В изложении греческого писателя и грамматика Аполлодора Афинского (ок. 180 — после 120 до н. э.) этот пересказ выглядит следующим образом: «Берос пишет, что Алор, халдей из Вавилонии, был первым царем Вавилона. Он царствовал десять саров[36]. Следующим царствовал Алапар, и после Алапара — Амелон из города Паутибибла. И после Амелона царствовал халдей Амменон. Во его правление из Красного моря (Персидского залива) появилось чудовище Оан, аннедот. Александр Полигистор утверждает, что это произошло в первом году его господства, Берос — после 40 саров, а Абиден говорит, что оно было вторым чудовищем, вторым аннедотом, появившемся после 26 саров. После Амменона Амегалар из города Паутибибла царствовал 18 саров. После него началось царствование Даона, пастуха из города Паутибибла, он правил 10 саров. Берос говорит, что во время его правления чудовища появились еще раз, четверо из них — из Красного моря (Персидского залива), с тем же упомянутым выше обликом человека и рыбы. Затем Эведоранх из города Паутибибла царствовал 18 саров. В его правление также из Красного моря (Персидского залива) появилось подобное рыбе и человеку существо, имя которому было Одакон. Берос говорит, что это чудовище подробно объяснило то, что до этого было рассказано в краткой форме Оанами. Абиден ничего не говорит о нем. Затем началось правление Амемпсина, халдея из Ларанха. Он был царем 8 саров. Затем началось правление Отиарта, халдея из Ларанха. Он царствовал 8 саров. Затем, после смерти Отиарта, его сын Ксисутр царствовал 8 саров. В его правление произошел Великий Потоп. Всего было 10 царей, царствовавших 120 саров».
Американский исследователь Роберт Темпл в работе «Мистерия Сириуса»[37] (1976) указывает, что важным доводом в пользу реальности аннедотов служат их имена-эпитеты: «мусар» — «мерзость», «аннедот» — «некто отвратительный». Если бы речь шла о сугубой фантазии, мы должны были ожидать рассказа о деяниях прекрасных и могучих богов и героев — образца для последующих поколений. Вопреки этому, существа, которым вавилоняне поклонялись как основателям своей цивилизации, именуются ими «отталкивающими» и «омерзительными».
С преданием об аннедотах тесно связаны шумеро-аккадские представления об Абгаллу (шум. Абгаль, аккад. Апкаллу) — основателях первых семи шумерских городов, явившихся к людям из мировой пресноводной бездны Абзу (Апсу, Энгурра). Абгаллу служили первым шумерским царям в качестве советников, министров и жрецов создавшего их бога Энки, который явился из «далеких вод» Абзу. В шумерской литературе IV–III тыс. до н. э. последний также считается земноводным: «Энки в болотах, в болотах лежит, простираясь».
В том же самом ряду земноводных героев-цивилизаторов находится фигура бога Дагона — покровителя земледелия, а впоследствии и бога войны у финикийцев и филистимлян. Дагон представлялся в качестве получеловека-полурыбы, который изобрел плуг, научил людей сеять зерно и печь хлеб. Основные качества Дагона прочно закрепились в этимологии его имени: на древнееврейском языке «даг» означает «рыбу», а «даган» — «зерно».
Следы шумеро-вавилонских преданий об аннедоте Оанне отчетливо прослеживаются в ветхозаветной, а впоследствии и христианской традиции. Один из эпитетов аннедотов «мусар» (в переводе Темпла означающий «мерзость») перекочевал в иврит, трансформировавшись в понятие «учение», «мораль» или «наставление», соответствующее славянскому «наказание» (от слова «наказ»). С символизмом воды и рыбы, как мы говорили выше, тесно связаны имена и образы пророка Ионы и Иоанна Предтечи, обряды Крещения и Евхаристии.
В древнегреческой мифологии шумеро-вавилонским аннедотам соответствует основатель Афин и первый царь Аттики — Кекроп, даровавший афинянам письменность, законы и государственность. Он и его сын Эрихтоний, первым впрягший коней в колесницу, основавший состязания на колесницах и учредивший Элевсинские мистерии, описываются как существа с человеческим телом и рыбьими (вариант — змеиными) хвостами. Новорожденного Эрихтония взяла под покровительство богиня Афина, он рос в ее святилище, помещенный в плетеную корзину с плотно закрытой крышкой, которую охраняли две змеи и дочери Кекропа. Несмотря на строгий запрет Афины, дочери Кекропа открыли корзину с Эрихтонием, чтобы увидеть таинственного младенца, после чего их охватило безумие: они выбежали из святилища и бросились с отвесных скал Акрополя, разбившись насмерть.
Еще менее радужен образ порожденных Геей змееногих гигантов, которые стали забрасывать небо огромными скалами и горящими дубами, дабы уничтожить богов-олимпийцев и стереть с лица земли все человечество. Вот как описаны они у Аполлодора Афинского: «Гея, негодуя по поводу того, что произошло с титанами, родила от Урана гигантов, обладавших огромным ростом и необоримой силой. Они внушали ужас своим видом, косматыми густыми волосами и длинными бородами. Нижние конечности их переходили в покрытые чешуей тела драконов»[38].
В связи с предположением Либенфельса не лишним будет еще раз упомянуть поучаствовавших в генезисе человечества догонских культурных героев Номмо и древнекитайскую богиню Нюйва, не только починившую разрушенные после потопа небеса, но и вылепившую из глины людей. Брат и супруг Нюйвы Фуси научил людей письменности и изобрел систему триграмм и гексаграмм, описанную в Книге Перемен. Примечательно, что эти знаки Фуси скопировал со спины другого земноводного — дракона Ин-луна, появившегося из вод реки Хуанхэ (по другому варианту — Янцзы). Система гексаграмм, предложенная Фуси, полностью соответствует предложенной Лейбницем двоичной системе счисления, которая лежит в основе современной компьютерной техники. В Книге Перемен также утверждается, что Фуси и Нюйва изобрели рыбацкую сеть. Темпл предполагает, что здесь, возможно, содержится скрытый намек на изобретение системы параллелей и меридиан.
Фуси приписывается авторство «теории Гай Тянь» — древнейшей космологической модели, описывающей ночное небо как видимый изнутри полусферический купол. Происхождение этой теории описано в истории династии Цзинь (265–420 н. э.): «Фуси установил градусную меру для измерения окружности небес… Солнце проходит через семь барьеров (кругов склонения) и через шесть дорог (между ними). Диаметр и длину окружности каждого из барьеров… можно вычислить, используя метод подобных прямоугольных треугольников и измеряя длину солнечной тени, отбрасываемой гномоном[39]»[40]. Известный исследователь традиционной китайской цивилизации, автор масштабного 14-томного исследования «Наука и цивилизация в Китае» (1954–1990), британский биохимик, эмбриолог и синолог Джозеф Нидэм (1990–1995) отмечал, что аналогичная концепция существовала и в Вавилонии: «По всей видимости, она была заимствована как западными народами — в частности, греками, так и восточными — в первую очередь, китайцами»[41]. По мнению Нидэма, образ Оаннеса пришел на Восток вместе с астрономическими знаниями.
Темпл упоминает о китайских резных изображениях на кости, чей возраст составляет почти 2000 лет, на которых представлены земноводные существа с хорошо различимыми хвостами, похожие на Номмо и шумерских аннедотов[42]. Рядом с изображениями присутствуют иероглифы со значением «дракон». В 1913 г. Л. Хопкинс опубликовал описание собранной им большой коллекции подобных изображений, снабженное четырьмя фотоснимками. К сожалению, местонахождение этой уникальной коллекции в настоящий момент не известно.
Когда в 1945 г. Нидэм посетил западные районы Китая, он еще застал там храмы, в которых поклонялись Фуси и на стенах которых можно было увидеть изображения существ, напоминающих русалок[43]. Темпл, в свою очередь, многозначительно замечает, что наличие подобных изображений в надежно датированных погребениях династии Хань ставит перед историками трудную дилемму: либо речь здесь идет о неожиданно широких культурных контактах между Поднебесной и Ближним Востоком, либо «о вещах несравненно более странных».
После приведенных примеров гипотеза Либенфельса о рептильной природе человеческих протобогов не выглядит столь уж чудовищной ересью. По мнению Либенфельса, боги, представлявшие собой «древние племенные формы рода человеческого и человеческих рас», обладали более совершенными «электрическими органами чувств», оказывающими «удивительное воздействие на некоторые жизненные процессы». К числу рудиментов таких древних органов Либенфельс относит: гипофиз; щитовидную железу; главную кость бедренной области позвоночного столба; надпочечник, являющийся «древнейшим образованием, находящимся в связи с некоторыми органами рыб и земноводных»; шишковидную железу (рудимент теменного глаза стегоцефалов), рассматриваемую автором наряду с гипофизом в качестве электрического (или магнитного) органа. Благодаря силам и свойствам их телесных органов «нашим богозвериным пращурам» были известны беспроводное электричество и его энергетические законы, боги являлись «не только живыми электрическими приемными станциями, но и электрическими энергопроизводящими и энергопередающими станциями». Развивая свою мысль, Либенфельс обращает внимание на совершенно бесполезные, на первый взгляд, панцири с пластинами и колючками у динозавров, служившие, по его мнению, «в качестве выступов и поверхностей, генерирующих электроэнергию».
Оставляя пока без комментариев утверждение Либенфельса об электрической природе сверхспособностей протобогов, мы, тем не менее, должны признать, что в самых разных религиозно-мифологических традициях змеи и драконы наделяются целым букетом сверхъестественных (в нашем разумении) качеств. К их числу относится и немаловажное умение ускользать от досужего человеческого внимания. Невзирая на это, сообщения, повествующие о современных встречах с сухопутными и водоплавающими существами, подозрительно напоминающими «ископаемых» рептилий, при желании можно обнаружить во всех уголках земного шара.