у Вечного. Арон не был уверен даже в своих шансах, что уж говорить о таком олухе.
Ждать пришлось недолго. Вообще ждать не пришлось. Вечный маг уже был там, куда полагалось прийти Кернику и куда вместо него пришел Арон.
Вечный сидел на плоском камне на безлюдном берегу реки и смотрел вдаль. Его эррэ пульсировало вокруг тела плотным темным коконом, скрывая уровень Силы, – так делали почти все мастера.
– Явился, – сказал маг негромко и повернул голову, глядя на Арона. На его лице не было ни удивления, ни гнева. Внешность его не соответствовала ни одному из трех описаний соглядатаев, не соответствовала даже тому образу, который возник из пьяной болтовни Керника. На берегу сидел кряжистый крепкий мужчина лет сорока, с лицом коричневым от загара и изрезанным преждевременными морщинами, с седыми висками и нитями седины в короткой бороде. Одетый просто, безоружный. Ничто в нем не выдавало самого сильного из ныне живущих магов. А еще в нем не было ничего безумного. Взгляд темных глаз был чист и спокоен.
Арон поклонился, приветствуя мага.
– Вы ожидали именно меня, мастер?
– Я ожидал того, чья жажда Силы победит страх смерти. Это ты?
Вечный смотрел ему в глаза. И можно было солгать, сказать «да», но Арон не решился. Откуда-то возникла уверенность, что Вечный умеет видеть ложь.
– Нет, мастер. Я пришел не потому, что мечтал о большей Силе. Тьма дала мне достаточно.
– Тогда зачем ты пришел?
– Мой учитель мертв. За мою голову назначена награда, и все мастера империи желают эту награду получить. Мой Дар вырос настолько, что ему тесно внутри эррэ. Я пришел, чтобы выжить.
– Значит, тебя привело отчаяние. – Вечный поднялся на ноги, подошел ближе, разглядывая Арона. – Отчаяние и злость. Это тоже хорошо. Я возьмусь тебя учить и проведу мастерский экзамен, а в обмен ты должен закончить то, что не успел сделать я.
Арон сделал шаг назад. Эта фраза… Он вспомнил, от кого и где уже слышал ее.
– Полгода назад на императорском празднике…
– Я выбрал тебя первым, – согласился Вечный. – Оказалось, я пришел слишком рано.
Призрак… Арон был уверен, что в столице он видел призрак. Но сейчас Вечный выглядел вполне живым человеком и нисколько не походил на того бестелесного юношу с древними глазами.
– Что именно я должен буду закончить?
– Я скажу тебе, когда придет время.
Значит, долг, который будет висеть над Ароном до тех пор, пока Вечный не потребует оплаты? Быть в долгу, но даже не знать, что именно ты должен?
– Мастер, каким было условие, которое вы ставили прежним ученикам?
Вечный посмотрел на него с недоумением, словно бы Арону следовало самому догадаться.
– Они должны были закончить то, что не успел я.
– Но они это не закончили?
– Как бы они смогли, если время еще не пришло? – Недоумение Вечного усилилось, во взгляде появилась червоточина. – Не пришло время… Нет, не пришло… – Голос мага стал потерянным, он огляделся по сторонам, будто забыв, где он и что здесь делает. Потом тряхнул головой и сказал нормальным тоном: – Так ты принимаешь мое условие?
Одно и то же условие всем сотням учеников, которые у Вечного были за последние века. И, раз время не пришло, никому из выживших не довелось это условие выполнить. Бесовски удобное условие – если только череда удач не прервется на Ароне и выполнение не выпадет ему.
– Принимаю.
Арон Тонгил (нынешний)
Настоящее время
Тревога пробилась сквозь все слои чужой памяти, обвила суть Арона и вытащила наверх и наружу.
Пробуждение оказалось резким и болезненным. И даже после пробуждения боль не ушла. Она спряталась в висках и в суставах рук, растеклась вдоль позвоночника и огненным шаром жгла из солнечного сплетения. Но боль можно было вытерпеть. Куда хуже было ощущение, будто его сейчас разорвет. Будто бы он ел, ел и ел – как едят после долгого голода, а потом запоздало опомнился.
Вспышкой мелькнуло предупреждение Прежнего, что двадцать лет чужой памяти уничтожат его разум. Оказалось, даже эти обрывки, взятые из одного года жизни Прежнего, были для него… слишком.
«Я никогда прежде не делился воспоминаниями», – подал голос Прежний, то ли объясняя, то ли оправдываясь, и Арон ощутил, как его присутствие ослабевает.
Раньше, до появления этих воспоминаний, Арон не знал, затаился ли Прежний в его мыслях и наблюдает за реальностью или ушел в глубины памяти. Но теперь что-то изменилось и он понял, что способен это определять.
После пробуждения тревога ушла. Похоже, он действительно слишком близко подошел к краю, раз сам Дар вмешался в происходящее. А источником тревоги, выдернувшей его из воспоминаний, был именно Дар – Арон ощущал, как Сила внутри его эррэ перекатывается беспокойными волнами.
Арон сел и осмотрелся. Ночь еще длилась. Всего одна ночь, всего несколько часов, но в его ощущении они сравнялись с годом жизни. Чужой жизни – напомнил он себе, но душа не верила, как не верило сердце, все еще болевшее из-за смерти Мины.
Дежурство Кирка уже кончилось, теперь у костра сидел Инис. Увидев, что Арон встал, наемник тоже поднялся на ноги.
– Тибор, что?
– Не спится. – Арон подошел к краю освещенного пространства и долго стоял, вглядываясь в темноту, в ту сторону, где начиналась Великая Степь, и чувствовал, как медленно отпускает боль.
А потом над Степью разлилось сияние.
Глава 12
Небеса над Великой Степью сияли, переливаясь всеми оттенками сиреневого, пурпурного, алого и золотого.
Альмар стоял у входа в шатер Радгана Шега, единственного шамана в становище, и смотрел вверх. Два дня назад господин Митрил опять уехал, на этот раз оставив его на попечение шамана, который к своей новой роли опекуна отнесся весьма серьезно. То ли господин Митрил знал, чем угрожать, то ли знал, что пообещать, но теперь за Альмаром присматривали куда тщательнее, чем прежде. Даже тщательнее, чем ему бы хотелось. За пределы становища его вообще не выпускали – до сегодняшней ночи.
– Вот это, – Радган, вставший рядом с ним, ткнул пальцем вверх, – это признак новой Волны, которая придет вне очереди. Кто-то или что-то пытается прорваться в нашу часть Степи, и предкам придется вернуться и восстановить защиту.
– Кто-то или что-то? – повторил Альмар, глядя на шамана.
Когда он впервые увидел Радгана, то был немного разочарован. Шаман ничем не отличался от обычного кочевника лет пятидесяти, рослого и все еще крепкого. Никакого обилия амулетов, или черепов, или экзотической одежды. Хотя маги ведь внешне тоже ничем не отличались от обычных людей.
– Скорее всего, очередная попытка нижнего мира. Князья Хаоса знают, что мы защищены, и оттого пытаются еще упорнее.
– Князья Хаоса? – Альмар моргнул, но это Радган объяснять уже не стал, только махнул рукой.
– Собирайся! Скоро явится Идгаш, отведет тебя в Хранимое место.
Они ехали не торопясь. Продолжавшее сиять небо позволяло хорошо видеть степь вокруг, но это все же была ночь – не самое лучшее время для путешествий. Идгаш, старший сын Радгана, был мрачен и неразговорчив, и Альмару оставалось только размышлять, наблюдая, как растет впереди громада Хранимого места.
«Князья Хаоса», – сказал шаман. Звучало так, будто силы Хаоса вовсе не были безликими и неразумными, как объяснял Альмару его учитель по теории магии. Будто бы у Хаоса имелись хозяева. Но разве само понятие Хаоса не подразумевало отсутствие правил и законов, подчинения и управления? Это мир людей был разумен и упорядочен, а Нижние миры являлись безумной мешаниной материи, эфира, магии, осколков душ и тел. Гнилостным варевом, из которого выползали вечно голодные бесы.
– Тойко Идгаш! – послышался голос за спиной. – Тойко Идгаш!
Альмар обернулся. Обладателем голоса оказался Таш, который гнал коня за ними следом. Один из тех подростков, с которыми Альмар ездил в место Эха. Слово тойко, означавшее вежливое обращение к старшему родственнику, говорило о том, что Таш приходился сыну шамана родней.
– Тойко Идгаш, кто-то сломал ограду и распугал ваших лошадей, они разбежались по степи, – проговорил Таш торопливо. – Если их не собрать до начала метели, они все погибнут.
Идгаш натянул поводья и замер. Посмотрел на замок перед ними. Потом на Альмара. Потом вновь на замок.
– Тут рядом, – сказал отрывисто. – Доберешься сам. Будь внутри. Не выходи, что бы ни случилось. Я вернусь, когда Волна уйдет.
Альмар сглотнул, не зная, что ответить.
– Тойко Идгаш, я могу побыть с Альмаром, – предложил Таш, – я не…
– Нет! – торопливо оборвал его Альмар. – Не надо! Мне не нужна компания!
Идгаш бросил быстрый взгляд на мальчика, потом на Таша и кивнул подростку.
– Вернешься со мной. Поможешь с лошадьми.
И, не оглядываясь, развернул коня и помчался назад. Таш задержался на мгновение, взглянув на Альмара с мрачным прищуром, и поспешил вслед за Идгашем.
В этот раз Хранимое место ощущалось иначе, чем прежде, когда Альмар находился здесь с господином Митрилом. Холодное, враждебное, пугающее. Негостеприимное. И даже костер, разведенный Альмаром, не изменил этого.
«Ты зря пришел сюда, мальчик, – будто говорила ему башня. – Зря».
Альмар долго сидел, прижавшись боком к каменной стене, не решаясь закрыть глаза, но в конце концов все же заснул – чтобы проснуться от звука тупого удара. Распахнув глаза, увидел стрелу, застрявшую в щели между каменными блоками прямо перед своим носом. Вскочил на ноги, разворачиваясь к источнику опасности.
Напротив, на расстоянии десяти шагов, с луком в руках, с новой стрелой, уже наложенной на тетиву, стоял Шенг. А небо в окне за его спиной сияло призрачным светом Волны.
– Что ты делаешь?
Шенг широко улыбнулся.
– Убиваю тебя.
Можно было спросить – зачем? Можно было пытаться угрожать гневом господина Митрила, пытаться взывать к совести, морали, богам или духам. Шенг явно ждал чего-то подобного. Альмар видел на его лице предвкушение, ожидание хорошего развлечения.