— Будешь дергаться — станет на одну больше, — Шельма вздохнула, возвела очи горе и наконец протянула ему руку: — Пойдем. По тебе лазарет плачет. Тебя там не было целых два дня.
Гамбит проворчал что-то по-французски, но руки не подал. Шельма склонила голову и добавила:
— Если твое мужское самолюбие так уж страдает от того, что я помогу тебе добраться до лазарета, то я могу просто вырубить тебя и донести на руках. Быстро и практически безболезненно.
— Ты умеешь убеждать, — фыркнул ЛеБо и почувствовал, как от легкого смешка в груди заболело сильнее.
— А то, — она все еще стояла с протянутой рукой, и пауза оказалась достаточно долгой, чтобы у нее все же вырвалось: — Почему Мелисса решила, что это ты виноват?
Реми не мог объяснить почему, тем более не мог объяснить это Шельме. Гамбит даже отдаленно не представлял, как сказать женщине, что он только что убил ее сына и, возможно, перечеркнул ее единственную возможность быть счастливой. Сообразить, что Дэниел — именно ее ребенок было не трудно. Особенно после того, как пошли слухи, что эти двое могут беспрепятственно прикасаться друг к другу. Но он надеялся, что это был их общий сын. Само существование этого парня вселяло надежду, что когда-нибудь они будут вместе, что способности Шельмы — это временное препятствие. Приперев к стенке Мелиссу, он хотел услышать, что все будет хорошо, подтвердить свои догадки. Но Мелисса сказала: «Ничего». Ничего не будет хорошо. Это был не его сын, и счастье с этой женщиной в будущем ждало кого-то другого. Ждало бы, если бы Гамбит не вмешался.
— Не знаю, — соврал он и подал ей руку.
Но теперь, когда будущее перечеркнуто, у него снова есть шанс.
Все началось с Джин.
Почувствовав всплеск страха в гостиной, она немедленно сообщила об этом Циклопу. Тогда было не до подробностей, она просто чувствовала, что с Тедом происходит что-то ужасное. После стало еще хуже: гнев, горе и отчаяние сплелись в этой комнате в такой яростный клубок, что Джин запаниковала и стала цепляться за каждого, кто там находился, пытаясь понять, что происходит. Перебрав по очереди практически всех, она остановила свой выбор на докторе МакКое, который всегда мыслил более стройно, чем все остальные.
И вот тогда…
«Невозможно! Это, должно быть, ошибка системы!»
«Теодор… Теодор МакКой…»
«Поздравляю, у вас девочка! Двадцать девять килограмм, девять лет!»
Джин забыла, что нужно дышать. Совпадение ДНК, будущее, дети — все, что Хэнк МакКой пытался скрыть от нее, в один миг стало так же ясно, будто все эти открытия сделала она сама. Пытаясь переварить огромный поток совершенно невероятной информации, она оперлась на стол руками и опустила голову.
У нее есть дочь. Вернее, будет дочь. Но учитывая то, что эта девочка сейчас находится в двух шагах от нее, между словами «есть» и «будет» можно поставить знак равенства. Это была вовсе не фантазия больного ребенка, каждое слово «мама» Морри произносила, имея полное право на взаимную любовь и не получая ее. Ничего удивительного, что она расплакалась, когда Джин сказала, что она ей не мать. Морри — вовсе не больная, просто очень одинокая девочка…
— О, Господи… — выдохнула Джин, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Все это время она держала девочку на снотворном, как лягушку в формалине… собственную дочь!
— Мама?
Джин судорожно вздохнула и упала в кресло. Ничего удивительного, что она отпустила девочку и та проснулась, в таком состоянии телепат просто не могла сосредоточиться на воздействии. И усыпить ее снова она не сможет. Но даже это не проблема. Настоящая проблема сейчас — это как набраться смелости и посмотреть ей в глаза.
— Мамочка, ты плачешь? — Морри, еще немного смурная, спустила босые ноги на пол, встала с кровати и, покачнувшись, упала на нее снова. Она нахмурилась и вознамерилась повторить попытку, но Джин подошла к ней, удержала и села рядом, поспешно вытирая слезы. У Морриган была бледная кожа, давно не знавшая солнца, совершенно белые волосы и карие глаза… Мало кто задумывается о том, какого цвета глаза у Циклопа, для всех окружающих безопаснее, чтобы визор он никогда не снимал, но Джин видела их дважды. В первый раз, когда он потерял силы на несколько часов и долгое время не мог поверить, что может просто открыть глаза и ничего катастрофического не случиться… И во второй раз, когда она с трудом уговорила его довериться ее силам, чтобы остановить излучение. Получилось на несколько секунд, но она хранила это растерянное выражение его глаз в сердце до сих пор.
И она все равно его не узнала, когда увидела на другом лице.
— Нет, я просто… устала, — Джин попыталась улыбнуться, но получилось плохо. — Немного устала, вот и все.
— Не плачь, — сказала девочка и, подняв тонкую руку, погладила маму по волосам. Судя по тому, насколько естественным и привычным для нее был этот жест, раньше она делала это часто. — Ты же сама говорила, что он нам не нужен. Мы с тобой и без него будем счастливы, да?
— Без кого? — холодея от нехорошего предчувствия, уточнила Джин.
— Я требую объяснений, — сквозь зубы процедил Циклоп. У него редко возникали какие бы то ни было претензии к Ксавье, но это был особый случай. Джин уже рассказала ему все, что знала, а когда он отказался верить, предъявила кое-что из воспоминаний Зверя. И судя по ее странному тону, это были еще далеко не все неприятности, так что мистер Саммерс был сейчас по меньшей мере не в настроении.
— Да брось, Сайк! — Гамбит, которого доктор МакКой клятвенно заверил, что он не умрет до следующего утра, пожелал присутствовать на общем собрании, ибо предчувствовал, что лучше сдохнуть, чем пропустить такое. — Вот если бы ты узнал, что это дочь Логана, а не твоя, вот это, я понимаю, был бы повод для расстройства!
— Гамбит! — прошипела Гроза, тоже уже наслышанная от Джин о превратностях судьбы и незапланированных детях, и ткнула его локтем в бок. Гамбит едва не согнулся пополам и надолго замолчал, ребра, основательно помятые разъяренной Мелиссой, срастись еще не успели. Циклоп всерьез подумывал о том, чтобы его добить. У него было много причин для злости, но Гамбит испытывал его терпение чаще прочих.
— Я что-то пропустил? — из-за двери появилась косматая голова Логана. Судя по степени растрепанности, все это время он мирно спал в своей комнате и ничего не слышал о происшедшем.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — невесело усмехнулась Шельма.
Ксавье хранил суровое молчание. Он не в первый раз проводил родительское собрание. И это обещает быть не из легких.
— Присаживайтесь, господа, — подчеркнуто-официально обратился он к ученикам, — давайте подождем мистера Вагнера и мистера МакКоя.
— Может, возьмем Мелиссу и сбежим отсюда? — ежась от холодного ночного воздуха, проговорила Сайрин.
— Нет смысла, — отозвался Тед и снова свесился с крыши, пытаясь заглянуть в окно. — Они в кабинете три часа, за это время они уже успели обсудить все, что только можно было. Можешь попрощаться со своим инкогнито. Они все знают.
— Похоже, тебя ждет долгая занудная беседа с папочкой… — криво усмехнулась она, но задеть Теда было не так просто.
— О, да! — горестно вздохнул МакКой младший. — И про маму не забудь.
Он поднялся на ноги осторожно, точно кот, прошел по черепице к каминной трубе, которая вряд ли вообще когда-то выполняла свои прямые функции, и уселся у ее основания. Они долго сидели молча друг напротив друга, обсуждать было нечего — оставалось только ждать, что же решат их родители, причем не на общем собрании, а для себя. В каком-то смысле они сейчас были сродни богам, решающим, стоит ли кому-то появляться на свет…
— Слушай… — прервала Кэтрин пространный внутренний монолог Теда и чуть подалась вперед, щеки ее горели лихорадочным румянцем.
— М? — Тед лениво повернул к ней голову, на него сегодня свалилось так много всего, что он едва ли мог предаваться пустой болтовне.
— Тед… Ты ведь не умрешь?
— Ну, — ожидая какого-то подвоха, неуверенно начал он, — я могу гарантировать тебе это на ближайшую минуту.
Кэтрин подошла ближе, села рядом и обняла его за шею.
— Ты ведь не забыла, что я идиот, подлец и грязный извращенец? — деловито поинтересовался Пророк перед тем, как обнять ее за талию.
— Нет.
— Ну ладно, — вдыхая запах ее волос, милостиво разрешил он, — тогда можешь продолжать в том же духе.
На безупречно постриженном газоне, куда падал свет от окна, было видно, как из угла в угол беспокойно ходит чья-то тень. Тед не без удовольствия предположил, что это Циклоп.
— На твоем месте я бы бросил курить, — услышал Гамбит откуда-то сверху, когда после более чем трехчасового собрания вышел на балкон угоститься сигарой. Подняв голову, он обнаружил на крыше гадко улыбающегося Теда.
— Будешь пугать меня раком легких, mon ami? — закуривая, огрызнулся он в ответ. — Твой отец пичкает меня этими баснями уже лет пять и, как видишь, не преуспел.
— Почему сразу рак легких? — оскалился Тед. — Подумай, например, почему у других Икс-менов дети есть, а у тебя нет.
Гамбит закашлялся и опять вспомнил о том, что ему сегодня уже основательно намяли бока эти самые дети. Кроме того, он понял основное различие между МакКоем и его сыном — Хэнк никогда не догадался бы открыто угрожать ему потерей потенции, а Тед… Если Тед хоть что-то унаследовал от своего отца, то это точно не чувство такта.
Мелисса с трудом открыла глаза, но толку от этих героических усилий было мало, потому что помещение тонуло в полутьме и разобрать, где она находится, было практически невозможно. Она боялась даже думать, что за дрянь вкатил ей Зверь. Наверняка что-то эксклюзивное из его собственной коллекции седативных препаратов, потому что ей еще не приходилось испытывать на себе действие чего-то настолько… сногсшибательного. Интересно, он всегда носит с собой в кармане что-то подобное на всякий случай? Или это только ей сегодня повезло?