Он постоянно старался меня задеть и унизить. Причем всякий раз при этом обставить все так, чтобы происходящее выглядело естественным, а его неприязнь ко мне не бросалась в глаза. В течение долгого времени ему было не за что меня упрекнуть, поэтому он старался в моем присутствии уничижительно говорить о бледнолицых и этим самым унижать не столько их, сколько моих друзей Во-Ло-Дю и Ко. Обычно я молчал, но один раз выдержка мне изменила.
— Среди васичу, — сказал я как-то раз, когда он что-то особенно разошелся, — тоже есть разные люди. Есть плохие, а есть и хорошие.
— Ха! — сразу отозвался он с радостью в голосе, потому, что давно хотел вызвать меня на спор. — И ты, конечно, таких знаешь?!
— Не только я их знаю, но и ты и все остальные. Один из них был гостем наших палаток и даже выкурил трубку мира с твоим отцом и самыми заслуженными воинами нашего клана, так что о чем тут ещё говорить?
— Ты защищаешь этого васичу только потому, что он спас тебе жизнь.
— А разве ты, Сильный Как Буйвол, не был бы благодарен человеку, который спас тебе жизнь? Ведь никто не заставлял его это делать ни тогда, когда он снял меня с льдины, ни когда он не побоялся вступить из-за меня в схватку с пауни. А ведь он мог бы вполне сказать: «Это не мое дело, пусть жить ему или умереть решает судьба!» — и… будь он плохим человеком, разве он стал бы поступать по-другому? Но нет, он поступил так, как поступил и когда я рассказал обо всем своему отцу, он сказал, что этот бледнолицый хороший и добрый человек, и, по-моему, этим все сказано!
— Ну, о том, что он убил стольких пауни, мы знаем только с твоих слов…
— Ну, да, — мне хотелось уязвить его как можно сильнее, — конечно, а томагавк их вождя сам прыгнул мне в руки, либо ты ещё скажешь, что я нашел в кустах…
— Но ты же не сам его добыл…
— Но и ты тоже ещё ни разу не сражался, а я, по крайней мере, уже два раз участвовал в настоящем бою и коснулся живого врага.
— Это ты так говоришь!
— Это сказал белый воин!
— Но переводил-то ты!
— Тогда зачем он подарил мне «гром-железо» и научил им владеть? Зачем Ко научил меня бросать «смертельную звездочку»?
Сильному Как Буйвол нечему было на это сказать, но он боялся потерять лицо перед собравшимися вокруг нас мальчишками и потому сказал глупость: — Все равно я сильнее и старше тебя, поэтому я правильно сужу о васичу, а ты нет!
Несправедливость его слов была очевидна, и все засмеялись, а он разозлился ещё сильнее.
— Да-да! Тебе как туман застили глаза их подарки, а на самом деле пользы от этих твоих васичу никакой. Все, что они тебе рассказали и про облака из дыма от кипящей воды, и про дома васичу, поставленные один на один и про дома на колесах — это все это ложь! Да если отнять у них все эти их огненные палки, то сами они ничего не смогут сделать с нами, с индейцами! Даже с пауни, не говоря уже о нас — дакота!
— Это ты так считаешь! — постарался я ответить как можно спокойнее, хотя внутри у меня все кипело от злости. — Но ты пока что ещё только сын старейшины, а не сам старейшина и твое мнение недорого стоит.
— Ты бы лучше перешел от слов к делу, — сказал вдруг один из мальчиков, по имени Ваниетула — Зима, который был моим дальним родственником из-за чего я тоже называл его братом. — Покажи ему как тебя научил бороться Ко, и тогда он сам увидит, что бледнолицые кое-то могут и сами по себе, без помощи своих палок и колдовства.
По правде говоря мне совсем не хотелось бороться с Сильным Как Буйвол, потому что он для своего возраста и в самом деле был очень силен. Но только тут уж я не мог отступать и сказал, что согласен.
Мы выбрали площадку и другие мальчики вытоптали на ней снег, чтобы нам было удобнее бороться друг с другом. Стояла зима, и было очень холодно, но мы, тем не менее, сняли наши теплые куртки и остались в одних легинах, чтобы противнику было труднее тебя схватить. Я вспомнил слова Ко, что чувства одного человека передаются другому и встал перед Сильным Как Буйвол, стараясь ни о чем не думать и при этом ещё и улыбался. Это ещё больше вывело его из себя, и он бросился на меня, сжав кулаки и наклонив голову. А дальше все случилось так, как мне говорил и много раз показывал Ко — в последнее мгновение я отступил в сторону, подставив ему ногу и мой противник так прямо лицом в снег и упал! А я тут же оказался на нем сзади и изо всех сил заломил ему руку за спину.
— Говори! — потребовал я, слыша, как он скрипит зубами от боли. — Говори! Я больше никогда не буду говорить плохо о бледнолицых друзьях Ота Кте, и я согласен с ним, что есть хорошие бледнолицые и есть плохие! Он начал бормотать что-то неразборчивое, потому что рот у него был забит снегом и тут я услышал голос своего отца: — Оставь его! Твоя ловкость сломила его силу, так что ты и так победил!
Я оглянулся и увидел, что кроме моего отца позади моих сверстников кроме него стоят ещё несколько мужчин, только-только подошедших к месту нашей схватки. Я тут же встал, отряхнулся и надел куртку, а отец положил мне руку на плечо, и потом сказал, чтобы я пошел за ним.
Мы пришли в палатку, и отец попросил меня рассказать о причинах нашей ссоры и я все честно ему рассказал. Отец мой долго молчал после этого, а потом сказал так: — Ты поступил так, как ты и должен был поступить, но очень может быть, что этим ты нажил себе опасного врага. Сильный Как Буйвол силен, но не умен и часто повторяет слова других не задумываясь. Но как бы там ни было, многие думают точно также. Даже нашего вождя Красное Облако многие открыто называют предателем, хотя он словами мира сумел добиться большего, чем многие доблестные вожди, да и он сам до этого, добились стрелами войны. Я вижу, что тебе не хватает твоих бледнолицых друзей, что ты стал задумчив и твои мысли часто не с нами. Это и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что это говорит о том, что ты тоже добрый и отзывчивый человек, а это всегда хорошо, так как Великий и Таинственный любит тех, кто добр. Но это и плохо, потому что так жить нельзя, как нельзя жить в разрезанной пополам палатке.
— Я понял, — ответил я отцу, — но что я могу поделать? Я действительно смотрю теперь на мир другими глазами. Я стал задумываться над такими вещами, о которых раньше не думал и я очень жалею, что не могу спросить об этом у Во-Ло-Ди, потому, что он на мои вопросы всегда отвечал просто и понятно. А это, отец, оказывается очень приятно — задавать вопросы и получать на них ответы от знающего человека. Я же не виноват, что он один видел и знает больше, чем все мужчины нашего племени. А ведь кроме него там был ещё Ко и это такой великий воин, что если бы, отец, ты видел его в бою, ты поразился бы точно также, как и я, но может быть оценил его ещё лучше.
— За всем за этим, — сказал мне отец, — я вижу лишь только одно: твой дух не спокоен, и как сделать так, чтобы это у тебя прошло я не знаю. Не знает этого и наш жрец Акайкита, который мне первым сказал об этом и которого это тревожит точно так же, как и меня.
Зима в тот год была голодной — из-за глубокого снега нельзя было преследовать дичь. Правда в нашей палатке из-за того, что у меня было ружье, мясо не переводилось, и со временем зависть к нам — моему отцу и ко мне среди некоторых людей нашего племени стала ещё больше, хотя мой отец, Большая Нога, всегда был очень щедр и постоянно делился нашей добычей. В довершение ко всему многие наши люди ослепли от яркого снега и тогда стали говорить, что это оттого, что мы чем-то прогневили дух Белого Орла. А Белый Орел был моим покровителем и, может быть, говорили мои недоброжелатели, это я стал тому причиной, потому что убиваю дичь в лесах исключительно оружием бледнолицых, вместо того, чтобы пользоваться луком — оружием наших отцов.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯВ которой Солнечный Гром совершает подвиг, которого ещё никто не совершал
— Да, вот так все это и было тогда, но потом, весной стало ещё хуже. В месяц, когда вскрываются реки, мы перенесли нашу стоянку на берег Черепашьей реки, и вот тут-то и открылось, что я теперь панически боюсь плывущих по воде льдин. То есть не то, чтобы кататься на них как раньше — об этом и речи быть не могло, но я даже просто не мог смотреть на то, как они плывут вниз по реке, так как у меня тут же начинала кружиться голова, и словно чья-то холодная рука сжимало мое сердце. Когда такое случилось впервые, я даже не понял, что со мной, но потом это повторялось всякий раз, как я пытался смотреть на реку и мои сверстники это заметили. И конечно же Сильный Как Буйвол тут же поднял меня на смех и стал говорить, что я не в силах побороть свой страх перед рекой и я теперь всю жизнь буду бояться плавучих льдин, а раз так, то какой же из меня будет воин. Даже многие взрослые говорили, что возможно духи вод съели мою смелость, либо со мной на реке случилось что-то совсем уж страшное, если я даже не могу смотреть на воду и плывущие по ней льдины. А я пытался, но не мог, настолько, видно, сильно подействовал на меня тот несчастный случай.
Правда, потом ледоход закончился, но люди по-прежнему сторонились меня, а мой отец как-то сказал: «Не дай, мой сын, страху овладеть твоим сердцем. Страх это как жук-древоточец, который грызет дерево изнутри. Снаружи оно выглядит цветущим и крепким, но стоит налететь ветру и оно упадет, и все увидят, что внутри у него труха».
«Что же мне сделать, — спросил я, — чтобы побороть свой страх? Неужели опять идти и кататься на этих льдинах? Ведь это же детская забава, которая ничего не доказывает! Ни ты, отец, ни воины из отряда Смелых Сердец не делают этого и, тем не менее, никто их за это не винит, хотя, может быть, случись с ними тоже, что и со мной, они бы боялись этого ещё больше.
— Да, — ответил мой отец, — все это так, как ты говоришь. Но только люди обычно говорят о том, что у них перед глазами, а не о том, что могло бы случиться. Поэтому если ты хочешь, чтобы люди забыли об этом, ты должен совершить какой-нибудь подвиг, которого никто в твоем возрасте ещё не совершал и этим доказать свою смелость. Запомни, мой сын, что, прежде всего ты должен быть храбрым! Умри на поле битвы и вдали от дома, если понадобиться, но только не будь трусом. Поверь мне, что лучше умереть молодым, чем сделаться больным и старым и все равно умереть!»