– Я – пламя, – продолжала Джин, – я – жизнь во плоти.
Циклоп двинулся в сторону девушки. Росомаха поймал его за руку. Скотт обернулся; в глазах его отразились боль и отчаяние.
– Пусти меня, Логан!
– Нет, – отрезал Росомаха.
– Отныне и навсегда. Я – ФЕНИКС!
Самолет взорвался.
Металлические стены порвало как бумагу. Двигатели зарычали, взвизгнули и затихли. На мгновение время остановилось.
Затем Циклоп полетел вниз сквозь ливень.
Сначала он видел только Джин. Она сияла, как звезда, раскинув руки в стороны; волосы светились. Феникс источал энергию во всех направлениях, заливая светом небо. Обломки самолета разлетались, описывая петли и дуги.
Скотт повернулся, посмотрел вниз и пересчитал Людей Икс: Ночной Змей, Росомаха, Колосс –- все они падали. Колосс инстинктивно принял металлическую форму. Над ним в бешеных воздушных потоках парила Шторм.
– Колосс! – закричал Циклоп. – Ты не разобьешься. Попробуй приземлиться первым и помочь остальным!
Сквозь ливень он не мог разглядеть лица Питера, но русский юноша развернулся к земле, выставил руки и стрелой полетел вниз. Красные и желтые деревья Центрального парка Нью-Йорка были уже близко.
«Хоть бы не взорвались над Пятой авеню!»
– Ночной Змей, телепортируйся вниз! – крикнул Скотт. – Быстрее, пока не слишком набрал скорость!
Скривленное лицо Курта Вагнера было видно даже сквозь дождь. Сжав кулаки, он исчез в облаке серы. Спустя мгновение он показался внизу и вскрикнул, ударившись о землю и отскочив на дерево.
Циклоп задумался о том, как выпутаться самому. «Я могу замедлить падение оптическими лучами, – подумал он, – но отдача сломает мне шею».
– Шторм! Только ты умеешь летать...
– Работаю над этим.
Он обернулся и увидел, что Шторм подхватила Росомаху и крепко держит его за пояс. Вдвоем они зависли чуть ниже Скотта.
– Держись, Циклоп!
– Главное не выпускай когти.
– Не подавай мне идеи.
Логан потянулся и схватил Циклопа под мышки. Крепкие руки несильно дернули его вверх, уменьшая таким образом инерцию. Шторм развернулась по широкой дуге, огибая дерево, и они приземлились.
– Логан, – крикнул Скотт, – отпусти меня!
Росомаха убрал руки. Циклоп спрыгнул на грязную траву, подняв фонтан брызг. Почва была каменистой, неровной; мощеная дорожка змеей вилась среди валунов. Вокруг в эту промозглую ночь никого не было:
– Колосс! Ночной Змей!
Колосс с трудом поднялся и обхватил Ночного Змея за плечи.
– Мы тут.
– Живые, по крайней мере, –- Ночной Змей потер голову. – Что там случилось?
Словно отвечая ему, небо озарилось яркой вспышкой. Свет струился вниз, прорезая пелену дождя и рождая резкие тени между побитыми стихией деревьями. В центре вспышки парила Джин Грей. Она посмотрела вниз. Ее тело в красно-желтом одеянии Феникса пылало яростью.
– О, – Ночной Змей изумленно уставился на нее. – Ого.
Не говоря ни слова, вся команда пришла в движение. Росомаха подбежал к Колоссу, который уже сцепил в замок стальные руки. Когда Логан прыгнул ему навстречу, Колосс подхватил его и метнул в воздух. Это был их фирменный прием: особый бросок.
Логан устремился к Фениксу, обнажив когти. Джин повернулась, едва взглянула на него и протянула руку. Телекинетическим ударом она отшвырнула Логана куда-то за деревья.
Шторм вылетела из укрытия, встала на груду валунов и взметнула руки. Ветер закружил Джин, отталкивая ее назад. На секунду растерявшись, она замахала руками, пытаясь отогнать вихрь.
– Питер! – крикнул Циклоп. – Давай!
Колосс протянул руку и ухватился за десятиметровый дуб почти метр в обхвате. Он напрягся и вырвал дерево с корнем, на землю посыпались комья почвы. Колосс занес его над плечом и прицелился.
Джин снова вытянула руку. Не было ни вспышки энергии, ни другого видимого проявления силы, но Колосс внезапно из стального великана превратился в человека из плоти и крови.
«Она обратила его силу, подавила эффект его мутации, – подумал Циклоп. – Насколько она могущественна?»
Теперь тяжесть векового дерева обрушилась на обычные мышцы Распутина. Он закричал и повалился назад, не выдержав веса. Ночной Змей подскочил к нему и перенес их прочь. Дерево рухнуло на мокрую землю.
На Циклопа, как свет от прожектора, упал энергетический луч, нарисовав круг на земле. Он поднял голову и прикрыл глаза. Феникс парил всего метрах в пяти над ним и смотрел вниз.
Джин улыбалась.
«Ей это нравится, – понял Циклоп. – Используя силу, неограниченную, всеобъемлющую, она будто получает прилив эндорфинов. Физический и эмоциональный стимулятор».
– Джин, – закричал он.
Поток образов и рассеянных мыслей хлынул ему в мозг.
Я огонь…
Глупый человечек.
Это не та жизнь, для которой я…
Не плачь, не плачь…
Ты. ничто, все вы ничто для меня.
Глупец, то, что ты можешь дать…
Он вздрогнул и упал на колени. Он уже тонул в таких ее мыслях, как в пене из пожарного шланга, – раньше, в Клубе Адского Пламени. Но на этот раз все ощущалось немного иначе. Ее внутренний голос теперь был вне человеческого разумения, вне способностей его разума.
Круговорот…
Неразрывный круговорот.
Я огонь и жизнь во плоти.
Заряженные частицы…
Голый человек, рога животного…
Не могу бороться с ним, не могу с этим бороться…
Голоса внутри, голос без источника…
Будто лазером Скотта пронзило ее блаженство – и ее агония. Его разум начал плавиться под ее напором.
Лицо в огне…
Сознание мечется.
Что ты можешь дать?
Ничто, вы все ничто.
У меня есть все, что ты можешь дать.
Ты думал, что можешь поработить меня.
Это не свобода, это не она…
Я огонь, я жизнь…
Я – ФЕНИКС! Я – ВЕСТНИК БУРИ!
– ДЖИН!
Голос Шторм вырвал Циклопа из вихря чужих мыслей. Он поднял глаза, стряхнул воду с визора. Шторм стояла на груде камней, призывая ливень.
– Джин, поговори со мной, – Ороро говорила властным, но мягким голосом. – Послушай меня, пожалуйста.
Губы Феникса презрительно сжались, но она зависла в воздухе, испуская сияние. Казалось, дождь тоже застыл.
– Ты и раньше была такой, – заговорила Шторм. – После падения шаттла... когда у тебя впервые проявилась энергия Феникса. Но тогда эту силу сдерживали человечность и милосердие. И дружба.
Ночной Змей телепортировался к Циклопу.
– Питер и Логан в отключке, – сказал он. – Остались только мы.
Циклоп жестом велел ему помолчать.
– Вспомни, – продолжала Шторм, не отводя взгляда. – Вспомни, кто ты. Вспомни своих друзей, людей, которых любишь. Тех, кто любит тебя.
Джин застыла в центре яркого свечения. Ее лицо ничего не выражало. Над ней сквозь дыру в облаках проглядывала Луна. Дождь успокоился, но еще капал.
«Сработало? – с сомнением думал Циклоп. – Сумела ли Шторм до нее достучаться?»
Зажглась вспышка психической энергии, воздух пошел волнами. Они пронзили Шторм, та покачнулась и рухнула вниз. Ночной Змей тоже молча осел и растянулся на земле. Циклоп постарался собраться с силами. Его захлестнуло приятным чувством, будто сознание вырывалось из тела. Дождь заморосил по нему сильнее, острые капли застучали по лицу. Потом все растворилось в темноте.
Феникс мягко приземлился среди Людей Икс. Дождь хлестал Джин со всех сторон, но она его не замечала. Капли дождя шипели, падая на пламя, и испарялись.
Теперь ее жизнь заключалась в силе. Энергия расходилась по телу как электрический ток, возрастая с каждым побежденным врагом. Древняя сила, обретшая плоть, наполнила смертную форму и выразила гнев, который копился в земной девушке.
Клетки распадаются.
Плоть отходит.
Огонь пляшет по коже.
Она оглядела тела, растянувшиеся на грязной траве. Высокая темнокожая женщина была ее подругой. Волосатый... опасен. Самый крупный был ей как сын. Синий, с шерстью, умел ее рассмешить.
– Родные мои, – прошептала она.
В Джин накапливалась сила, и вместе с ней проявлялись первые признаки голода. Древнего, как само время, непривычного, как все ее новые ощущения. Ничто в этом холодном крошечном мире было неспособно утолить этот голод. Ей нужно больше.
Она постояла, разглядывая последнее тело на земле. Стройный мускулистый мужчина с единственным красным глазом. Когда-то он что-то значил для нее. Был особенным.
Когда-то, но не теперь.
Темный Феникс расправил крылья, вспыхнул и устремился к звездам.
Интерлюдия вторая
Порыв ветра чуть не вырвал зонт из рук молодого человека. Его спутнице в глаза попал дождь, и она громко взвизгнула. Встряхнув длинными светлыми волосами, она наклонилась и положила голову ему на плечо.
– Питер Паркер, – сказала она, – я так рада, что мы наконец сходили на настоящее свидание.
– Я тоже, – откликнулся он. – Вот это пьеса, да, Гвен?
Она застыла как вкопанная на тропинке, ведущей через Центральный парк. Уличные фонари освещали мокрую траву среди полос теней.
– Как ты меня назвал?
– Я… прости. Прости, Сисси!
– Гвен… – она хотела отпрянуть от него, но тут же прижалась, чтобы спрятаться от дождя. – Я так устала слушать про Гвен Стейси.
Питер Паркер сглотнул. «Она злится, – подумал он. – И есть за что».
– Я не то хотел сказать…
– Я понимаю, – продолжала она. – Ты потерял близкого человека, и это настоящая трагедия. Мне… мне очень жаль.
Питер хотел было ответить, но вдруг услышал громкое жужжание в голове. Паучье чутье! Он огляделся в поисках причины.
– Но когда-нибудь тебе придется смириться с этим и жить дальше, – продолжала она. – Ты это понимаешь?
– Что? – спросил он.
– Питер, ты меня вообще слушаешь?