копыт, в прыжке атаковал вражеских коней, рвал им брюха, шеи, сухожилия. Конечно, с одного укуса Стрелец не мог убить коня, но и не в том была цель. Лошадь пугалась волка, шалела от боли — и дергалась куда попало. Пока наездник пытался совладать с нею, его добивал кайр Джемис.
Порядки врагов истаяли настолько, что Эрвин пробился к самой дороге и увидел перед собою союзников — графских рыцарей. Нашел взглядом полковника Дольфа, помахал ему, указал жестами: все силы на та сторону дороги, на этой мы разберемся. Дольф кивнул, показал Эрвину: пехота идет. Наконец-то! Графские пикинеры выбрались в поле и, построившись, начали наступать севернее дороги.
Эрвин оценил обстановку. На южной части поля враг разбит и отступает. Но на северной противник еще очень силен, и иксам Эрвина не пройти туда — мешает толчея графских войск на дороге. Помочь может тяжелая пехота, а также — быстрая атака на штаб генерала. Альмерцы не будут сражаться без Векслера. Его знамя упадет — они отступят.
— Сигнальщик, трубите разворот. Идем на запад, атакуем штаб генерала!
Прозвучал рог, и северяне развернулись, чтобы перейти ко второй части плана. Агатовское войско двинулось вдоль дороги, добивая врага вдоль дороги и стремясь к штабу Векслера.
Недобитый враг опаснее всего, — подумал Эрвин как раз в тот миг, когда ближайший кайр вылетел из седла. Краем глаза Эрвин поймал черный силуэт, мчащийся наперерез. Пригнулся, над головой свистнуло что-то. И тут же Дождь получил страшный удар: вражеский конь протаранил его. Дождя развернуло, бросило вбок. Он аж присел, дико заржал от натуги, но сумел-таки устоять на ногах. Повернувшись, Эрвин увидел врага. В отличие от прочих рыцарей Векслера, этот носил черненые латы. Здоровенный, как кузнец, он размахивал огромной булавою. Этакую палицу нелегко поднять и двумя руками, рыцарь же держал ее одной правой, а в левой сжимал круглый щит. Инерция увлекла черного рыцаря в сторону, Эрвин рванулся за ним, но упустил время, пока Дождь отходил после удара. Враг успел развернуться, принял Глас Зимы на щит, отбил. Эрвин сделал второй выпад, целя в сочленение на бедре. Попал в латную пластину, лязгнул метал, удар отдался болью в запястье. Враг стукнул его по локтю окраиком щита. Рука с мечом ушла вниз, а черный рыцарь занес булаву. Эрвин отклонился, спасая голову. Удар пришелся в левое плечо, по касательной — но и того хватило. Раздался скрежет, наплечник смялся, рука онемела и повисла, выронив поводья. А булава застряла в броне одним из шипов, и враг, рыча, потянул ее на себя. Он обладал бычьей силищей. Эрвин стиснул ногами конские бока, но все равно шатнулся, наклонился — вот-вот рухнет из седла. Сделал выпад, но безуспешно: щит отразил удар. Черный рыцарь дернул булаву. Эрвина приподняло над седлом, едва не сбросило, еще миг… Лязгнуло железо. Враг шатнулся, получил второй удар по шлему. Неуклюже обернулся, и третьим выпадом кайр попал ему в лицевую прорезь. Черный рыцарь замертво рухнул наземь. Его рука застряла в петле булавы и потащила Эрвина вниз. К счастью, герцог успел разрубить клинком петлю — и остался в седле.
— Благодарю вас, Джемис!
Но с удивлением понял: это не Лиллидей. Тот рубится с сильным противником в десятке ярдов впереди. Кайр, сразивший черного рыцаря, поднял забрало. Эрвин увидел парня лет двадцати: забавные усики, веселые юные глаза.
— К вашим услугам, милорд. Меня зовут Близнец, Артур Близнец.
— Не глупите, забрало вниз!
— Я помогу вам, милорд.
Близнец схватил булаву и, провернув, выдернул из трещины наплечника. На диво, оттуда не хлынула кровь. Броня лопнула, но сдержала удар.
— Благодарю за помощь, кайр. Теперь опустите чертово забрало — и в атаку.
— Так точно, милорд!
Он усмехнулся перед тем, как закрыть лицо.
Эрвин пришпорил Дождя и нагнал Джемиса, который уже справился со своим противником. Лиллидей заметил наплечник герцога.
— Рука действует?
— Начала оживать.
— Поддоспешник липкий?
— От пота. Крови, вроде, нет.
— Все же советую выйти из боя.
— И не подумаю!
Джемис не стал спорить, молча занял позицию по левую руку от герцога, прикрывая с уязвимой стороны. Эрвин сжал и разжал кулак, сгоняя остатки паралича, крепко взял поводья и пустил Дождя вдоль дороги — к роще и к флагу вражеского генерала.
Кайры второй и третьей роты сильно опередили герцогскую первую. Они рвались к штабу генерала, потрясая клинками, издавая яростные кличи. Пшеница сыпалась на землю под копытами, ошметки колосьев взлетали в воздух.
Векслер увидел, как смяли его правый фланг, и бросил туда сотню рыцарей резерва. То была серьезная сила: рыцари атаковали единым кулаком, кайры растянулись вдоль всей дороги. Сначала под удар попала третья рота. Альмерцы надеялись слету опрокинуть ее своими длинными копьями. Но Шрам, командир третьей роты, успел перестроить бойцов. Выдвинул вперед кайров в тяжелой броне, более легких пустил следом в две волны. Тяжелые латники приняли на себя главный удар. Потеряв больше дюжины, они смогли замедлить атаку противника. Тогда две волны легких всадников налетели на альмерцев, используя свое превосходство в маневренности. Они также понесли потери, но враг совсем утратил темп и смешался. Стремительная рыцарская атака сменилась позиционным мечевым боем, а в этом деле никого нет лучше кайров. Рота Манфрида подоспела на помощь Шраму, вместе они превосходили врага и мастерством, и численностью. Когда Эрвин вместе с первою ротой вступил в схватку, дело уже шло к концу. Многие альмерцы бросали оружие и сдавались в плен. Редкие герои пытались пробиться назад, к штабу — как правило, неудачно.
Эрвин поднялся в стременах, высматривая Векслера. Генеральское знамя маячило в паре сотен ярдов. Да и сам генерал был легко заметен: золоченый шлем, роскошный белый плащ с блестящей окантовкой, огромный герб Альмеры на кирасе. Остатки резерва защищали полководца — несколько дюжин всадников, не больше.
— За ним! Схватить Векслера! Живьем!
Иксы хлынули волной, наперегонки. Прикрытие генерала было слишком мало, ни один северянин не считал его угрозой. Вопрос лишь в том, кто первым пробьется к полководцу и заслужит славу, взяв его в плен.
Эрвин проклял раненую руку. Он гнал как мог следом за бойцами, но неуклонно отставал. «Куда спешишь, на Звезду?» — спросила бы альтесса. «Хочу быть первым! — ответил бы Эрвин. — Сегодня — хочу!» Но он шел не первым, не вторым и не десятым. Иксы с лихим азартом атаковали прикрытие Векслера. Мечи зазвенели, будто музыка. «Какое пошлое сравнение», — сказала бы альтесса. Эрвин бы ответил: «Сегодня я люблю эту мелодию!» Он выжал из Дождя все соки, мечтая напоследок сразить еще хоть одного врага. Прежних было много, но в тех победах он не видел доблести: легко бить в спину. Сейчас пошли мне, Агата, еще одного — в честный поединок, лицом к лицу! Альтесса схватилась бы за голову: «Ты ли это, неженка?! Честный бой? Против рыцаря?! Зачеееем?»
И пара белых рыцарей, прорвавшись сквозь строй северян, ринулась ему навстречу! Эрвин поднял Глас Зимы, замирая от сладкого предчувствия, готовя для последней жертвы самый красивый удар… Но одного альмерца свалил Джемис с помощью Стрельца, а второй отшвырнул меч и откинул забрало:
— Сдаюсь! Сдаюсь!
Эрвин даже сплюнул от досады. Словил попавшегося под руку икса:
— Примите пленного, тьма его сожри.
Сам поднялся в стременах и осмотрел поле боя.
Генеральский флаг упал, звон мечей затих. Звуки битвы слышались только сзади и справа, где пикинеры графа дочищали правый фланг. Впрочем, и там сражение шло к концу: лишившись полководца, альмерские рыцари сдавались либо отступали. За спиною Эрвина чернела полоса грязи. Пшеница лежала, смешанная с землей и кровью. Тут и там блестели трупы. Раненые со стонами барахтались в грязи, силясь подняться под тяжестью доспехов. Бродили растерянные кони без седоков, валялись изувеченные животные, некоторые еще дергались, издавая жуткие хрипы. Эрвин не испытывал ни ужаса, ни жалости. Из полосы белых трупов глаз выхватывал черные пятна — их было очень мало, не больше пары дюжин. Каждый икс обменял свою жизнь на двадцать врагов. Эрвин сказал воинам то, что чувствовал всей душою:
— Господа, мы отлично потрудились! Сегодня Агата радуется, глядя на нас!
— Слава Агате! Ура! Ура!
— Начало нашему делу положено, и это — достойное начало. Пускай же все наши битвы напоминают эту!
— Ура! Слава Ориджинам! Ура-ааа!
Подозвав ротных командиров, он раздал приказы:
— Первая рота — позаботиться о раненых и погибших. Вторая — собрать трофеи. Четвертая — перепись и охрана пленных. Третья… где Векслер?
Шрам отдал приказ. Группа бойцов третьей роты подвела к нему пару пленников: знаменосца с генеральским вымпелом и самого полководца в роскошном плаще и золоченом шлеме. Подле генерала гордо шагал кайр, сумевший взять его в плен.
— Вы?.. — удивился Эрвин.
— Я, милорд! Позвольте напомнить: мое имя Близнец, Артур Близнец! Я из роты барона Айсвинда.
— Как вы успели? Были же рядом со мной, далеко от фронта.
— Старался как мог, милорд. Светлая Агата дала мне сил!
Паренек весь сиял от гордости, глаза так и блестели. Но Эрвина, конечно, больше занимал генерал. Подъехав к пленным, герцог бросил с высоты Дождя:
— Забрала долой, судари! Забыли кодекс? Сдаваясь в плен, покажите лица!
Лязгнуло железо. Кто-то чертыхнулся. Артур Близнец покраснел от стыда.
Альмерский знаменосец нагло ухмылялся. Пленник в золоченом шлеме — ничуть не похожий на Векслера — поклонился герцогу северян:
— Я — лейтенант Рональд Кейсворт, командир группы прикрытия. Если вас интересует сир Векслер, то он уже в доброй миле отсюда.
— Вы обманули нас.
— Моя честь чиста: я не назывался генералом. Лишь надел его плащ и шлем, и занял место возле знаменосца.
Сразу несколько северян подняли мечи, Артур Близнец был первым из них. Эрвин вдохнул поглубже, и качнул головой:
— Отставить.