За спиной Существа вскрикнула Нисса. Существо развернулось и торопливо подбежало к ней – на щеке Ниссы кровоточил глубокий порез.
– Это… – Существо коснулось раны, приказывая Своим чешуйкам залечить ее и пытаясь понять, откуда эта рана взялась.
«Старая магия. Стены темницы и тело Ниссы связаны». – Голос Керса прозвучал слабо, глухо, но достаточно внятно.
Существо потянулось внутрь Себя, где пряталась душа двуногого. Ощущения ужаса и отчаяния, исходящие от предателя, стали слабее, как и то безымянное нечто, ядовитое и заразное. Предатель не лгал, это Существо могло сказать с уверенностью. Значит, разрушив темницу, Существо убило бы и Своего собственного человека.
Злые, злые маги! Существо обязательно накажет их – потом.
«Как вывести Ниссу отсюда?» – спросило Существо человека и всмотрелось в ток его мыслей. Образы, чувства, ощущения – все сплеталось в единый узор, и любая ложь проявлялась на этом узоре ярким пятном.
«Самому никак, – пришел тихий ответ. – Сможет только старший тэрэсэ столицы».
Слова были правдивы, но столько чувств пряталось за узором мыслей, что Существо не сразу сумело с ними разобраться.
Надежда на спасение, робкая, крохотная.
Ненависть, направленная на Существо.
Гнев.
Отчаяние.
И еще одно чувство, новое, которое Существо у Керса еще не видело. Чувство, направленное на Ниссу – горько-сладкая печаль-радость-боль.
«Где этот старший тэрэсэ? Как мне его найти?» – спросило Существо.
«Он покидал столицу, но уже должен был вернуться. После такой катастрофы…»
Катастрофа – это когда Существо разбило барьер. Недаром злые маги правителя сбежали Вратами – испугались!
Должно быть, Существо думало слишком громко и отголосок мыслей долетел до двуногого, потому что чувства того изменились, окрасились удивлением.
«Говори», – велело Существо.
«Мы, тэрэ, не можем перемещаться Вратами без прямого приказа наместника или Сияющего Ока».
«Наместник тоже находится в столице?»
«Нет, он…»
«Тогда Сияющее Око. Он был с магами? Он приказал им открыть Врата и ушел с ними?»
Пауза. Неуверенность. Обрывки мыслей. Обрывки размышлений о том, что бегство правителя могло значить для Керса, для его шансов освободиться. Попытки скрыть эти размышления от Существа.
Существо не торопило человека. Существо ждало.
«Возможно, – наконец прозвучал ответ. – Сияющее Око действительно мог уйти. Он очень бережет свою жизнь».
«Пусть так, – сказало Существо. – Я найду его потом, и мы наконец поговорим. А сейчас мне нужен старший тэрэсэ».
День пылал.
Солнце плавилось само и плавило землю.
Тварь позволила Керсу видеть. Позволила слышать и ощущать. Но все чувства работали иначе, чем человек привык, чем помнил. Мир звучал иначе – каждый звук выделялся. Глаза видели дальше и различали больше цветов. Запахи окружали, накатывали волнами с каждым порывом ветра. И тварь, в отличие от Керса, знала значение каждого запаха, каждого звука. Знала, что означало каждое странное ощущение внутри измененного тела человека. Например, этот ток, похожий на ток крови, но слишком медленный.
«Это течет яд», – сказала тварь.
Яд? Если бы тело все еще принадлежало Керсу, он бы споткнулся. Какой яд? Откуда?
«Не отвлекайся. – Человек почувствовал растущее недовольство твари, и перед глазами на мгновение появилась черная пелена. Предупреждение. – Ты думаешь не о том».
Не о том. Керс усилием воли заставил себя думать о приказе твари, а не обо всем остальном.
День пылал, равнодушно и тихо.
И во дворце тоже было тихо, слишком тихо. Не скользили мимо слуги, не стояла в коридорах стража, не шагали гордые тэрэ, не толпились чиновники, пришедшие с докладами.
«Боятся, – сказала тварь. – Попрятались. Этот старший тэрэсэ точно здесь?»
И, словно услышав вопрос, старший тэрэсэ шагнул из-за очередного поворота.
Глава 22
В лагере было все как обычно – если не считать мажонка, лежащего на земле без сознания, с залитым кровью лицом, и растерянных наемников рядом с ним.
– Тибор, это не мы! – первым воскликнул Бракас. – Он сам упал, начал дергаться всем телом, а потом у него из носа и рта пошла кровь. Может, он того, припадочный?
Арон подошел ближе и наклонился к Рикарду. Положил руку ему на лоб. Лечить людей магией оказалось легко, так же легко, как призывать Тени. И никаких провалов в черно-белые миры бесснежных зим, как случилось после первой и единственной попытки Арона излечить эльфа, никаких визитов к Многоликому. Людям хватало прикосновения, желания исцелить, иногда – четкого мысленного образа того, как должна выглядеть пораженная часть тела.
Через несколько мгновений мажонок открыл глаза. Вскинулся.
– Господин! Господин Тонгил! Вы тоже это почувствовали?
– Что именно?
– Прорыв из Нижних слоев! Разрыв реальности! Я думал, умру. Это было… было…
– Это было неприятно, – согласился Арон. – Ты уверен насчет прорыва?
– Да. Второй мастер потому и взял меня к себе. Я чувствую, когда происходит разрыв реальности, и знаю, в каком направлении. Второй мастер… у него были особые планы…
Никогда прежде Арон не слышал о такой способности. Хотя он много о чем не слышал.
– И где прорыв произошел на этот раз?
Подросток поднялся на ноги, хмурясь, вглядываясь в темноту, и начал медленно поворачиваться. Потом остановился и уверенно указал на юго-запад.
– Там.
– Как далеко?
Рикард неопределенно провел рукой в воздухе.
– Очень далеко. Дальше, чем от нашей столицы до провинции И-рут.
Получалось более пяти тысяч миль. Насколько Арон помнил карту, так далеко на юго-западе находилась столица Народа Песков, Первая Колонна, потом начинался океан. Вряд ли прорыв случился в самом городе – храмы богов берегли людей от тварей Хаоса, а в городах храмов всегда было много.
– Зачастили что-то эти прорывы, – пробормотал Бракас. – Раньше не каждое десятилетие происходили, а теперь редкий год без них обходится. Тибор, ты маг, что там среди вашей братии об этом говорят?
Арон неопределенно пожал плечами. Если перенести на всех магов то, что он запомнил из долгого общения со Светлыми и недолгого с Темными, то получалось следующее:
– У каждого магистра своя теория. У каждого мастера своя. Даже подмастерья норовят придумать собственное объяснение.
– А Глава Ковена? Что думает Глава Темного Ковена? – Истен протолкался вперед и смотрел на Арона вызывающе, делая вид, будто не замечает, как Пратас тянет его назад за плечо.
– Глава Темного Ковена думает, что ты задаешь слишком много вопросов.
Истен был противной мелкой занозой, привыкшей лезть не в свое дело, а Прежний – Арон не сомневался – убивал и за меньшее. Но Арон не был Прежним. И становиться не хотел.
Кирк решил, что нынешнее благодушие Темного мага лишь новая маска. Арон надеялся, что так думали и остальные.
На лице Истена отражалась внутренняя борьба между желанием сказать очередную гадость и желанием жить.
Желание жить победило.
А северянин сделал мысленно зарубку на память, отметив очередной вопрос, который хотел бы задать Прежнему: что тот действительно думал о все участившихся прорывах и были ли они связаны с временем Хаоса? Подобных вопросов у северянина скопилось много, уже не одна сотня. Осталось найти способ вытянуть из Прежнего ответы…
Что-то шевельнулось на краю сознания, и внутренний горизонт знакомо изменился.
– Скоро сюда явятся Вольные, – сказал Арон, – где-то к рассвету. Отдыхайте пока.
Посмотрел на Кирка, который устало присел к костру.
– Кирк, – позвал Арон негромко.
Южанин вскинул голову.
– Рассказать сейчас? И расскажу. Тем более что они молчать не будут.
– Они?
– Оборотни.
Остальные наемники переглянулись, а Арон сдвинул брови. Он начинал понимать, какой окажется история Кирка.
– Может быть, вы слышали, что иногда у Вольных рождаются странные дети. Странные они, правда, только для оборотней, – заговорил Кирк. Ухмыльнулся, будто рассказывал шутку и предлагал другим тоже посмеяться. – Эти дети не умеют перекидываться. В них нет духа зверя. Они просто люди. Обычные слабые человеки, родившиеся от Волков.
– Ты… – протянул Арон.
– Я, – кивнул Кирк. – Мой отец надеялся, что дух Волка все же проснется. Что я перестану быть позором племени и его личным позором. Когда мне исполнилось четырнадцать, он понял, что этого точно не случится.
– И тогда тебя решили изгнать?
– Нет, меня решили убить. Выродков всегда убивают. Но вмешался жрец Серой Госпожи – он гостил тогда в нашем племени. Сказал, у богини на меня особые планы. Моя славная родня уже настроилась на другой исход, такое разочарование… Но решению жреца они подчинились.
– Значит, ты этот, из зверей, но сам не зверь. Да еще и любимец богини Смерти. Про господина Тонгила я даже не говорю. Ну и компания подобралась. Может, еще кто-нибудь из вас такой же ненормальный, а? – Бракас подчеркнуто отодвинулся от Кирка и теперь подозрительно оглядывал каждого.
– Хорошая компания, – не то согласился, не то возразил Инис.
«Хорошая, – подумал Арон. – Очень хорошая. Подросток – маг-недоучка. Наемник – несостоявшийся слуга богини Смерти и при том недооборотень. И он сам – недомаг, недоТемный, по сути, самозванец. У кого-то из богов оказалось весьма извращенное чувство юмора».
Вольные действительно явились на рассвете. Две дюжины всадников и дюжина волков. Остановились в некотором отдалении, и только один, мужчина лет сорока на вид, приблизился к отряду. Должно быть, вождь. Чуть склонил голову, приветствуя Арона, обвел взглядом остальных, задержавшись на Кирке, и вновь повернулся к магу.
– Господин Тонгил, мы вас уж и не ждали. Жрецы Гиты заявили, что убили вас.
Арон криво улыбнулся.
– Да, убили. Временно.
– Смерть мало кого отпускает из своих владений. У нее должны быть особые планы на вас, господин Великий маг.