Heinrich Christian Henning) (1658–1704), окончил в 1679 г. университет в Утрехте со степенью доктора медицины, впоследствии состоял ректором гимназии в голландском городе Тиле, а в 1690 г. стал ординарным профессором в университете Дуйсбурга.
Отец Георга/Вилима Иоганн Геннин (Johannes Henning) родился в 1645 г. С 1665 г. обучался философии в Академии Ганау, некоторое время работал писарем в тамошнем казначействе, потом служил младшим офицером в артиллерии. В 1674 г. обосновался в Зигене. Был женат на некоей Катарине (ее девичья фамилия осталась неустановленной), в браке с которой и родился Георг Вильгельм[390]. В свете приведенных данных возможно предположить, что в Зигене семья прожила недолго и детство будущего «маеора Генинга» прошло в Ганау (вероятно, в доме деда Конрада). Как следствие, этот город долгое время воспринимался Георгом/Вилимом субъективно в качестве родного.
Судя по всему, в отличие от старших родственников Вилим Геннин не сумел получить ни университетского, ни даже полного среднего образования. В прошении о вступлении в российскую службу Георг Вильгельм указал[391], что «несколко лет обучался и… основателно разумеет архитектуру гражданскую, домов строение, делание всяких потешных огнестрелных вещей [устройство разных фейерверков[392]]… преизрядно на бумаге вырезывать»[393]. Однако каких-либо данных о том, где именно «несколко лет обучался» Георг Геннин, кто наставлял его по «архитектуре гражданской» и по части «устройства разных фейерверков», выявить в настоящее время не удалось. По всей вероятности, это было частное обучение у каких-то мастеров.
Согласно достоверному известию, в юности будущий «маеор Генинг» работал формовщиком, то есть рабочим, изготавливающим формы для заливки в них расплавленного металла[394]. Выбор Георгом Вильгельмом подобной специальности был вполне понятен: его родной город Зиген являлся в XVII в. одним из крупнейших центров горнорудной промышленности Западной Европы. Представляется вполне вероятным, что трудовой путь в качестве формовщика Георг/Вилим начал именно в Зигене, вернувшись туда из Ганау.
О том, что В. Геннин был профессионально знаком с технологиями металлургического производства, свидетельствуют многие факты его позднейшей карьеры в России. Вместе с тем нельзя не отметить, что о своей подготовке как литейщика Георг Геннин умолчал при вступлении в российскую службу. Скорее всего, в тот момент он намеревался принципиально сменить род занятий, не предполагая более никогда трудиться у доменной печи.
Причиной, по которой Георг/Вилим не получил систематического образования, явилось, по всей вероятности, стесненное материальное положение его семьи. В 1716 г. в письме к генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину Вилим Геннин упомянул, что покинул родительский дом «скуден»[395] (то есть бедняком). Отсутствие же образования предопределяло далеко не радужные перспективы карьеры Георга Вильгельма что в графстве Нассау, что в графстве Ганау, что в Республике соединенных провинций Нидерландов. Между тем о наличии у В. Геннина карьерных амбиций сохранилось позднее, но убедительное свидетельство. В 1715 г. в письме к тому же Федору Апраксину Вилим Иванович между иного отметил: «Однако ж всякой человек ищет себе чести и повышения чина. За что мы на свете служим»[396]. Вряд ли подобные умонастроения сложились у В. Геннина в зрелые годы. Тем самым представляется вполне закономерным, что на исходе XVII в. молодой литейный мастер решил «искать фортуны» в далекой Московии.
В 1698 г. в Амстердаме во время пребывания там «великого посольства» во главе с царем Петром Алексеевичем В. Геннин вступил в российскую службу. Характерно, что упоминавшееся прошение об этом было составлено на голландском языке, а подписался Георг Вильгельм на голландский манер как «Georg Wilhelm de Hennin»[397]. К этому времени он был еще не женат («Jongman»)[398].
Поручителем по В. Геннину выступил житель Амстердама Андрей Гульст (Hendrik van der Hulst)[399], неоднократно выполнявший в 1697–1698 гг. поручения Петра I, а впоследствии ставший голландским резидентом в Москве. 11 мая 1698 г. «иноземец Юрья Вилим де Генин» был зачислен в Оружейную палату с окладом «на месяц по шти рублев»[400], то есть 72 рубля в год. Маршрут его движения в Москву был определен через Архангельск («едет из Амстрадама к Городу морем»)[401]. Примечательно, что принятие будущего «маеора Генинга» в российскую службу состоялось «по указу великого государя», а не по «великого государя имянному указу»[402]. Это означало, что соответствующее решение принималось не самим царем. Тем самым ни о каком личном общении Петра I с Георгом Вильгельмом в Амстердаме говорить не приходится.
Нельзя не упомянуть о своеобразии подписи новоявленного служителя Оружейной палаты, поставленной при ознакомлении с распоряжением от 11 мая 1698 г., — самом раннем из выявленных на сегодня автографов В. Геннина[403]. Подпись Georg Wilhelm de Hennin выполнена заметно нетвердо, часть букв не соединена друг с другом. Совершенно очевидно, что к моменту переезда в Россию Георг Вильгельм не обладал навыками «скорописания», ему было еще непривычно держать в руке перо.
Наконец, необходимо отметить, что зачисление В. Геннина на российскую службу произошло в самом конце пребывания «великого посольства» в Амстердаме: царь с сопровождающими покинул город уже 16 мая 1698 г.[404] Так что если бы Георг Вильгельм замедлил с подачей прошения, то оформление его на российскую службу могло бы изрядно затянуться, а скорее всего, вовсе не состояться.
Обстоятельства раннего этапа карьеры В. Геннина в России остались поныне столь же туманными, как и события первых 22 лет его жизни. Наиболее ценным источником о биографии Вилима Ивановича в конце XVII — начале XVIII в. является автобиографическая записка, собственноручно начертанная им в 1743 г. и извлеченная первым его российским биографом В. Н. Берхом в 1820‐х гг. из семейного архива Генниных[405]. Как явствует из записки, российскую службу Вилим Геннин начал в 1698 г. с чина фейерверкера (сержанта артиллерии) с окладом 72 рубля в год. В той же записке указано, что в 1700 г. он был произведен в поручики, в 1702 г. — в капитаны, в 1706 г. — в майоры, а в 1710 г. — в подполковники. Между тем отнюдь не все сведения, изложенные в автобиографической записке 1743 г., возможно признать достоверными. В действительности в первые годы пребывания в России В. Геннин не имел никакого отношения ни к военной службе в целом, ни к артиллерийскому ведомству в частности.
Из документов Оружейной палаты известно, что в конце 1690‐х — начале 1700‐х гг. Вилим Геннин трудился именно в ее стенах. Так, одно из заданий, которое В. Геннину довелось выполнять в 1699 г., заключалось в раскрашивании некоей «шкатулы липовой для обрасца на глянс»[406]. В свою очередь, согласно окладной росписи канцелярских служащих и мастеров палаты за 1701 г., в ней тогда по-прежнему числился «архитектурнаго дела иноземец Георг Вилим ди Генан», получавший жалованье в размере изначально установленных ему 72 рублей в год[407]. Тем самым приходится констатировать, что на склоне лет В. Геннин целенаправленно затушевал реальные обстоятельства начала своей службы царю Петру Алексеевичу. Причем затушевал в записке, предназначенной исключительно для семейного круга, заведомо не рассчитанной на какую-то официальную проверку. Вероятнее всего, первоначальная деятельность в России слишком ассоциировалась у Вилима Ивановича с воспоминаниями о тяжелом физическом труде в доменном цехе, которым ему довелось заниматься в юности. А эту часть своего жизненного пути генерал-лейтенант и кавалер Вилим Геннин определенно не желал афишировать.
Впрочем, 1701 г. оказался все же последним, который Вилим Иванович провел в статусе гражданского специалиста. В «Списке иноземцом, которые ныне ведомы службою и дачею жалованья в Приказе артилерии», составленном предположительно в 1702 г., в числе поручиков оказался упомянут «Георгий Вилгелим Генинг», против имени которого в списке было отмечено, что он «принят в артилерию в 1701 году», что жалованье ему установлено 156 рублей в год и что находится он в Новгороде[408].
Решение избрать воинскую стезю несомненно принимал сам Вилим Геннин: служителей Оружейной палаты на фронты Великой Северной войны не отправляли. Подобное решение «Георга Вилима ди Генана» представляется вполне объяснимым. В начале XVIII в. «архитектурный мастер» имел в России несравненно более скромные карьерные перспективы, нежели офицер действующей армии. Осознав эту ситуацию, В. Геннин вновь резко изменил траекторию своей жизни.
Примечательно, что начало военной карьеры Вилима Ивановича оказалось связано с прифронтовым тогда Новгородом. Новгородским губернатором в 1701–1704 гг. являлся генерал-майор Я. В. Брюс, ставший затем «главным управителем над всею артиллериею»