В пляс пошла, споткнулась, лоб разбила об стакан!
Лёха на бинты порвал и скатерть, и одёжу,
Чтоб она, зараза, как бревно, вот так вот лёжа,
На рабочем месте не скончалася от ран!
Парни рвут подмётки:
«А ещё по сотке?»
И стальные нотки
В голосах сквозят:
«Помнишь? Мы же дружим!
Веселее! Ну же!»
И клыки наружу:
«Надо денег, брат!»
Лёха крикнул: «Хватит!
Не идёт, не катит!
Это ж просто начат
От балды шабаш!»
Парни брови хмурят:
«Помогай, в натуре,
А не то ты, дурень,
Здесь концы отдашь!»
Лёха стойку принял: пойте, трубы! Лейся, песня!
Но лихая нечисть налетела со спины!
Лёха крикнул, падая: «Ребята, так не честно!
Как же вы так можете, братишки, друганы?»
Лёхе из-за бабок
Нос сворочен набок.
Добрый — значит, слабый, —
Так выходит, что ль?
Нет, не так! — он бьётся,
Он в атаку рвётся:
Путь один — бороться!
К чёрту страх и боль!
Он стакан «Боржому»
Главному, старшому
Дал: «Мотай до дому,
Там с марухой пей!
Что мурло раззявил?
Я в боях без правил
На ковре оставил
До хрена людей!»
Лёху на паркете в развесёлом переплясе
Затоптали, суки, — вот такой вот он, финал,
Но и он хлебало кой-кому поразукрасил,
Даже, вон, Оксанка поимела свой фингал!
Вот она для вида
Поскулила, гнида,
У неё обида: все не так пошло́!
Но зато отрада —
Что ментовка рядом,
Там сидит, кто надо,
Он накажет зло!
Вот явился «мусор»
И вращает усом,
Пучеглазый, вялый,
Как вареный рак:
«Эх, зачем ты, Лёша,
Дорогой, хороший,
Распрекрасный малый,
Завернул в кабак?»
Вот его закоцали в железные браслеты:
Мол, зачем ты женщину при всех с торца урыл?
В ментовской сказали: «Тут вообще базара нету,
Их одних свидетелей почти что сорок рыл!»
Суд идёт. Все встали.
Прокурор вначале
Огласил детали,
А потом всё злей
Речь держал, всё строже
(Говорят, он тоже
Был к Оксанке вхожий
В юности своей).
Лёха шепчет: «Где я?»
Зал застыл, немея:
Жалко Алексея,
Сел за просто так.
И, хмельной немножко,
Дождь стучит в окошко:
«Эх, зачем ты, Лёшка,
Завернул в кабак?»
Пятерик впаяли — полноценный, полновесный!
Лёха в клетке, бледный, тихо шепчет у стены:
«Как же вам не совестно, ребята? Так не честно!
Как же вы так можете, братишки, друганы?»
Звуки до сознанья долетают, как сквозь вату,
Дрожь в башке у Лёхи. Все сложилось у него:
Ближнему поможешь — будь на стрёме, жди расплаты,
Добрый — значит, слабый, да ещё и виноватый!
«Эй, страна родная, — Лёха шепчет, — ты чего?»
«Чувихи в нашем городе портовом…»
Чувихи в нашем городе портовом
Порхают по панелям — прыг да скок!
А я — пацан в прикиде беспонтовом,
И я, как парус в море, одинок.
Шузы хочу с застёжками на шару,
Пенсне на фэйс и клифт для куражу,
Что б все с меня балдели, без базара.
И я по парку с пёрышком хожу.
И вот под кайфом, в травах по колено,
Бузует, словно трактор по жнивью,
Очкастый фраер в клифте от Кардена
И в шляпке от Версаче, мать твою!
Приплыли, чувачок! Твоя не пляшет!
Шузы на бочку! Живо! Раз-два-три!
И был туман густой, как простокваша,
И, чуть живые, тлели фонари.
Он встал, он лечит мо́зги мне угрюмо,
Да, типа, ты пацан без тормозов,
Да как я среди ночи, сам подумай,
К марухе поканаю без шузов?
Он губы, гад, кривит, он зенки щурит
И косточки плюёт от алычи:
Мол, если ты, мятежный, хочешь бури (а ты хочешь),
Так на её, в натуре, получи!
И он достал брелок, нажал на кнопку,
И тут же из кустов, из-за бугра
Слетелись, как собаки на похлёбку,
В замызганных мундирах мусора!
Они меня копытами месили,
Ломали, суки, рвали на куски,
А соловьи на ветках голосили,
И фраер протирал свои очки.
…Я срок мотаю в зоне под Ростовом.
Они меня поймали на живца.
Как был я лох в прикиде беспонтовом,
Так я им и остался до конца!
Как палку, как полено об колено
Сломал подлец и хам мечту мою:
Гулять по жизни в клифте от Кардена
И в шляпке от Версаче, мать твою!
«Днём и ночью пахал, не бухал и не квасил…»
Днём и ночью пахал, не бухал и не квасил.
Мы построили им космодром.
А они: «Денег нет, вот и едь восвояси,
Мы их после по почте пришлём!»
На меня кирпичи с верхотуры валились,
Мне сосуды микроб бороздил.
Я, спасибо врачу, из прострации вылез,
Силой воли инфаркт победил!
Эх, на попутке
Ехал я к Людке,
Вез незабудки,
Ландыши вёз
С листьями мяты
Вместо зарплаты,
Рёбра помяты,
Сердце — вразнос.
Я в сельпо умыкнул две расчёски и ленту,
Я платок ей примерил: идёт!
«Не грусти, мы поедем в Москву к президенту —
Бастовать возле Спасских ворот!»
Людка (вроде жены), хоть и баба простая,
А умеет копейку считать:
«Чем кормить-то тебя? Вся заначка пустая,
Будем щавель в лесу собирать!»
Что там, в заначке?
«Примы» полпачки,
Клещи, кусачки,
Дрянь, чепуха,
Что там в копилке?
Пробки, бутылки,
Стружки, опилки,
Пыль да труха!
Мы в лесу, с нами шурин, он в ёлках умело
Пнул поганку носком сапога
И сказал: «Забастовка — последнее дело,
Самый сладкий нектар для врага!
Если старт состоялся, и спутник на взлёте,
То и не хрена лясы точить,
Вон, в райцентре врачам тоже денег не плотят,
Что ж теперь им, людей не лечить?»
Если ракета
Крутится где-то,
Дурь, что ли, это,
Страсть или блажь? —
Шурин мой Мишка
Скачет вприпрыжку:
«Знаю, в чем фишка:
Марс будет наш!»
Жарко спутнику в плотных слоях атмосферы, —
Он быстрей «Мерседеса» погнал
И антенной своей где-то возле Венеры
Ловит, сука, секретный сигнал!
А на воре, все знают, всегда, кроме шапки,
Корпус, нос, фюзеляж — все горит!
Если ты у ребят открысятничал бабки,
Значит, космос тебе не простит!
Спутник, как ворон, —
Вдаль по просторам,
(Сам-то не вор он), —
Знай, шебуршит!
Воры — в конторе,
Вот оно — горе!
Нет в этом хоре
Жизни, души!
Вот и волки вдали воют возле оврага,
И кобель с голодухи грызёт
Цепь стальную. И спутник горит, бедолага,
Нам обломок упал в огород!
Мне монтажник, мой друг, с Воркуты пишет, Колька,
Суть вопроса сумев ухватить,
Что Россия с колен встанет сразу, как только
По счетам будут люди платить!
Мелочь, детали, —
Так нам сказали,
Денег не дали —
Терпим. Шабаш,
Если по факту
В жизни, взаправду,
Нынче ли, завтра,
Марс будет наш!
«Я возьму за основу…»
Я возьму за основу
Сероглазую Раю.
Я с ней выпью спиртного.
Я её уважаю.
Крепко сбитую стаю,
Сталь ствола нарезного
Уважать не желаю,
Не беру за основу.
«Нас резали ночью. Я к ближнему порту…»
Нас резали ночью. Я к ближнему порту
Несусь, одурев, сквозь туман, темноту.
Пиратской посудины тающий контур
Исчез за волной. Я один на борту.
На подлый их «SOS!» мы купились, как дети.
Нам матери наши, друзья и отцы
Крестов не поставят. Вчера на рассвете
Последние двое отдали концы.
Луна вдалеке чуть светит,
И ветер безумен, лих.
Я жив, и они ответят
За мёртвых друзей моих.
Они среди скал якоря поднимают.
Им праздник, потеха охотиться в штиль.
Вон, прямо по курсу, прямей не бывает,
Две лёгкие шхуны танцуют кадриль.
Тоска тяжела, словно туша свиная,
И ладно, я жив, я ещё не в раю.
Я должен их взять. Мне поможет, я знаю
Высокая палуба в ближнем бою.
Прощай же, мой порт, мой берег.
Я спятил! Они пьяны!
Поднять паруса! Я верю,
Что силы у нас равны!
Я знаю: мне точно хватит
Огня и свинца на них,
И чем они мне заплатят
За мёртвых друзей моих!
Нет, штиля не будет, ну, что вы там, где вы,