— Простите, простите! — вмешалась вдруг уже знакомая Фартусову старушка. — Ночью они вот по этой дорожке направились, мне сверху хорошо было видно!
— Ничего, — успокоил ее Фартусов. — Пусть. Истину так просто не скроешь, как кажется правонарушителям.
Жорка и Ванька поволокли ящик к слуховому окну, поставили его на землю и вопросительно оглянулись на Фартусова — что дескать дальше?
— Продолжайте, — сказал участковый. — Заталкивайте. Я, правда, в этом окне не вижу никаких следов, кроме кошачьих, но уж коли вы утверждаете… Значит, так оно и было.
А дальше вышел конфуз. Сколько ни пытались ребята затолкнуть ящик в квадратную дыру, как они не поворачивали его, он не проходил. Убедившись в бесполезности затеи, Жорка и Ванька поставили ящик и опустили головы.
— Слушаю вас внимательно, — сказал Фартусов невозмутимо.
— Ящик, наверно, был другой, — предположил Ванька.
— Нет. Других ящиков в этом киоске не было. Как дальше будем жить, ребята?
— По-честному, товарищ участковый.
Борис БаблюкПРИЗВАНИЕ
Михаила Мовчанюка в детстве не пугали милицией. Скорее наоборот. Мать не раз говаривала ему: будешь послушным, трудолюбивым — выйдет из тебя добрый человек, что наш Архипыч. Это она об участковом так говорила. Архипыч и самому Михаилу нравился. Он даже завидовал ему: какой на селе авторитет у ихнего милиционера. Одно слово — партийный человек. Видимо, потому и правильный.
Жили тогда Мовчанюки на Киевщине в селе Самгородок Сквирского района, в 120 километрах от Киева. Село большое, красивое, все дома в густых садах, неподалеку большой пруд и речка Рось. Хотя после войны прошло всего лишь пять лет, люди отстраивались основательно — один дом лучше другого. А вот у Мовчанюков хата с соломенной крышей словно бы вросла в землю. Тяжело было одной матери с тремя детьми. Еле сводили концы с концами, к тому же и коровенки своей не было, не на что было ее купить.
Шести лет еще не было Михаилу, а он уже пас гусей, зарабатывал. А когда пошел в школу, мать купила на его деньги костюмчик дешевенький, ботинки и сумку брезентовую под учебники. С весны и до осени Михаил пас коров, и так до седьмого класса. А там добился, что его взяли помощником комбайнера. Успевал заниматься и спортом, и преуспел — играл в футбол за сборную юношескую Киевской области и даже за республиканскую.
После десятилетки мог бы поступить в вуз — учился хорошо, но оставить мать, когда ей было тяжело, не мог. Стал работать учителем физкультуры в своей же школе.
Встречаясь с участковым милиционером, наблюдая за его работой, Михаил все чаще стал подумывать: «Вот бы стать таким, как Архипыч. Стать милиционером, стать коммунистом». И выбор был сделан — идти в милицию. Но тут подошло время призыва в армию. Михаила направили на Балтику, во флот.
Через три года, сняв морскую форму, надел милицейскую. Весной 1970 года он принес в отдел кадров Калининградского областного управления внутренних дел заявление с просьбой направить на учебу в школу милиции. К нему приложил ходатайство командира подразделения и комсомольскую характеристику, в которых прямо было записано:
«Достоин для поступления в школу милиции».
До начала занятий еще было пять месяцев, и в отделе кадров сказали:
— Послужи пока рядовым милиционером, познакомишься с нашей службой, а может, еще передумаешь.
Нет, не передумал, даже наоборот, еще больше уверился в том, что выбор его правильный. В известной степени на это повлиял и пример его первого милицейского начальника и наставника коммуниста старшего сержанта Павла Андреевича Савича.
Участок у них был тяжелый — привокзальная площадь и окружающие ее кварталы. Здесь особенно много было развалин, заброшенных подвалов, трущоб — остатки войны. Это были места, облюбованные бродягами и разными преступными элементами. И в один из первых дней своей милицейской службы Михаил лицом к лицу встретился с преступниками. Было это поздно вечером. Он заметил, что какой-то мужчина, воровски озираясь, юркнул в подвал. Савича рядом не было, и Михаил решил сам проверить, в чем дело. Подошел к подвалу. У входа остановился, прислушался — тихо. Спустился ступеньки на три, включил фонарик. И вдруг что-то свалилось на его голову. Михаил устоял и с силой отбросил от себя чье-то крупное тело. Раздался дикий крик.
Их в подвале было двое. Одного в тяжелом состоянии увезли в больницу, а второго — в отделение милиции. Вместо похвалы Савич крепко отругал Михаила:
— Смелость — хорошо, но осторожностью пренебрегать не имеешь права. Одному на такое дело идти нельзя. В общем, выговор тебе и одновременно благодарность — преступники оказались опасными.
Не хотел Савич расставаться со своим молодым помощником, понравился он ему.
— Может, еще годок со мной поработаешь, а школа милиции никуда от тебя не уйдет.
Но Михаил уже решил твердо — учиться.
Экзамены вступительные сдал успешно и стал курсантом Калининградской специальной средней школы милиции. А через полгода его портрет уже висел на доске Почета школы. Несколько позже журнал Калининградского обкома КПСС «Спутник агитатора» тоже поместил портрет Михаила Мовчанюка и корреспонденцию о нем: «Старт взят успешно». В ней говорилось:
Восемь благодарностей заслужил Мовчанюк, будучи курсантом, — за отличную учебу, активную общественную деятельность, высокие показатели в работе во время стажировки в должности участкового инспектора. Инициативный, любознательный, он своевременно исполнял все поручения, качественно вел расследования, принимал участие в розыске лиц, совершивших преступления, выступал перед населением с лекциями и беседами на правовые темы.
В школе милиции Михаил получил юридическую, специальную, хорошую политическую подготовку. Он отлично изучил радиосвязь и другие оперативно-технические средства, овладел приемами самозащиты без оружия. Теперь на практике жизнь принимает у него экзамены. И сдает он их не менее успешно.
И таких экзаменов в десятилетней милицейской службе М. Г. Мовчанюка было много. Уже через год после окончания школы милиции, будучи старшим инспектором отдела внутренних дел Балтийского района города Калининграда, Мовчанюк выявил опасную воровскую группу. В том же году ему присуждается первое место среди оперативных работников уголовного розыска области с вручением вымпела УВД. В последующем такие вымпелы Мовчанюк завоевывал уже трижды. А различные награды — каждый год: наручные часы от министра, нагрудные знаки, две медали «За спасение утопающего», Почетная грамота ЦК ВЛКСМ и другие.
Что за ними, за этими наградами?
…Утром, едва начальник уголовного розыска отдела внутренних дел Зеленоградского района Мовчанюк вошел в свой кабинет, заурчал телефон: «В поселке Клинцовка ограблен магазин». Через несколько минут Мовчанюк во главе оперативной группы выехал на место преступления.
Перепуганная случившимся продавщица Антошина объясняла все сбивчиво. Одно было ясно: что несколько дней подряд она не сдавала выручку, а это около трех тысяч рублей. Антошина, уходя вечером из магазина, спрятала всю выручку в один из пяти мешков с мукой. И вот, денег там не оказалось.
Сотрудники уголовного розыска просмотрели и прощупали в магазине все, каждую вещь. А когда молодой инспектор Филиппов заметил своему начальнику: «Зачем тратить время на мелочи», Мовчанюк не взорвался, а сказал спокойно, но твердо:
— Чтобы я никогда больше не слышал этого слова «мелочь». В жизни вообще не бывает мелочей, а в работе милиции тем более. Наоборот, мелочь в нашем деле — самая ценная вещь.
И вот уже обшарено подсобное помещение, чердак, затворки. Подробно допрошена продавщица.
Теперь самое время поразмыслить. Этим и занялся Мовчанюк. Сел во дворе магазина на валявшийся ящик и задумался: «Откуда похититель знал, что продавщица не сдала выручку? Как он мог точно определить, что деньги спрятаны в одном из пяти завязанных мешков с мукой? Грабитель не новичок в этом деле — он не тронул ни замка, ни окон. Снял возле трубы на крыше лист шифера и проник на чердак, искусно пробил небольшую дыру в потолке, не задев сигнализации. После кражи опять аккуратно положил на прежнее место шифер, чтобы не привлечь к магазину внимания до прихода продавца. Он ни на чем не оставил ни одного отпечатка пальцев. И в то же время были очень странными и необъяснимыми его действия — он зачем-то разбросал ящики, все перевернул вверх дном.
Мовчанюк продолжал рассуждать. Даже самый опытный и изощренный в своем деле преступник может допускать непростительные для него ошибки. На эти ошибки его толкают страх, торопливость, неожиданные обстоятельства. В таких случаях противоречия в его действиях и поступках неизбежны. Видно, что и тут преступник столкнулся с непредвиденным.
Мовчанюк вновь поднялся на чердак, осмотрел пробитую преступником в потолке дыру. Чем же он ее пробивал? Ломиком или ледорубом? Этот инструмент нужно разыскать. Осмотрели весь чердак — ничего не нашли.
Вновь разговор с продавщицей. Кто в числе последних покупателей был в магазине? Антошиной запомнился один хилый мужичок с рыжей бородкой, он до самого закрытия магазина крутился, все требовал, чтобы у него приняли пустые бутылки.
Поиск рыжебородого занял немного времени, он проживал в соседнем поселке. Фамилия его Назаров. Допрашивал его Филиппов.
Старичок на все вопросы отвечал спокойно. Да, был в магазине, даже поругался с продавщицей. Вредная она, посуду не приняла.
— А вы знаете, что ночью обокрали магазин?
Назаров не смутился.
— Так ей и надо, разиня. Кто же оставляет деньги на ночь в магазине.
— Это точно, — подтвердил Филиппов. — Надо же додуматься спрятать деньги в коробку от конфет.
— В мешок с мукой, — сорвалось у Назарова, и он сразу же примолк.
Но теперь уже Филиппов больше ничего не смог добиться от Назарова. Тот отвечал одно и то же: «Не знаю. А про мешок с мукой люди говорили».