Полицейские уже намеревались уходить, но Гладстон выступил вперед и, показывая пальнем на Фогеля, изрек грозным тоном:
— Фогель, я тебе напомню, как это произошло! Ты лежал больной в постели, когда к тебе ввалился Шумахер и сказал, что он поссорился с Мак-Лочлином и что он убьет этого грязного Скотти, прежде чем тот убьет его!
Когда Гладстон умолк, лицо Фогеля напоминало белое полотно, его губы дрожали и кривились, он тяжело опустился на стул. А экстрасенс продолжил атаку. Он рассказал Фогелю, чем тот был болен: болезнь пустячная, но обессиливающая, и продержала она его в постели после визита Шумахера еще три дня. Фогель кивком головы подтвердил сказанное Гладстоном, но при этом все ниже и ниже опускал глаза.
Через некоторое время Фогель сдался. Бледный, он стал выдавливать из себя признания:
— Вы правы, черт бы вас всех побрал, как и все это дело! Шумахер действительно заходил ко мне, ругался и грозил, что убьет этого грязного шотландца!
Когда троица дознавателей заехала на ферму Шумахера, работник сообщил, что хозяин уехал в город. Полицейские представились лозоходцами-водоискателями из министерств сельского хозяйства и попросили разрешения побродить по ферме. Когда они бродили по заснеженный полям, Гладстон неожиданно попросил их идти помедленнее. Он пояснил, что чувствует себя неспокойно и нервничает.
— Здесь как-то неприятно пахнет, — задумчиво добавил он.
Позднее Вудс и Кери вспоминали, что это замечание не произвело на них впечатления: около скотных дворов всегда ощущается специфический запах. Тем временем Гладстон сообщил, что труп Скотти находится где-то рядом, но, даже если это и было так, полицейские не смогли его обнаружить. Безрезультатно искали чуть ли не до темноты, и, когда им на ферме сказали, что Шумахер еще не вернулся из города, они сели в машину и поехали обратно в город. По дороге они едва не столкнулись с грузовиком, ехавшим навстречу с выключенными фарами. Вудс развернулся и стал его преследовать. Он заставил грузовик остановиться. Водитель, высокий, здоровенный блондин, оказался Шумахером. Они арестовали его и повезли в участок на допрос.
В течение целого часа Шумахер пересказывал то, что уже рассказал прежде. Мак-Лочлин был его напарникам по ферме, и, когда тот захотел распродать все свое добро и принадлежавшую ему часть земли, Шумахер заплатил ему 150 долларов наличными и дал расписку еще на 200. Дальше этого полиция не продвинулась.
Гладстон поднялся на ноги и стал нервно расхаживать по комнате взад и вперед. Остановившись перед Шумахером, он круто повернулся к подозреваемому и щелкнул пальцами у него перед носом.
— Сарай! — хриплым голосом воскликнул Гладстон. — Теперь я знаю, как ты это сделал!.. Скотти пошел в сарай, а ты за ним. Ты спровоцировал драку… Скотти упал вот так… — Гладстон отпрянул назад. — А ты продолжал бить и бить его до тех пор, пока не убедился, что он мертв. Затем ты закопал труп у сарая под каким-то тряпьем!
Красное потное лицо Гладстона являло собой резкий контраст с бескровным лицом Шумахера. Несколько секунд обвиняемый и обвинитель стояли друг против друга. Наконец Шумахер пришел в себя и послал полицейских вместе с Гладстоном ко всем чертям.
На следующее утро Шумахера вывели из камеры и повезли на ферму. Если экстрасенсу удастся найти труп, то Шумахера ждет обвинение в убийстве. Пока полицейские сторожили Шумахера на кухне в его собственном доме, Вудс, Кери и Гладстон направились к сараю. Гладстон прошел весь сарай и вышел через заднюю дверь. Ощупывая ногой землю, он остановился у замерзшей навозной кучи и повернулся к полицейским:
— Скотти Мак-Лочлин зарыт здесь, джентльмены!
С полдюжины фермеров, пришедших ради любопытства, схватились за кирки и лопаты и принялись разбрасывать навозную кучу. Смерзшийся навоз поддавался с трудом. Прошел час каторжной работы, но он не принес никаких результатов. Люди уже собирались сделать передышку, когда Вудс вернулся к Шумахеру и потребовал, чтобы тот показал, где зарыто тело. Шумахер наотрез отказался разговаривать на эту тему.
Вудс пошел назад к сараю, чтобы предложить всем прекратить работу, но его уже встречали криками. Одному фермеру удалось откопать черный шерстяной носок. Через несколько минут вытащили окровавленный шарф, в котором застрял череп человека. Все признали, что именно такой шарф носил Скотти Мак-Лочлин.
Судебная экспертиза установила, что обнаруженное тело действительно принадлежало Скотти. Труп был найден именно так, как предсказал Гладстон. Дальнейшее расследование показало, что Шумахер обманул Скотти в определении арендной платы за ферму, а когда откупил у него собственность, то убил бывшего арендатора, чтобы забрать назад выплаченные деньги. Шумахер забил Мак-Лочлина лопатой до смерти, в чем, в конце концов, он и признался. В полиции и по сей день хранится стенографический отчет признания Шумахера, представляющий собой почти дословное описание убийства, представленное ранее Гладстоном.
Шумахера судили в Киидерслсе и приговорили к длительному сроку, который ему пришлась отбывать в исправительной колонии. Только профессиональная ловкость зашиты спасла его от петли.
Ну а что «профессор» Гладстон? После этого случая слава его возросла. Он успешно продолжал выступать на сцене, но, пожалуй, дело по расследованию убийства Скотти было венцом его карьеры. Ему никогда больше не удалось повторить номер декабрьского вечера 1932 года, который помог канадской королевской конной полиции найти убийцу [6, с. 68–73]!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Экстрасенсы-целители
Чудеса хирургов без скальпеля
Уже не один десяток лет ученые и врачи многих стран пытаются проникнуть в тайну искусства филиппинских целителей, или хилеров[34]. Однако на сегодняшний день можно лишь констатировать, что выполняют они операции голыми руками, без хирургических инструментов и какой-либо анестезии, к тому же в совершенно антисанитарных условиях. И вместе с тем хилеры вскрывают оперируемому нужные участки тела с идеальной точностью, совершенно не причиняя ему боли, а случаи занесения в организм пациента инфекции или послеоперационного воспаления не известны. Операции проводятся молниеносно, после них не остается шрамов, рубцов или каких-либо иных следов, они дают почти стопроцентный положительный результат.
Иногда хилер извлекает из тела пациента клочки тканей. Когда в 1992 году один из самых выдающихся целителей — Хосе Сегундо, прославившийся сенсационными результатами операции в Западной Европе и Северной Америке, демонстрировал свое искусство на Конгрессе энергетической медицины в швейцарском городе Базеле, был сделан лабораторный анализтаких тканей. Результат анализа послужил поводом для разоблачительных публикаций в прессе и обвинений Сегундо в мошенничестве, поскольку оказалось, что эти ткани не принадлежат человеческому телу. Но они также не были и тканями животного и вообще имели неорганическое происхождение.
Сами хилеры термин «ткань» употребляют чисто условно. В действительности эти материальные фрагменты непонятной природы появляются в их руках неизвестно откуда. За их появлением неоднократно старались уследить врачи, ассистирующие целителям, изучались, кадр за кадром, видеозаписи операций. Однако выяснить, как и в какой момент возникают эти «ткани», не удалось до сих пор. Для наблюдения за ходом операций приглашали даже пользующихся всемирной известностью иллюзионистов, которые не обнаружили в действиях целителей никаких трюков, а их заключение в данном случае можно считать наиболее авторитетным.
Филиппинцы же никогда и не утверждали, что извлекают из тела пациента какие-то ткани. Наоборот, они говорят, что выполняют свои операции с «атрибутом». Кусочек ткани, сгусток крови или какая-то другая частица тела — это только реквизит, символизирующий болезнь пациента, как бы вбирающий ее в себя Извлеченный из тела и выброшенный в урну на глазах больного, он раз и навсегда уносит с собой его болезнь.
— Я ниоткуда не вытаскиваю эти ткани, — объясняет Сегундо. То, что оказывается в моих руках, — результат материализации. Я материализую негативную энергию болезни, само ее существо. Я показываю пациенту эту так называемую ткань и говорю: Смотри, вот твоя болезнь! Я извлек ее из твоего тела и выбрасываю в урну. В тебе ее больше нет». Если больной в это поверит, он поправится. Ведь лечу не я, лечит вера. Я служу только инструментом. Успех операции зависит от меня только наполовину, вторую половину дает вера пациента в выздоровление, вера в меня, но прежде всего — вера в Бога. Свой дар целительства я получил прямо от него, научиться этому невозможно.
В 1997 году Хосе Сегундо вылечил сотни пациентов в польском городе Катовице. Местный фоторепортер, которому целитель разрешил делать снимки при выполнении операций, рассказывал, что для начала хилер и его ассистент слегка позабавились, демонстрируя ему свои сверхъестественные способности. Они несколько раз блокировали фотоаппарат, даже не глядя в его сторону. Затвор срабатывал только тогда, когда они «не возражали». Но затем репортер мог без помех снимать все, что хотел.
После операций у большинства людей сразу же исчезали различные опухоли, принимала нормальные размеры болезненно увеличенная щитовидная железа, восстанавливалось зрение, улучшался слух, суставы вновь становились подвижными, а позвоночник — гибким.
— Чувствовала, будто кто-то теплой ладонью обхватил мой позвоночник, — говорит пожилая женщина, — но ведь этого не могло быть..
— Но он действительно держал вас за позвоночник, — подтверждает репортер, фотографировавший ход операции. — Позвоночник мешал ему добраться до каких-то внутренних органов. Поэтому он закрыл брюшную полость, перевернул вас на спину и вскрыл тело со стороны спины. Все это заняло минуты полторы.
— Он проткнул ей глаз пальцем, — говорит другая женщина, выходя из кабинета со своей радостно улыбающейся 6-летней дочкой. Потрясенная, она рассказывает, как кровь залила лицо девочки, когда целитель просунул пальцы ей под глазные яблоки, чтобы исправить положение каких-то мышц и избавить се от косоглазия.