В некоторых дальневосточных школах практикуются техники, связанные с управляемым ускорением биологических процессов. В одной из них такое состояние именуется «серебряным туманом». В другом состоянии, именуемом «цветение бамбука», скорость биологических процессов наоборот замедляется. При этом человек начинает «слышать» мысли других людей, передвигать предметы, не прикасаясь к ним, управлять людьми, подменяя их мысли своими, и делать многие другие «невероятные» вещи. Концептуально «серебряный туман» и «цветение бамбука» относятся к разряду состояний, доступных для «человека, соединившего воедино четыре первоэлемента»[54].
Предположительно, состояние «цветение бамбука», вызываемое замедлением скорости биологических процессов внутри организма, в каком-то смысле эквивалентно анабиозу, диапаузе или ее частому случаю — гибернации (зимняя спячка). Во всех перечисленных случаях мы имеем дело с временным замедлением жизненных процессов в организме под воздействием внешних или внутренних факторов.
Это предположение подкрепляется историей Левиафана, представленного в Книге Иова одновременно «верхом путей Божиих» и чудовищем, один только сон которого спасает человека от немедленной гибели: «Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его» (Иов. 41:2); «О, ночь та — да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье! Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана!» (Иов. 3:7–8). По мнению литературоведа, филолога и переводчика М. Б. Мейлаха, мифы о Левиафане восходят к представлениям об олицетворенном первобытном хаосе, враждебном богу-творцу и некогда им покоренном, ныне же пребывающем в состоянии сна, который, однако, может «быть разбуженным». Т. е. в случае с Левиафаном речь идет о спящем чудовище, чей сон продолжается достаточно продолжительный по человеческим меркам промежуток времени.
Сон Левиафана, спасающий человека от полного истребления, отнюдь не мешает чудовищу выполнять свои важные и сложные космоустроительные функции. Развивая аналогию между сном и состоянием «цветение бамбука», открывающем доступ к целому спектру «невероятных» возможностей, можно предположить, что пребывание в таком «сверхзамедленном» состоянии в каком-то смысле эквивалентно состоянию осознанного сновидения (в терминологии Карлоса Кастанеды[55], 1935–1998).
Кандидат филологических наук Е. О. Борисова[56] отмечает, что в русской народной мифологии «сверхподвижные» и «сверхзамедленные» состояния являются важным атрибутом представителей низшей демонологии, имеющих непосредственный контакт с людьми и инициирующих у человека состояние сверхактивности или заторможенности. Эти мифологические персонажи действуют настолько быстро, что момент совершения действия ненаблюдаем для окружающих.
В наибольшей степени способность к исключительно быстрому передвижению характерна для чертей и бесов, а также для таких мифологических персонажей, как шуликуны, кострома[57] и ягарма. Состояние исключительной замедленности представлено единичными примерами (слепая макура), а вот уникальное сочетание «сверхподвижного» и «сверхзамедленного» состояний обнаруживается в представлениях о кикиморе (шишиморе), кумохи и лешем.
Активизирующиеся в период от Рождества до Крещения шуликуны (печор. шеликон, шулюкун) выглядят как маленькие человечки, с кулачок или чуть больше, появляются, как правило, «ватагами», «артелями», «толпами», или «скопищами». Помимо сверхподвижности им присущи особые способы передвижения: ездят на конях, «на маленьких лошадках»; в санях или на одном полозе от саней; скачут или летают в железных ступах; скользят по снегу на воловьей шкуре; ездят на горящей печи; на ухвате; сковородке или кочерге.
В польской народной мифологии аналогичная поспешность присуща skrzat — гномам-домовым, «сферой влияния» которых является изба и двор. Сугубая незаметность их действий приписывается использованию высокой скорости: leci jak skrzat («летит как гном»).
Еще один «сверхподвижный» мифологический персонаж русского календарного обряда и хороводной игры, уже упоминавшийся в связи с отголосками славянского культа ящера — кострома. На Русском Севере этот образ используется в качестве эталона высокой скорости движения: карел. как кострома, т. е. очень быстро. Так же, как и французскому дракону из реки Роны, костроме приписывается склонность к незаметному для взрослых похищению детей.
В Костромской области аналогичная склонность ассоциируется с образом женщины-ягармы (один из вариантов имени Бабы-Яги), которая также наделяется признаком высокой скорости: бежать как ягарма (быстро бежать).
«Сверхподвижный» режим связывается в народной мифологии с образами ведьмы (тул. труболетка «ведьма, колдунья») и колдуна, или самими колдовскими операциями (перм. скудесить). Древнерусское слово кудесъ («чары», «колдовство»), от которого происходит слово кудесник («волшебник», «чароплет») и название племени чудь, которому приписываются обладание колдовскими способностями, а также склонность к похищению человеческих детей, восходит к праславянскому слову cudo («чудо»). Его производные кудесить и кудесничать имеют сразу два значения: совершать волшебство, колдовать и чудить, подшучивать, шалить, проказничать. Перечисленные признаки фигурируют в североевропейских преданиях о fairy — «сокрытом народе» маленького роста, обитающем в недрах холмов и время от времени похищающем человеческих детей с целью получения смешанного потомства. Английское слово fairy имеет относительно позднее происхождение, прежде него в английском языке бытовало существительное fay и производное от него fayerie («чары фей»), лишь позднее слово fairy стало прилагаться к самим существам, владеющим чароплетным искусством.
В отличие от перечисленных выше персонажей, способность кикиморы вести незаметную для людей активную ночную деятельность получает различную скоростную интерпретацию, закрепившуюся в двух вариантах ее имени (кикимора, шишимора), содержащих противоположные скоростные значения. Поскольку хозяева дома, в котором она появляется, ночью спят, ей необходимо действовать тихо и медленно, чтобы не разбудить хозяев (шишимора). С другой стороны, число ее дел столь велико, а сферы приложения усилий так разнообразны, что ей приходится демонстрировать сверхподвижность (кикимора): она прядет шерсть за хозяйку, правда, чаще путает, рвет, мусолит, иногда жжет кудель, ощипывает кур, бросает и бьет горшки, портит хлебы и пироги, кидается луковицами из подполья или из-под печки и пр.
В Вологодской области аналогичный разброс скоростных значений приписывается народной персонификации лихорадки в образе женщины-кумохи. Это одновременно и само мифическое существо, и вызываемая им болезнь, и нездоровый сон, сопутствующий всем болезням, которые могут обозначаться словом лихорадка.
К числу мифологических персонажей, характеризующихся чрезвычайной медлительностью и одновременной способностью к сверхбыстрому перемещению в пространстве, относится леший (арх. только леший видел «очень быстро, мигом»), отличающийся обширным и длинным шерстяным или волосяным покровом. Добавим, что указанные характеристики сближают мифологический образ лешего с современными криптозоологическими представлениями о внешнем облике и свойствах реликтового гоминида (т. н. «снежного человека»).
Восприятие человека, внезапно оказавшегося в «сверхподвижном» состоянии, довольно подробно описано в XVIII главе апокрифического «Первоевангелия Иакова»: «И, найдя на месте том пещеру, он ввел туда Марию, и оставил сына своего охранять Ее, и сам пошел в Вифлеем искать знающую женщину. И когда он был в пути, он увидел небо остановившимся, и воздух омрачился, и птицы задерживались среди полета своего. И, взглянув на землю, он увидел котел, наполненный приготовленным мясом, и работников возлежавших, руки которых были в котлах. И, собравшись (начав) есть, они не ели, и те, кто протянули руку, не брали ничего, и кто хотел поднести что-нибудь к устам, не подносил ничего, и взоры всех были обращены к небу (устремлены вверх). И овцы были рассеяны, они не ходили, но оставались неподвижными. И пастух поднял руку, чтобы ударить их своим посохом, и рука его остановилась, не опускаясь. И, взглянув в сторону реки, он увидел козлов, губы которых касались воды, но они не пили, ибо все в эту минуту уклонились от пути своего».
Практика, предположительно связанная с управлением «сверхподвижными» и (или) «сверхзамедленными» состояниями, позволяющая, в частности, мгновенно перемещаться на большие расстояния, известна в раввинистической традиции как кфицат дерех (букв. «перепрыгивание пути», «стяжение (скачок, прыжок) земли (пути)»). Этой способностью владеют великие праведники, достигшие ступени, называемой «свыше пространства». В Мидраш Рабе говорится, что эту практику использовал Авраам для погони за карательной экспедицией, организованной четырьмя восточными царями против Ханаана, в ходе которой был пленен его племянник Лот (Быт. 14:14–15). За время погони ноги Авраама и его людей «запылились не больше, чем у человека, идущего от дома до синагоги» (Берешит Раба 43:3).
Израильский филолог, литературовед, переводчик и комментатор библейских текстов, доктор философии М. Я. Вайскопф в книге «Между огненных стен. Книга об Исааке Бабеле» (2017) отмечает, что к этой практики прибегал не только сам Авраам, но и его слуги. В мидраше, повествующем о поездке слуги Авраама в далекий Харан за невестой для хозяйского сына, говорится, что хотя такое путешествие занимает обычно семнадцать дней, посланец прибыл на место уже через три часа; а вернулся домой мгновенно.