — вспоминает Николай Савватьевич слова отца.
Когда же в Москву из Петрограда переехало правительство, Савватий Яковлевич назначается в наружную охрану здания Совета Народных Комиссаров. Того самого здания, в котором поселился и Владимир Ильич. Кстати, семья Белковых тоже в те дни справила новоселье: в одном доме, в одном подъезде с Лениным. К этому подъезду и приставили Савватия Белкова часовым. Виделся он с Ильичем чуть ли не каждый день. Бывало, если выпадала свободная минута, Ленин заводил беседу с кремлевскими курсантами, стоявшими на часах внутри, и с постовыми наружной охраны, расспрашивал их, как идет служба, как живут родные и близкие, охотно отвечал на политические вопросы.
Немало интересных воспоминаний о В. И. Ленине у Николая Савватьевича Белкова. Взять, например, историю со школой. Владимир Ильич заметил как-то, что в Кремле с утра до ночи бесцельно бродят десятки ребятишек. Он вызвал к себе Клавдию Тимофеевну Свердлову — жену Якова Михайловича. Николай Савватьевич не знает, что именно сказал в тот раз Свердловой Владимир Ильич, но буквально на второй день в комнату рядом с Совнаркомом, на третий этаж, начали носить столы и стулья. Дети рабочих и служащих, которые проживали в Кремле, стали заниматься в школе. Недоставало тетрадей, карандашей, учебников. Писали огрызками на полях газет, журналов, на обоях. По указанию Владимира Ильича для школьников организовали бесплатные обеды.
— Ешьте, ребята, кашу, не обижайтесь, что без масла. Придет время, будет и у вас каша с маслом. Все будет! — сказал Ленин, придя на первый школьный обед.
Эти слова на всю жизнь врезались в память Николая Савватьевича Белкова. Слова величайшего оптимизма, веры в будущее.
— Владимир Ильич и потом, — продолжает Николай Савватьевич, — не забывал о нашей школе. То получим от него карандаши или бумагу, то по кусочку хлеба. Однажды после уроков привел нас к себе на кухню. Смотрим, чай приготовлен. «Как учитесь?» — спросил. Мы ему рассказывали наперебой. Похвалил, что стараемся. Сказал, что сейчас учеба для нас — самая главная обязанность. Советской России нужны грамотные люди. Очень много грамотных людей! Потом Владимир Ильич играл с нами: достал с полки тазик, налил в него воды, стал мастерить и пускать кораблики. Было очень весело.
…Память тринадцатилетнего парнишки запечатлела тревожную картину, которую не забыть! Кремлевский плац, заснеженный и, кажется, насквозь промерзший. Солдаты в шеренгах. Чуть поодаль служащие правительственных учреждений. Какой-то военный начальник, фамилию его Белков не знает, вышел перед строем и объявил, что Ленин умер… Оцепенение охватило всех… И вдруг начальник, не выдержав, заплакал. Заплакали и солдаты. Плакали все, кто был на плацу. Так бесконечно был всем дорог Ильич!
Третий десяток лет несет Н. С. Белков службу на посту № 1. У всей страны на виду. У всего народа. Николай Савватьевич счастлив, что ему доверено находиться там же, где когда-то нес революционную вахту его отец. Отец охранял живого Ленина, сын — благодарную память о нем.
Служба на Красной площади только внешне может показаться легкой. Людской поток к Мавзолею за последние годы увеличился в два-три раза. Вся планета, разбуженная октябрьской грозой, идет поклониться величайшему из великих. Если пять — шесть лет назад иностранцев проходило в день триста — шестьсот человек, то сейчас — четыре — пять тысяч.
Так что постоянно находиться в центре этого потока, поддерживать в нем образцовый порядок не только почетно, но и ответственно. Надо быть корректным, культурным, волевым, чутким. Кто бы ни обратился — выслушай, ответь, помоги. Ведь ты не где-нибудь, а в сердце Москвы, на Красной площади!
Вот к Белкову подходит старик. Объясняет: «Из Красноярска я, 85 лет от роду, хочу проститься с Ильичем, а в очередь уже не пускают больше». Николай Савватьевич берет старика под руку, решает поставить поближе к Мавзолею. Нет, старик не согласен! Он горячо благодарит майора, но хочет стать в конец, в самый конец очереди, чтобы пройти весь путь, которым проходят миллионы, перечувствовать и передумать все, рождаемое любовью к Ленину.
Слушая Николая Савватьевича, я все больше убеждался в его глубокой политической зрелости, широте мышления, государственной ответственности, отраженных в его службе на почетном посту.
«ВПЕРЕД, БОРЯСЬ…»
Под сенью высоких, крепкоствольных берез раздается молодой, торжественный голос:
— Клянусь до конца оставаться преданным своему народу, социалистической Родине и Советскому правительству…
Это присягает на верную службу Советской власти новое пополнение милиции. Присягает в присутствии представителей трудящихся. Присягает у памятника героям МВД, павшим в борьбе с врагами.
Перед глазами бойцов на граните дорогие имена. Список бесстрашных открывает фамилия Николая Голубятникова. Кто он? Какая жизнь скрывается за датами: 1897—1920?
С волнением читаем мы документы, касающиеся Николая Голубятникова и его семьи. Вот телеграмма на имя Председателя Совнаркома Татарской республики:
Прошу срочно подтвердить особые заслуги перед Советской Россией убитого 2 марта 1920 г. при исполнении служебных обязанностей начальника отделения уголовного розыска Николая Голубятникова на предмет назначения усиленной пенсии. Наркомсобес Винокуров.
С телеграммой ознакомился В. И. Ленин.
Вскоре на имя наркомсобеса А. Н. Винокурова была принята телеграмма:
Подтверждаю, что бывший начальник Казанского отделения уголовного розыска Николай Голубятников 2 марта прошлого года, руководя лично поимкой бандитов, сражен двумя выстрелами и через несколько часов умер.
Голубятников был человек энергичный, безупречной честности, открыл много крупных краж. Предтатсовнаркома Саид Галиев.
Матери Николая Голубятникова Александре Тимофеевне, его жене Евдокии Николаевне и дочке Лидочке, которой шел тогда второй годик, Советское правительство назначило пожизненную пенсию. Местные власти выдали единовременное пособие.
Для восстановления биографии героя еду к Дмитрию Сергеевичу Николаеву, чекисту, одному из старейших сотрудников Казанского уголовного розыска. С ним вместе побывали у тех, кто знал Николая Голубятникова, работал с ним в Татарии: у Георгия Павловича Кувшинова, Федора Степановича Фомина, его сестры Екатерины Степановны Фоминой-Нечаевой, у полковника милиции Александра Васильевича Дианова. Связываемся с сестрами Николая — Надеждой и Ольгой, проживающими в Куйбышеве. Они рассказали: «Семья наша была большая, жили бедно. Отец тяжело болел, и Николай с 13 лет стал работать «мальчиком» в магазине. Во время революции, будучи солдатом, он без раздумий взял сторону Советской власти. В 1918 году вступил в партию большевиков. Его избирают членом ревкома; направляют в Казанский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. А 24 мая 1919 года Николая назначили первым начальником губернского отделения угрозыска».
Трудное было время… В Казани и ее окрестностях действовали вооруженные банды. Они грабили, убивали партийных и советских работников.
Федор Степанович Фомин, в уютной квартире которого мы сидим, вспоминает:
— 2 марта 1920 года я дежурил по угрозыску. Бесконечные звонки — то совершено преступление, то задержаны спекулянты. Вдруг сообщили, что вооруженные грабители, перебив охрану, ворвались в государственный соляной склад и на нескольких подводах вывезли всю соль. Не улыбайтесь — соль тогда была на вес золота. Неожиданно дверь в дежурку отворилась, и прямо с порога молодой паренек — возчик Подкидышев — выпалил: «Я знаю, где спрятана соль. Поедемте быстрее, покажу!»
— Николай Илларионович, — продолжал Фомин свой рассказ, — приказал мне оставаться на месте, а сам с агентами угрозыска Кирилловым и Каменецким выбежали на улицу. Они сели в пролетку и помчались по адресу, указанному добровольным помощником.
Вот и улица Подлужная, двухэтажный бревенчатый дом. Быстро вошли в него. Произвели обыск. Обнаружили только пустые мешки из-под соли, преступников как будто нет. Собрались уже уходить. В это время Подкидышев, тронув Голубятникова за плечо, указал глазами на крадущихся по двору бандитов с пистолетами в руках.
— Этот высокий — Иванов. Атаман. Это он под угрозой оружия заставил меня и других привезти сюда ворованную соль…
Во двор вела еле заметная узкая лестница через дверь в чулане. В нее-то и рванулся навстречу банде Голубятников.
— Руки вверх! — крикнул он.
В ответ раздались выстрелы. Тяжело раненный в грудь Николай свалился на пол. Но он еще нашел в себе силы несколько раз выстрелить из нагана. Храбро вели себя и Кириллов с Каменецким. К несчастью, сумерки позволили бандитам ускользнуть.
— Товарищ Каменецкий, — придя в себя, попросил Голубятников, — быстро езжайте в отдел, поднимите людей. Надо задержать…
Виктор, агент угрозыска, бережно поднял брата на руки. Жизнь едва теплилась в нем. Николай открыл глаза и спокойным, но уже изменившимся голосом успел произнести:
— Прощайте, товарищи. Приказ выполнен.