Ответом на его слова были громкие аплодисменты присутствующих, причем ладонь к ладони несколько раз приложил даже сам Великий князь!
— А вы, однако, смелый молодой человек, вести себя столь решительно со всеми этими придворными, — сказал Володе мистер Смит уже после того, как «презентейшн» закончилась. — Ведь все-таки свита принца… Меня кто-то из сопровождающих его людей, потом даже спрашивал, кто вы такой и откуда, но я отговорился тем, что точно не знаю. Что вроде бы ваши родители приехали сюда в Штаты с Аляски, а уж кто они там были, я не интересовался, потому, что мы ценим наших работников по их деловым качествам, а не потому откуда их родители или они сами. Ну, а про вас, молодой человек, мне пришлось сказать, что вы служили у нас в армии и… что, в общем-то, мы с мистером Даниэлем вам полностью доверяем. Но зато сам принц наговорил нам кучу комплиментов и заявил, что на наши револьверы обратил внимание ещё его брат Александр — наследник вашего государя во время прошлой оружейной выставки в Париже, где он приобрел их несколько десятков и для себя и для своей свиты. Ну и потом, конечно, ему очень понравился подаренный ему револьвер с гравировкой по всему корпусу и перламутровой инкрустацией на рукоятке. Мы подарили ему этот револьвер, едва только он ступил на землю Америки, и он постоянно носил его с собой и даже использовал во время охоты на бизонов, на которую отправился вместе с генералом Шериданом и небезызвестным Уильямом Коди. Конечно же, это тоже сыграло свою роль, потому что ну кто на свете не любит подарков, пусть даже и люди у которых все есть. И как он мне сам сказал, эта охота на бизонов произвела на него очень сильное впечатление, так что ему потом будет, что вспомнить. Уж наш Билли тут постарался, нечего сказать. Причем я знаю об этом не только по газетам, но и из письма от нашего государственного секретаря, которое я получил от него буквально вот только что.
— Значит, сэр, договор о поставках будет подписан? — спросил Володя очень довольный тем, что, в общем-то, он был тоже к этому причастен, да ещё и самым непосредственным образом. — Ну и когда же?
— Скорее всего, уже в где-то в мае этого года, а уж как только начнутся поставки револьверов в Россию, то… вы же помните, что поскольку именно вы все это организовали, нам придется платить вам по 25 центов с каждого сделанного у нас револьвера и так до тех пор, пока мы не выполним весь заказ. Так что вы, молодой человек, станете после этого богатым и завидным женихом для любой нашей девушки из приличной семьи не только здесь в Спрингфилде, но и в любом другом городе Соединенных Штатов, если только вы вдруг почему-нибудь захотите нас покинуть.
Володя в ответ улыбнулся и покраснел.
— Ну, женитьба это уж как повезет, а покидать я вас отнюдь не собираюсь, так как работы у нас с вами ещё непочатый край. Не говоря уж о том, что, связав свою судьбу с вашей фирмой, я, может быть, сумею на вполне легальных основаниях даже съездить в Россию и повидать старика-отца. Ну и вообще, посмотреть, как там…
— Ну что же, — похлопал его по плечу мистер Смит. — Это очень хорошо, что вы всегда так точно знаете, чего вам надо. Пусть сначала будут револьверы, а девушки останутся на потом. Для нас главное, чтобы вы и дальше выполняли свои обязанности также хорошо, как и сейчас, а мы уж и дальше будем делать самые скорострельные револьверы на свете и продавать их каждому, кто пожелает их у нас купить!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯВ которой Солнечный Гром знакомится с девушкой по имени Джемайма, едва не попадает в тюрьму, узнает, что «суд это томагавк бледнолицых», и страдает от собственной популярности
— Распрощавшись со своим товарищем, я был теперь ещё более твердо, чем раньше уверен в том, что мне необходимо остаться на своей работе и доказать бледнолицым, что я ничуть не хуже, чем они. Но тут у меня возникли непредвиденные осложнения. Дело в том, что летом 1871 года общежитие, где я жил почему-то закрылось и мне стало негде жить. Я попытался снять комнату и, хотя зарабатывал я в то время достаточно, так и не сумел этого сделать, поскольку жители Бостона были так сильно предубеждены против индейцев, что уговорить хотя бы кого-то сдать мне комнату, было совершенно невозможно.
И тут я вспомнил о своих друзьях Во-Ло-Де и Ко и написал им о своих затруднениях, а тем временем поселился в недорогом отеле. Они сразу же откликнулись и предложили мне переехать к ним в Спрингфилд, что я и сделал с большой радостью, уведомив об этом директора нашей школы и получив расчет в магазине, где работал.
— Да ты теперь совсем уже мужчина, Солнечный Гром! — воскликнул Во-Ло-Дя, встретив меня на вокзале в Спрингфилде, и обнял меня совсем так же, как это делал мой отец. Японец Ко был рядом с ним по-прежнему и тоже крепко меня обнял, после чего мы поехали в дом к Во-Ло-Де, где они оба теперь жили. К этому времени я уже много всего повидал, но, тем не менее, этот дом произвел на меня впечатление. Не очень большой, но какой-то очень уютный, украшенный башенками и цветными стеклами в окнах, он напоминал старинный рыцарский замок, какими их часто изображают в сказках для детей. Причем одну часть дома занимал Во-Ло-Дя, а другую — Ко, у которого теперь был уже и свой собственный слуга-американец, и повар-японец, и даже небольшой экипаж. Оба они работали на показавшейся мне огромной оружейной фабрике Смита и Вессона, которая как они мне объяснили, буквально только что подписала с Россией очень выгодный контракт на поставку ей своих револьверов и теперь, в течение нескольких лет должна сделать их чуть ли не 20 тысяч штук. Цена каждого была очень высокой, что радовало моих друзей, так как они получали определенный процент от каждого сделанного по этому заказу револьвера! Мне в доме тут же выделили не очень большую, но светлую и уютную комнату, сказали, что все здесь к моим услугам и… оставили меня одного, потому что им надо было обоим находиться на своих рабочих местах. Мне было любопытно, и я тут же осмотрел дом, затем конюшню с лошадьми и небольшой сад на заднем дворе. Все это мне очень понравилось, и я вдруг почему-то подумал, что неплохо бы научиться строить такие дома, что рано или поздно, но ведь и нам, индейцам, придется жить так, как живут бледнолицые, по крайней мере, жить в таких же домах, как и они!
Когда Во-Ло-Дя и Ко возвратились с работы, я рассказал им об этих мыслях и Во-Ло-Дя тут же меня поддержал, но сказал, что для этого нужно выучиться на архитектора, а это не так уж и легко. «Впрочем, если есть желание («и деньги» — добавил Ко), то почему бы и нет, тем более, что архитектор это такая профессия, которая всегда востребована, то есть попросту говоря — нужна людям».
Однако я не был готов к тому, чтобы опять куда-то уезжать, да и знаний моих было маловато, поэтому я решил пока поработать под началом у Во-Ло-Ди и Ко, поскольку оружие которое я увидел у них в доме, мне приглянулось, пожалуй, даже больше, чем сам их дом и когда я об этом подумал, то мне сразу захотелось делать такое же! Меня очень удивило, когда во время обеда позади Ко вдруг появился мальчик-негритенок с длинной бамбуковой тростью в руках и совершенно неожиданно ударил ей его по голове! Вернее даже не ударил, а только попытался это сделать, потому что в самый последний момент он успел увернуться от удара, да так ловко, что не задел ничего на столе. Сначала я подумал, что он увидел негритенка в зеркале на стене или в отражении на стеклянном бокале, но Ко, заметив мое недоумение, объяснил, что это одна из его постоянных тренировок и что так он по одной из древних японских методик развивает в себе умение чувствовать опасность на расстоянии. Во-Ло-Дя при этом усмехнулся, однако Ко совершенно серьезно сказал, что был в Японии такой мастер, и не один, к тому же, что чувствовал приближение опасности настолько, что проникал даже в мысли стоявшего позади него человека и если тот хотел причинить ему вред, мгновенно на это реагировал.
Потом Ко спросил меня, делаю ли я рекомендованные им упражнения и я сказал, что если он пожелает, то я хотел бы показать ему результат. На следующее утро едва только взошло солнце, мы все втроем спустились на задний двор, и я продемонстрировал ему результаты своих тренировок. Ко наблюдал за тем, что я делал очень внимательно, а потом сказал, что мои занятия не прошли даром, и что сила у меня есть, но мне пока что ещё не хватает техники. Потом он сказал, что он готов учить меня и дальше. И с тех пор мы стали заниматься по утрам все втроем, а потом также все втроем отправлялись работать на фабрику. Во-Ло-Дя, узнав о моих способностях к математике, и здесь постарался устроить меня в бухгалтерию, чтобы я зарабатывал хорошие деньги, и поскольку он считал, что эти деньги мне в дальнейшем могут очень понадобиться, особенно если я вдруг пожелаю продолжить учение.
Самое забавное, что мне и здесь пришлось работать с девушкой, которую звали Джемайма Смит, но которую все остальные просто называли Джи, ну а меня Джо. У себя в общежитии в Бостоне я часто слышал, как бледнолицые юноши часто рассказывали о том, что им нравится та или другая девушка, и что они, случается, даже ходят к ним в гости. Индейские обычаи не позволяли юноше столь открыто выражать свои чувства и даже переступать порог типи, в котором жила девушка, которая ему нравилась. Им разрешалось только подойти к нему и терпеливо ожидать, когда девушка пойдет гулять и с ней можно будет перекинуться несколькими словами. При этом девушка никогда не заговаривала с юношей первой. А тут не только Джи первая заговорила со мной и сама мне представилась, но и принялась расспрашивать меня, кто я и откуда. Узнав, что я индеец дакота она сильно удивилась и, как мне показалось тогда, даже немного испугалась. Масла в огонь подлил юноша-рассыльный, который услышал наш разговор, и ничуть меня не смущаясь, сказал:
— Ты Джи давай поосторожнее с этим типом, а то индеец как увидит девушку с такими волосами, как у тебя, так только о том и думает, как бы снять с неё скальп. Уж ты мне поверь, у меня дядька служит в кавалерии на границе, — и как ни в чем не бывало, посмеиваясь, пошел дальше.