Расстояние между следами зубов около 15–20 мм. Всего по дуге было около 16 следов зубов. Живот у дельфина был выкушен с ребрами, так что четко просматривался позвоночник. В районе головы болтались остатки легких, с которых при подъеме стекала кровь. Следы зубов четко просматривались по обоим бокам, причем расположены были симметрично.
Голова дельфина была сильно деформирована, равномерно сжата со всех сторон, как будто ее пытались протащить в узкое отверстие. Глаз не было видно, и деформированная часть имела белесый цвет, напоминающий цвет рыбы, вытащенный из желудка другой рыбы.
Осмотр дельфина продолжался не более трех минут. Вид дельфина и текущая кровь вызвали сильнейшую панику среди рыбаков. Один из них обрезал сетку, дельфин упал в море, и рыбаки на полной скорости ушли из этого района домой.
Я увидел рыбаков сразу же по возвращении их с моря, подробно расспросил о случившемся, и по их рассказу художник сделал зарисовку увиденного ими дельфина.
Весной 1991 г. рыбаки привезли второго дельфина с аналогичными следами зубов на теле. Это была азовка размером полтора метра. Вытащили ее из сети, которая была установлена приблизительно в том же месте, что и 7 декабря 1990 г.
На этот раз сеть не была порвана, и почти весь дельфин был сильно запутан в сети, завернут как кукла, так что наружу выглядывала одна голова. Следы трех зубов были хорошо заметны на голове дельфина. По внешнему виду они точно походили на следы зубов на теле дельфина афалины.
Привезенного дельфина положили в холодную камеру, и в мае 1991 г. я, будучи в Ленинграде, зашел в Институт зоологии, беседовал с рядом сотрудников, приглашал к нам для осмотра азовки. К сожалению, никто из сотрудников не смог поехать, однако я получил адрес специалиста по следам, обнаруживаемым на теле морских млекопитающих, добываемых на промысле в океане. Это были сотрудники ЮгНИРО[45], работающие в Керчи и Одессе. С одним из них мне удалось связаться по телефону. Я подробно описал следы, обнаруженные на теле дельфинов, запутавшихся в наших сетях, и пригласил его для осмотра азовки, хранящейся у нас в холодной камере. Мне было обещано, что он постарается найти время для приезда к нам в учреждение. Однако ни в мае, ни в июне, ни в июле никто к нам так и не приехал. В конце августа случилась авария, и все, что находилось в холодной камере, пропало, в т. ч. и дельфин. Вот это точное описание событий, произошедших в декабре 1990 г. и в апреле 1991 г.».
Рассматривая гипотезы, объясняющие причины гибели дельфинов и происхождение следов на их трупах, Семеньков пишет: «Ни один из известных науке обитателей Черного моря не смог удостоиться чести попасть в кандидаты на роль “убийцы”. Более того, даже известные обитатели Мирового океана, окажись они гостями в Черном море, не смогли бы оставить на теле дельфинов таких следов. И тут самое время вспомнить о легендарном чудовище, якобы обитающем в Черном море. Первое упоминание о нем встречается в крымских легендах. Не забыто оно и в наше время. Несмотря на то, что официально сведения о нем попадали в разряд дурных сенсаций и опубликованию не подлежали, все же свидетельства очевидцев о встрече с ним на суше и в воде у крымских берегов иногда появлялись на страницах периодической печати, особенно издающейся в Крыму. Мы не ставили перед собой задачу систематизировать все сведения о крымском чудовище, упоминавшиеся в публикациях периодической печати, однако следует признать, что реально зарегистрирован факт гибели двух дельфинов, и следы на теле этих животных соответствуют сведениям о размерах и повадках крымского чудовища. Может быть, настало время, когда ученые отбросят скепсис или снобизм и внимательно и непредвзято займутся анализом хотя бы тех фактов, которые случайно попадают в их поле зрения?»
Статья директора Карадагского заповедника заинтересовала академика Национальной академии наук Украины, геолога Е. Ф. Шнюкова. В книге «Сокровища и загадки» (1996) он пишет, что вместе с Семеньковым они посетили некоторых из его знакомых, видевших загадочное чудовище. В конечном итоге Шнюкову удалось собрать следующие свидетельства, которые он опубликовал на страницах своей книги.
Корреспондент газеты «Судакский вестник» А. Н. Овчинников видел змееобразное существо несколько лет назад в море, с двадцатиметровой высоты мыса Француженка. Бросившиеся врассыпную дельфины бежали от этого змея. По данным Овчинникова, в 30-е гг. рыбак из Кучук-Ламбата (ныне Малый Маяк), татарин по национальности, столкнулся в «каменном хаосе»[46] со змеем. Подоспевшие рыбаки спасли его. Однако его парализовало, и он умер через месяц. Сын погибшего рассказал Овчинникову, что перед смертью тот упоминал некую «Собачью башку».
В 1967 г. Людмила Сегеда осенним вечером на прогулке в Арматлукской долине переступила через бревно. Услышав сзади всплеск, она увидела огромного, толщиной с бревно, змея, переползающего из одного водоема в другой. Бревна, через которое она переступила, на месте не было.
По данным В. М. Костюкова, тридцать лет работавшего рыбинспектором, легенды о змее чрезвычайно распространены среди рыбаков Восточного Крыма. Согласно его же свидетельству, один из чабанов видел в районе Чауды у мыса Салар змееподобное существо с большой головой, туловище которого напоминало столб. Дельфины в панике исчезли, когда змея, извиваясь, стала приближаться к ним.
Шнюков пишет, что в историческом плане существование чудовища прослеживается на протяжении как минимум нескольких столетий вплоть до наших дней: «Обращает на себя внимание как бы сужение ареала обитания чудовища. В прошлом веке оно устанавливалось от Тарханкута до Карадага и, очевидно, восточнее. Перед второй мировой войной его наблюдали у Кучук-Ламбата (Малый Маяк), у Аю-Дага, на Казантипе в Азовском море. В наши дни фактически более или менее достоверные свидетельства указывают на один район — Карадаг».
Примечательно, что для Крымского полуострова не менее характерны многочисленные свидетельства столкновения с наземными змеями аномальных размеров. Описание сухопутного «гада» фигурирует в сообщении, опубликованном в 7-м томе «Универсального описания Крыма» (1875) краеведа В. Кондараки. Автор пишет, что в евпаторийском уезде появилась огромная змея с заячьей головой и подобием гривы, которая нападала на овец и высасывала из них кровь: «Начальник губернии вынужден был для проверки всего этого откомандировать отдельного чиновника с несколькими казаками, чтобы убить чудовище и, если это возможно, снять шкуру его. Посланному, после долгих поисков, внезапно пришлось наскочить на змею эту, но она быстро скрылась в расщелине около деревни Зумбрюка. Несколько времени после этого один молодой татарин, пастух, вооруженный дубинкою, возвращался по почтовой дороге в селение, как вдруг перед ним выползла змея, имевшая приблизительно 5 аршин длины[47], заячью голову, от которой шла черная полоса по шее, представляющая подобие гривы. Татарин лишь только подметил в ней желание приблизиться к нему, удачным ударом дубинкою размозжил ей голову и изуродовал туловище».
В повести С. Славича «В поисках Киммерии» (1969) приводится рассказ о встрече с гигантской змеей в районе мыса Казантип: «Однорукий чабан заметил под кустом терна что-то блестящее, похожее на отполированный дождями и ветрами бараний череп, и от нечего делать ударил по нему черлыгой[48]. И вдруг случилось невероятное: произошел как бы бесшумный взрыв… взлетел вырванный с корнями терновый куст, взметнулся клуб пыли. Полетели во все стороны куски земли. Чабан оцепенел, перестал понимать, где он и что с ним. Он видел только этот клуб пыли, а в нем своих, словно взбесившихся, овчарок и что-то громадное, с чудовищной силой и быстротой извивающееся. Когда чабан пришел в себя, одна собака была убита, а две уцелевшие с остервенением рвали еще трепыхающееся тело какого — то огромного гада. То, что показалось пастуху бараньим черепом, было головой громадной змеи».
Другой змей, о котором упоминает Васильев, длиной 5–6 м, жил до начала Второй мировой войны возле сероводородного источника в окрестностях Судака, где его видели многие местные жители, приходившие за водой. Этот змей был исключительно миролюбив и только грелся на солнце, демонстрируя похожую на собачью голову с конской гривой.
Весьма доброжелательно настроенные к людям змеи, которые достигали в длину трех метров, водились около Уппинского водопада (село Родное). Они не только не трогали людей, но даже спасали им жизнь.
Намного более зловредным был змей из-под села Азамат (Малиновка) Белогорского района. По рассказам местного 106-летнего старожила, напасть постигла село в 1915 г., когда поселившийся рядом с селом пятиметровый змей стал убивать овец, коз и прочий домашний скот, пока смельчакам не удалось уничтожить чудовище. О четырехметровой змее с собачьей головой и гривой рассказывали жители сел Татар-Осман, Биюк-Узенбаш (Счастливое) и Богатырь.
Все эти свидетельства заставляют вспомнить о гигантском полозе — змееобразном существе длиной до 11 м, о котором сохранилось множество легенд у жителей юго-востока Украины. Огромный змей — гроза запорожских казаков, — которого до сих пор ищут украинские криптозоологии, обитал, оказывается, не только на территории Херсонской и Запорожской областей, но и в самом Крыму. Криптозоологи указывают на то, что относительно безобидный полоз не мог стать прототипом столь зловещих легенд, распространенных по всему югу Украины. Ведь загадочный змей мог съесть не только собаку или овцу, но и человека.
По крайней мере, такие истории рассказывали старожилы о чудовище, которое жило на знаменитой скале Аккая в районе Белогорска. Как утверждает аксакал Умер Эминов, «до войны его видели несколько раз. Жил змей в пещере, иногда спускался со скалы к реке Биюк-Карасу. Часто утаскивал у пастухов овец и коз. Однажды даже утащил молодого бычка. Был случай, когда схватил мужчину, косившего сено. Его товарищ, бросив косу, побежал за помощью в деревню. Когда прибежали на покос с ружьями, не нашли ни змея, ни косаря, только в траве лежала брошенная коса».