Мартин всхлипнул и утер нос манжетой. При отце он не смел плакать, а сейчас, наедине с братом, дал себе волю. Слезы и сопли лились ручьем, Мартин размазывал их по щекам и рукавам.
— Что же мне делать?.. Я не хотел…
— Теперь, когда ты уяснил ситуацию, иди к той девке. Умоляй, унижайся, обещай ей что угодно — лишь бы молчала. Скажет целовать ноги — целуй. Захочет бочку золота — клянись, что дашь. Про ложе Дара забудь, это тупая идея. Если кайры схватят вас, то девка точно все разболтает. Но любое другое ее желание — для тебя божий приказ! Я помогу тебе только одним. Скоро подадут кареты, чтобы ехать на праздник. Случится небольшая путаница, эту дуру по ошибке посадят в твой экипаж. Ты сможешь поговорить наедине.
— Вит… а может, ты поговоришь?.. У тебя выходит лучше…
— Э, нет, брат. Я ничего не знаю о твоих проделках.
— Как — не знаешь?
— Если у отца отберут графство Шейланд, он со зла оторвет кому-нибудь яйца. Это будут только твои два, а не наши четыре.
— Но ты не можешь… — Мартин шмыгнул носом. — Доннел слышал, как мы…
— В смысле, Дональд? Он иногда страдает глухотой — если я его прошу.
— Виттор… ты же… ну…
Старший брат бросил младшему платок:
— Утрись и берись за дело.
Оставив Мартина, Виттор вышел в коридор. Там натолкнулся на парня в зеленой егерской куртке. Весь пыльный с ног до головы, парень смердел потом, будто только что мчался, сломя голову. Виттор даже знал откуда: уэймарские егеря без устали охотились в Бобровом лесу — единственном уцелевшем в окрестностях Дара.
— Здравия вам, милорд. Не скажете ли, где можно найти лорда Мартина?
— Зачем тебе Мартин? Вы шпионите для отца, а он вчера уехал к Дару. Скачи обратно, парень.
— Милорд, вы простите…
Егерь замялся. Виттор вспомнил, где видел его: в той веселой ватаге, которую собирал вокруг себя Мартин.
— Ах, вот оно что… Ладно, заходи, брат здесь. Но быстро. Он сегодня занят, как шлюха в Софьин день.
Нынешняя процессия отправилась в путь с большим удобством, на зависть вчерашней. Нортвуды сели в седла, свиты архиматери и епископа погрузились в экипажи. Пеших не было вовсе, и лошадей менять не придется — благо, расстояние невелико. Можно пришпорить коней и домчать до ложа в один заход, вчетверо быстрей, чем императорская гвардия. В иной день Виттор порадовался бы своему превосходству над принцем. Но сегодня даже самая комфортная езда обернулась пыткой. Тревога терзала и жгла, выворачивала внутренности, страхи буравили череп. Архиматерь Эллина ведет себя спокойно — значит, послушница еще ничего не сказала. Мартин еще может убедить ее, имеется шанс, но это же Мартин! Он может запутаться в словах и сказать одно «ну», и всю дорогу молча пялиться на девку. На брата мало надежды, нужно самому… но что?
От Эллины ничего не добьешься. Если всплывет, она будет беспощадна. Виттор слишком ясно видел, как она растаяла вчера. Сильные люди не прощают, если кто-то пользуется их минутной слабостью.
Нортвуды приязненны к Виттору, но слишком далеки от владыки, он не послушает их советов. Ориджинов бы послушал, но вступятся ли они? Рихард бы вступился, Десмонд — вряд ли. Кто тогда? У кого искать помощи?
Будто в ответ на этот вопрос, от головы процессии отделился епископ Галлард Альмера. Немного натянул поводья, замедлил коня и поравнялся с Виттором.
— Я хотел поблагодарить вас, молодой человек.
— Рад, что сумел угодить вашему преподобию, — ответил Виттор, теряясь в догадках, о чем речь.
— Вчера вы устроили чудесный праздник. Из вежливости сделали вид, будто стараетесь для Нортудов, но я-то понимаю: дикари-медведи не стоят таких усилий. Вы хотели порадовать меня и ее святейшество. Вам это удалось. Я получил много удовольствия.
Виттор отвесил почтительный поклон (что было непросто на скаку). И сразу, не теряя времени, ухватился за возможность:
— Ваше преподобие, позвольте одну просьбу.
— Слушаю вас, юноша.
— Благодаря высокому сану, вы окажетесь в числе первых людей, кто посетит Дар. Не затруднит ли вас взять с собою меня, а также одну юную леди? Она мечтает увидеть ложе, а я никак не могу ей отказать!
То была невиннейшая просьба, отнюдь не способная вызвать гнев. Однако тень легла на лицо епископа.
— Молодой человек, вы — сын графа. Когда праздник окончится, сможете посетить ложе Дара в любое время и в любой компании.
— Простите, ваше преподобие. Моя леди очень жаждет поскорее…
— Понимаю, — кивнул епископ с неприятно задумчивым видом. — Вы знаете, юноша, что шиммерийский король Франциск-Илиан приходится родичем приарху Рамир-Аслану? Несколько лет назад король впутался в сомнительную военную авантюру на Синских островах и вышел из нее малой кровью только благодаря вмешательству Ориджинов. С тех пор и король, и приарх — должники герцога Десмонда.
— Я не знал этого, ваше преподобие. Но причем…
— Вы многого не знали, в отличие от меня. Я знаю, что герцог Десмонд добился от вас дани в несколько Предметов. Мне известно и то, что он нашел в ложе Дара некий особый Предмет — возможно, говорящий. По всей видимости, это Предмет военного свойства, подобный Персту Вильгельма. С вашего попустительства и при помощи приарха Рамира герцог Ориджин надеялся наложить на него лапу. Но Ориджину не повезло: приарх занемог, а прибыл я. Теперь герцог пытается окрутить владыку, но мой брат Айден не спускает с него глаз и ни за что не допустит, чтобы Десмонд вошел в ложе вдвоем с императором! Вас же, юноша, я считал слишком мелким для подобных игр. Но вы сами выдали свой интерес — берегитесь же. Ни Дом Шейланд, ни тем более Ориджин не получит говорящий Предмет. Он должен принадлежать святой Церкви!
— Ваше преподобие, я не…
Епископ не дал ему ответить — пришпорил коня и оставил Виттора глотать пыль.
Холодная тьма!
Виттор не помнил, как доехал до ложа Дара. Кажется, спешивался несколько раз и подолгу сидел на обочине, чтобы хоть как-то унять волнение.
Наконец показался праздничный лагерь — рухнул на больную голову Витттора. Пестрые шатры били по глазам дурацкими соцветьями, музыка вгрызалась в уши, звенела по темени, священные спирали ввинчивались в лоб. Не в силах терпеть больше, он откатился в хвост колонны. Едва остановились, распахнул дверь мартиновой кареты, чуть не выволок брата из кабины.
— Ну, что?!
— Вит, все это… хорошо!
— Как хорошо? Что хорошего?!
— Она того… не в обиде. Клянется, что промолчит, если отведу ее в ложе.
— Тьма! Да как ты отведешь? Северяне стерегут!
— Ну… есть один, значит, способ. Он знает…
Мартин указал на егеря в зеленой куртке.
* * *
Когда возник Дар богов, дул западный ветер. Он натворил много бед. Бросил пламя из ложа на восточные леса, погнал жаркую волну до самого Торрея, едва не спалил десятки деревень, раскиданных вдоль берега реки. Он же, ветер, дал прикрытие войску западников, которое легко подошло к Дару, пока шейландцы боролись с огнем. Лишь одно на его счету доброе дело: ветер спас Бобровый лес. С трех сторон от ложа выгорело все под корень, но с запада к самому Дару тянулся густой зеленый лоскут, нетронутый огнем.
— Мы его вчера поймали, — рассказал егерь Джек, ведя молодых лордов к охотничьему лагерю. — Он, вроде как, вылез из ложа. Сегодня доложили его милости графу, а его милость ответил: чушь какая-то, быть не может. Мы его милости: что же с ним делать? Его милость: да что хотите, мне не до того. Хорошо, милорды, что вы пришли. Скажите, что делать-то?
— Ты говоришь, — уточнил Виттор, — какой-то тип вылез прямо из ложа, и вы его сцапали?
— Как есть, милорд!
— Почему его не взяли кайры?
— Откуда знать? Как-то скользнул между них.
— С чего вы взяли, что он именно из ложа? Может, с какой-нибудь другой стороны?
— Не, милорд. По-первой, шел со стороны ложа. По-второй, он вдруг появился, а раз вдруг — то из ложа. Если б с какой-то другой стороны, мы бы издаля увидели — все ж погорело, чисто поле.
— Он северянин?
— Не похож, милорд.
— Потому, что без плаща?
— И без штанов, милорд. Он голый.
Они вышли на поляну, где был разбит лагерь. У сосны сидел человек, привязанный к стволу. Он ел, двое егерей смотрели. И было на что.
Человек пожирал сырого зайца. Вгрызался в тушку как волк, без разбору. Отрывал зубами и сплевывал шерсть, остальное перемалывал с хрустом, жадно глотал. Кровь стекала по подбородку, капала на пузо. Человек был гол, если не считать тряпки, накрывавшей промежность. Его белую, почти как у Виттора, кожу покрывали свежие рубцы. Тупой, звериный взгляд человека ни на секунду не отрывался от пищи.
Все долго молчали, завороженные мерзким зрелищем. Стоило труда поверить, что перед ними — именно человек, а не волк или шакал. Наконец, Виттор заговорил:
— Я — лорд Виттор Шейланд, сын графа. Кто ты?
Голый человек метнул в него быстрый взгляд — и продолжил жрать. Егерь ткнул его палкой:
— Эй, с тобой говорит лорд! Отвечай!
Когда палка коснулась белой кожи, человек дернулся, злоба исказила лицо. Рука метнулась вниз, готовая вырвать палку. Но голый овладел собою и поднял глаза на Виттора.
— Ты?..
Взгляд был сосредоточенным и глупым. Виттор догадался, что человек не понял его. Медленно повторил:
— Я — Виттор Шейланд, сын правителя этих земель. Скажи, кто ты?
— Правителя?.. — проскрипел голый и оторвал кусок от зайца.
— Отвечай милорду! — крикнул егерь, замахнувшись палкой.
— Нет, — остановил Виттор. — Парень, как я понимаю, ты очень голоден. Даю слово лорда, что тебя накормят досыта и сегодня, и завтра, если ответишь на все мои вопросы.
— Лорда… — тупо повторил голый, сплюнул клок шерсти. Моргнул и сказал: — Голоден. Отвечу.
— Как твое имя?
— Имя… Не знаю.
— Откуда ты пришел?
Человек указал рукой. В той стороне находилось ложе Дара.
— Ты выбрался из ложа?
— Ложа… — укусил, хрустнул костью.