— В атаку! На штурм!
Они обогнули дюну — и в ту же минуту что-то сверкнуло на башне. Горящий снаряд расчертил темень, плеснул огнем по склону дюны. Пламя осветило солдат, превратив в мишени. Они ринулись к форту перебежками, виляя, замирая на вдох, чтобы хлестнуть по стенам плетьми. Навстречу им свистели стрелы…
Аланис осталась в тени дюны, рядом с трупами. Она выглядывала редко, судила о ходе битвы по звукам. Вот хрустят опоры и рушатся башни, с треском ломаются ворота. Вот куски бревен отлетают от стен и глухо падают на песок. Солдаты врываются внутрь — слышны крики ярости и боли, звенят клинки…
Аланис ощутила, как сжимается сердце. Слишком мучительно это напоминало другой штурм — родной дом, Эвергард. Боги, как так вышло, что теперь я — на другой стороне? Отец, видишь ли ты это? А если видишь, можешь ли понять меня?..
— Помоги, — прошептал Бурый.
Со стоном он сел, вытащил болт из собственного бока. Рана брызнула кровью, он зажал рукой.
— Помоги… Забинтуй…
— Ты все равно умрешь, — сказала Аланис.
— Нет. Смогу заживить… Первокровь… Только помоги.
Взяв нож у мертвого пустынника, Аланис подошла к Бурому.
— Скажи: ты был в Эвергарде?
— Ну да… как все…
— Вы убили моего отца.
— Тебе же лучше. Станешь герцогиней…
— И брата.
Бурый зажал рану левой рукой, освободив правую — с Перстом.
— Не дури, пташка. Брось нож.
Она выронила оружие.
— Теперь бинтуй. Я слежу. Чуть что — ударю плетью.
Она достала из сумки длинный отрез ткани — запасной платок. Разодрала на две ленты, связала, принялась бинтовать. Оказавшись за спиной у Бурого, сыпанула на ткань горсть ядовитого песка. Проследила за тем, чтобы песок плотно прилегал к ране. Солдат не заметил разницы между болью и болью.
— Спасибо… Теперь идем к заставе.
— Пауль велел мне ждать здесь.
— Идем. Пусть увидит, что я могу ходить.
Когда они поднялись, стрельба за стенами уже прекратилась.
— Двое — сюда! — раздался крик Пауля.
Опираясь на руку Аланис, Бурый доковылял до ворот. Пауль снимал Предметы с двух трупов солдат. Муха и Кнут выводили лошадей из конюшни.
— Командир, имеется проблема… — доложил Муха. — Коней только четверо.
— На две дюжины гарнизона? Что за чушь!
— Видимо, солдат привезли вагоном, — допустила Аланис.
Пауль поднялся, спрятал Предметы в седельную сумку.
— Уходим верхом в следующем составе: я, Муха, Кнут…
Он остановил взгляд на Аланис и Буром.
— Командир, я смогу скакать! Рана уже заживает. Даже не болит!
Бурый сделал порывистый шаг к лошади. Бинт, покрытый песком, вдавился в его тело.
— Ай!..
— Прости, Бурый, — сказал Пауль. — Мне жаль.
В полночь они покинули заставу и устремились на запад верхом на свежих конях. Предметы переполняли седельные сумки и заплечные мешки. Предметов было так много, что дюжину пришлось бросить, освободив место для воды и провизии.
Бригада теперь состояла из четырех человек.
Монета-4
Июнь 1775 г. от Сошествия
Бухта Белый Камень; открытое море
Леди Магда Лабелин была растрепана и одета в халат — как подобает человеку, поднятому среди ночи. Но выслушала она внимательно и ответила с полной вежливостью:
— Дерьмо собачье. Врешь, крысеныш.
— Я же не глуп, чтобы лгать вам!
Леди Магда расплылась в ухмылке:
— О, ты совсем не глуп. Затея со слухами удалась на славу! Я еле сдержалась, чтоб не хохотать прямо за столом. Но когда она провалилась, ты тут же метнулся кабанчиком и выведал тайну за один сраный час? Конечно, аж два раза. Ты сам выдумал уничтожение Предметов! Как перенос столицы и полет на Звезду, и все остальное.
Хармон смиренно поклонился:
— Миледи, я имею доказательства.
— Это какие?
— Исчезнувший форт в Запределье. О нем-то вы слыхали.
— Я в курсе любого дерьма, которое случается с Ориджинами. Что-что, а это я не пропущу. Но форт не доказывает твоих слов!
— Доказывает, миледи.
Хармон важно сложил руки на животе, показывая себя хозяином положения. И с тою же целью выдержал паузу. Магда пошарила по столу, нащупала яблоко и бросила Хармону в голову.
— Эй, нашел где важничать! Выкладывай что имеешь. А нечего сказать — бери лопату, копай могилу. Низа и так уже час пересидела в нашем мире.
— Миледи, в шатре владыки есть книга Праотца Эвриана, — быстро заговорил торговец. — Толстенький том кривым почерком. В книге — глава «Вне пространства». Там написано про деконструктор.
— И что?
— Этим деконструктором развалили Предметы в форте, с самим фортом в придачу. И выдумать такого я не мог: где б я взял слово «деконструктор», если не в книге?
— Хм…
Магда помяла тройной подбородок, на миг обретя зеркальное сходство с отцом. Запахнула халат плотнее, задумалась.
— И в чем же цель Адриана?
— Отнять у Кукловода деконструктор, а потом — навести порядок в Империи.
— Если, положим, это правда… Что хорошего в уничтожении Предметов? Почему Адриан назвал это «великой и светлой целью»?
— Позвольте пояснить, — улыбнулся Хармон. — Вы, миледи, не сразу поняли спросонья. Подумайте: где хранятся Предметы? Обычно — в замках лордов. Если какой-нибудь лорд задумает мятеж или войну, простейшим делом станет — бахнуть Предметы вместе с его замком. Если Кукловод или другой хитрец решит пострелять Перстами Вильгельма — его тоже хлоп, как муху. Все в Полари, кто владеет Предметами, будут по струнке ходить. Конец феодальным усобицам, конец лордскому произволу. Мир и порядок под крепкой властью Короны!
— Но можно хранить Предметы подальше от себя. Исчезнет твой форт — а ты выживешь.
— И лишишься Предметов. Ваша светлость, Предметы — это власть и почет! Никто не откажется от них. Лорды подчинятся полной власти Короны, но сохранят Предметы.
— Положим. А чему должны радоваться барон Деррил и полковник Хорей, и ганта Бирай, и остальные, кто был за столом?
— Так там собрались люди, верные императору и не владеющие Предметами. Для них опасности никакой, а перспективы — огромны. Взойдет на вершину Адриан — поднимемся и все мы!
Магда встряхнула щеками.
— Ты, может, забыл, но я — дочь лорда. Дом моего папеньки набит Предметами.
— Миледи, вы с папенькой — на стороне владыки. Вам ничто не угрожает… тем более теперь, когда знаете об опасности.
Она ухмыльнулась, оценив намек. Пошарила по столу, нашла персик, откусила сразу половину, смачно прожевала.
— Что ж, крысеныш, ты выведал интересную штуку. Правда, мы не уверены, что это и есть главная тайна Адриана…
— А какая ж еще?! Что может быть главнее?
— Но Адриан ведь так прямо не сказал: моя главная тайна — вот это. Они со Вторым просто болтали о книге.
— Вовсе не просто, миледи! Они говорили с таким глубочайшим интересом, будто обсуждали самый важный закон мироздания. Их голоса, полные благоговейного трепета, все еще звучат в моих…
— Да-да-да, я поняла, ты молодец. Получишь свою Низу… — она хрумнула персиком, — попозже, когда сойдем с корабля.
У Хармона подогнулись ноги:
— Миледи, мы… не так договаривались!
— Крысеныш, ты что-то напутал. Я — первородная леди, дочь великого лорда. А ты — мошенник и вор. Какие договоры, о чем ты?..
— Ваша светлость не может так поступить… Вы же дали честное дворянское слово!
Она рассмеялась так, что из глаз брызнули слезы, а изо рта — персиковый сок. Отвалилась на спинку кресла, рукой захлопала по столешнице.
— Ой, не могу!.. Дворянское слово!..
Хохот длился достаточно долго, чтобы Хармон ощутил себя яйцом… сваренным в смятку… разбитым… и съеденным. Наконец, леди Магда отерла слезы и сказала, отдуваясь:
— Я видела твою Низу… Она славная девчонка. Мои рыцари ее хвалят… По нраву она мне, потому отпущу. Но позже, когда проверю твои слова.
— Правда, отпустите?
Магда хохотнула:
— Честное, хо-хо-хо, дворянское.
— А могу я увидеть ее?
Магда помедлила, обсосала персиковую косточку, сноровисто выплюнула.
— Можешь, да. Отчего бы и нет.
Кивнула одному из стражников:
— Приведи.
Пока ждали Низу, Хармон стоял сам не свой. Думал с холодом в спине: а если она уже мертва? Я же опоздал с докладом, вот и принесут сейчас ее тельце… Или жива, но избита-измучена. Взмолится мне: «Славный, спаси!» А что я могу? Только сдохнуть от стыда и бессилия. Зря я подслушивал, ох зря! Лучше было все-таки открыться Адриану… Если кто и защитил бы, то только император! У кого еще найдешь справедливость?!
— Какому лорду ты служил? — спросила леди Магда.
— Никакому. Для графа Шейланда лишь одно поручение выполнил.
— Ты не был… как это зовется… полезным человеком у вельможи?
— Я — простой торговец, миледи.
Она покачала головой:
— В хитрости тебе не откажешь. Жаль, что так насолил и папеньке, и барону. Будь ты почище, пригодился бы мне…
— Шаванка доставлена, миледи!
Полог откинулся, и белокурый рыцарь впустил в шатер Низу. Впустил. Не втолкнул пинком под зад, не втащил волоком.
Низа вошла — и тут же с радостным криком обняла Хармона. От счастья она затараторила на родном диалекте, и торговец сначала не уловил ни слова. Потом замедлилась, перешла на понятную речь:
— Славный, как я рада! Они говорили: ты сбежишь и меня бросишь, — а я говорила: ни за что! Они говорили: тебе такое поручено, что нипочем не справишься, — а я говорила: священному теленку Оллаю все под силу!
Хармон чуть не заплакал от умиления. Осмотрел ее с головы до ног, боясь увидеть следы пыток и побоев. Кожаная безрукавка Низы оставляла открытыми плечи, шею, живот — и нигде не было ни царапины. Лицо ее как будто даже округлилось, щеки розовели сквозь загар.
— Тебя… не мучили?
— Лысые хвосты! Целыми днями сидела сиднем, никакой работы не давали. Я им сказала: помираю от скуки, дайте какое-нибудь дело. Они мне: нельзя, не велено, так сиди. Я: может вам хоть зашить что-нибудь? Они: нельз