Хоть мою проворно, ловко
Душу вынули,
Второпях петлю-верёвку
Не намылили!
На суку висеть, болтаться
Неудобно мне.
Помогите развязаться,
Люди добрые!
Старцы-странники прошли,
Посторонилися,
Побросали костыли,
Перекрестилися:
«Мы злодействами такими
Взбаламучены,
Но развязывать узлы мы
Не обучены!»
Девки мимо пробегали
В лес с корзинами,
Мои пятки щекотали
Хворостинами.
Говорили: «Мол, поплачет
Пусть его жена.
А хрипит в удавке, значит,
Так положено!»
Мне б хоть в землю, в прорубь, в клетку.
Боже, смилуйся!
Услыхал — гнилая ветка
Обломилася!
Я с бедою не в ладу,
Ох, дайте времечко, —
Друга лучшего найду
И двух брательничков!
«Вася первым парнем был…»
Вася первым парнем был
на деревне,
Девкам на завалинке
песни пел:
«Вы мои красавицы,
королевны!» —
Вася ловок с девками,
весел, смел.
Нынче он ушибленный,
весь в печали.
Тихо. Был да кончился
свет в ночи.
Девки, вон, без пряников
заскучали,
Сонные, валяются
на печи.
Кто проснулись — сгорбились,
Как старухи.
Вася на забор залез,
Вскинул руки.
Горло драть не лень ему:
«Я вам к чаю
Пряники с печеньями
Обещаю!»
Васю ветром вынесло
в чисто поле,
Во чужую сторону
за сто вёрст,
Мёрзлый, перепал
ему хлеб без соли
Да кулич с объедками,
горек, чёрств.
Вася девкам пряники
в дальних далях
С фонарём, с собаками
отыскал.
Мужики разок ему
по лбу дали,
Ветер тыщу раз его
с ног сшибал.
Вася, стиснув челюсти,
Поднимался,
От разбойной нечисти
Отбивался,
Ел кору и жёлуди.
Снегом талым
Раны тёр на холоде,
Шёл, плутал он.
Как на Васю сумерки
опустились,
Пьяные урядники
по нему
На телегах с песнями
прокатились,
Унеслись, опухшие,
прочь, во тьму.
Вася по обочинам,
пыль глотая,
Кости собирал свои
до утра,
Наконец, опомнился:
«Мать честная,
Засыхают пряники,
в путь пора!»
Эх, душа пропащая! —
Вот идёт он
Лесом, чёрной чащею
По болотам, —
Латаный да штопаный,
Рваный, мятый,
Весь в репьях, да чтоб ему!
Стой! Куда ты?
Голова-головушка
да ой, хмельная,
Он сто раз в реке тонул,
Боже мой,
Кувыркался в омутах,
поднимая
Пряники медовые
над водой!
Он катился кубарем вниз
под горку,
Он почти ползёт уже.
Не беда!
Окна, вон, знакомые.
Друг Егорка
Машет, машет издали:
«К нам! Сюда!»
Дуб, дождём израненный,
В небо впился.
Вася до окраины
Дотащился.
Руки-ноги целы,
Мама ро́ дная,
«Девки, блин горелый,
С вами, вот он я!»
Девки были тощие,
словно стебли,
Скучные, как только что
из петли,
Съели сладких пряников
и окрепли,
На глазах поправились,
в пляс пошли.
Со скамеек спрыгнули
Маша с Дашей,
Вася шепчет в сторону:
«Нет, не зря
Я бродил, корячился.
Девки пляшут!
Нету в них отчаянья,
страха, зла!»
Свечи. Утварь всякая,
Чашки-ложки.
Петька польку брякает
На гармошке.
За окном морозная
Ночь глухая,
Вот и осень поздняя
Подступает.
Дождь уже от стужи стал
Злей, проворнее,
В сером небе кружатся
Листья чёрные.
Девки в погреб спрятались
от метели,
Ковыряют пальцами
в бочках мёд:
«Мы горячих бубликов
захотели,
Вася постарается,
принесёт!»
Девки смотрят в сторону
очумело:
«Съели мы, повыпили
всё подряд,
Нам для жизни хочется
опохмела.
Вася, мы уставшие.
Сбегай, брат!»
Парни, протрезвевшие,
на подмогу
Встали, трое, четверо,
и пошли,
Костылями грохая,
в путь-дорогу,
Чтоб в дороге выбросить
костыли.
Ливень, ночь холодная,
чёрт бы с нею,
Резвый, лёгкий на ногу,
заводной,
Вася впереди идёт,
крест на шее
И котомка тощая
за спиной.
Он морковкой хрумкает:
«Это дело,
Что сидеть над рюмкой вам
Надоело.
Если вместе по́ миру
В путь пошли вы,
Значит, вы не померли,
Значит, живы!»
«Эй, эй, вставайте, братцы…»
Эй, эй, вставайте, братцы,
Проснитесь, братцы, горят костры.
Эй, эй, пора нам браться,
Пора хвататься за топоры!
Нас мало вешали,
Мы живы, ежели,
Крепки оглобли, клыки остры.
Эй, эй, в подвал, в колодец,
Добром, боярин, пошёл в капкан!
Эх, зол честной народец,
И не от браги, от крови пьян,
Всех толстых — побоку,
И к ногтю, к обуху,
Всех мертвых — в сторону, в овраг, в бурьян!
Эй, эй, не можем, что ли,
Хоть раз в полвека, хоть как-нибудь,
Эй, эй, заветной воли
Отведать сердцем, нутром глотнуть?
Пусть морды виселиц
На нас окрысились,
Пусть наготове петля и кнут.
Эй, эй, не можешь драться —
Впотьмах, под стражей лежи и спи.
Эй, эй, вставайте, братцы,
Сосед соседа поторопи,
Чтоб хоть по лезвию
Гулять над бездною,
Но не под плетью, не на цепи!
Эй, эй, разиньте уши,
Беда подкралась на взмах руки,
Эй, эй, по наши души
Стучат копыта, звенят клинки.
Нас мало вешали,
Мы живы, ежели
Крепки оглобли, остры клыки…
«Что ж, вы, ребятушки, что ж, вы, хорошие…»
Что ж, вы, ребятушки, что ж, вы, хорошие,
По́ лесу, по́ свету прочь разбрелись?
К нам заворачивай, люди прохожие,
С нами гуляй-пляши, пой-веселись!
Все, кто живой ещё
После побоища, —
К нам, кто убитый, но не до́ смерти, —
Волчьими тропами,
Рысью, галопом ли,
С чёртом ли в ступе, прости, Господи!
Слово свободное, вольное, дерзкое
Жить разучилося в наших домах,
Конница царская, войско стрелецкое
Рядом без продыху рыщет впотьмах.
Нынче нельзя шагать
Нам ни вперёд, ни вспять —
Кровь, как трясина, вяжет ноги нам,
Нынче привычно нам
В лапы к опричникам,
Спать под конвоем, петь под ножиком!
Что ж, вы, товарищи, братья-друзья мои,
Больше не можете жить в полный рост?
Бейте по струнам влёт, пальцы упрямые,
Пусть будет короток путь на погост!
В холод ли, в оттепель
Смерть двери рвёт с петель.
Пой громче, друг, пока на воле ты!
Если, попав под плеть,
Мы не успели спеть,
Значит, и слёзы даром пролиты…
«Чтоб в песнях прославил я…»
Чтоб в песнях прославил я
Законы и правила,
Которыми жив острог,
Сосед мне пол-пряника
Принёс от начальника:
«Дерзай, чтоб скостили срок!»
Придумал куплеты я,
И твари отпетые
Мою оценили прыть.
«Терпеть нам нельзя его, —
Сказали хозяева, —
Пускай перестанет жить!»
Солдатику бедному,
Юнцу неприметному
Служить палачом впервой.
Он в рай мне добро давал,