Мистер Айдакот внезапно оборвал свою речь и слабо улыбнулся. Мистеру Коттеджу показалось, что оратор торжествует победу. Уперев руки в бедра, он неуклюже поклонился и произнес, слегка шепелявя и косясь на мистера Дюжи:
– Сэр, я закончил.
Оратор повернулся в сторону мистера Коттеджа и скривил лицо, будто собираясь подмигнуть. Резко кивнув, словно ударяя молотком по шляпке гвоздя, мистер Айдакот, дернувшись, пришел в движение и вернулся на свое место.
Грунт не столько отвечал мистеру Айдакоту, сколько думал вслух в позе мыслителя, поставив локти на колени и подпирая рукой подбородок.
– Да, это верно, что наш мир позабыл о силе крысиных зубов, жадной неутомимости волков, слепой настойчивости ос, мух и болезнетворных микробов. Мы устранили многие силы, сокращавшие жизнь человека, но не потеряли ничего из того, о чем потом могли бы пожалеть. Страдания, грязь, унижение нас самих и других существ либо уже исчезли, либо скоро исчезнут. Однако неправда, что наш мир утратил соревновательность. Почему этот человек так говорит? У нас любой работает, не жалея сил, на общее благо и ради признания заслуг. Никто не может увильнуть от упорного труда или обязанностей, как это делали люди в эпоху Смятения, когда самые подлые и жадные жили и плодились в роскоши, пользуясь невнимательностью и непротивлением окружающих. Почему он утверждает, что мы деградируем? Ведь ему все объяснили. Ленивые и неполноценные среди нас не дают потомства. К чему пугать нас вторжениями из других жестоких, варварских миров? Ведь это мы открываем двери в другие вселенные и, если понадобится, можем снова их закрыть. Потому что у нас есть наука. Мы, когда накопим достаточно знаний, сможем к ним прийти, что и сделаем, они к нам – нет. На свободу из тюремной камеры жизни можно вырваться только с помощью знаний. Что случилось с рассудком этого человека? Земляне находятся в самом начале пути познания. Фактически они все еще пребывают на этапе страхов и табу, который Утопия тоже пережила, прежде чем обрести уверенность и знание. Этот этап наш собственный мир преодолевал во время Последней эпохи смятения. Сознание землян переполнено страхами и запретами, и хотя они уже догадываются, что тоже могли бы управлять своей вселенной, мысль об этом приводит их в ужас. Они гонят ее от себя. Им хочется верить, как это делали их отцы, будто вселенной кто-то управляет и что это лучше, чем управлять ею самим. Ведь в таком случае они получают свободу следовать своим мелочным корыстным побуждениям, не гнушаясь насилия. Пусть миром правит Бог, кричат они, а если не Бог, то конкуренция.
– Наш Бог – эволюция, – вставил внимательно следивший за выступлением мистер Коттедж.
– Какая разница: Бог, эволюция или что-то еще, – лишь бы это была неподвластная вам сила, на которую можно свалить ответственность за отказ от исполнения своего долга. У нас же говорят: «Ничего не пускай на самотек. Все бери в свои руки». Земляне пока еще не выработали привычки видеть действительность без покровов. Этот человек в белом матерчатом ошейнике боится даже обычного мужского и женского тела в его естественном виде. Оно вызывает у него омерзительное возбуждение. А этот человек с увеличительным стеклом в глазу изо всех сил старается убедить себя, что за внешним миром стоит и поддерживает его в равновесии мудрая старенькая матушка-природа. Как вычурно он говорил об этом равновесии! Неужели двух глаз и увеличительного стекла мало, чтобы все четко увидеть? Тот же, кто с таким жаром говорил последним, полагает, что старая ведьма природа служит неисчерпаемым источником воли и силы; главное – предать себя ее капризам и жестоким выходкам, подражать свирепым повадкам и побольше давить, убивать, грабить и насиловать друг друга. Он проповедует замшелый фатализм, выдавая его за научную доктрину. Земляне по-прежнему бояться открыть глаза на то, что представляет собой наша мать-природа. В глубине своего сознания они по-прежнему желают отдаться на ее милость. Наши гости не замечают, что, стоит только включить глаза и волю, как становится ясно: природа бестолкова и слепа, природа не заслуживает благоговения, она чудовищна. Ей наплевать на наши нормы, как и на наши эстетические идеалы. Она породила нас случайно. Все мы ее нелюбимые внебрачные дети. Она то проявляет заботу о нас, то выставляет нас на посмешище, то ласкает, то морит голодом или мучает безо всякого смысла и причины. Она ничего не различает, ей все равно. Одних она возносит на вершину власти и ума, других опускает до жалкого кроличьего бессилия или липкой белесой мерзости тысяч изобретенных ею организмов-паразитов. В природе должно быть что-то хорошее, потому что хорошим в себе мы обязаны ей, но и бескрайнее зло в ней тоже есть. Разве вы, земляне, не замечаете убогость, жестокость и бессмысленную гнусность многих ее порождений?
– Ух ты! Это будет почище «природы вопреки когтям»[4], – пробормотал мистер Фредди Соппли.
– Все это очевидно, – подумал вслух Грунт, – если не бояться смотреть. Когда мы взялись за старую ведьму по имени Природа, половина живых организмов на нашей планете или даже больше половины живых организмов были уродливы и противны, безмозглы, убоги и жалки, распространяли жуткие болезни, не могли приспособиться к постоянно меняющимся природным условиям. После многих веков борьбы мы сумели подавить самые гадкие капризы природы, отмыли ее, причесали, привили ей уважение и почтение к последнему порождению ее распутства – Человеку. Человек принес в нашу вселенную Логос, или Слово, принес Волю, чтобы наблюдать за природой, опасаться ее, исследовать ее, перестать, наконец, ее бояться, понять ее и научиться управлять ею. Поэтому мы в Утопии перестали быть забитыми, голодными детьми природы, мы ее взрослые свободные сыны. Мы взяли поместье старушки природы под свое управление. С каждым днем мы учимся все лучше управлять этой маленькой планетой. С каждым днем наши помыслы все больше обращаются к нашему будущему – звездам, и безднам по ту сторону и за пределами звезд.
– Вы добрались до звезд? – воскликнул мистер Коттедж.
– Пока нет. Мы еще не достигли даже соседних планет. Но уже не за горами тот день, когда большие расстояния перестанут быть для нас помехой. – Грунт немного помолчал. – Многие из нас пойдут покорять глубины космоса. И больше не вернутся… Принесут себя в жертву… В эти новые пространства отправится множество храбрецов.
Грунт повернулся к мистеру Айдакоту.
– Ваши откровенно изложенные мысли вызвали у нас особый интерес. Вы помогаете нам понять прошлое нашего мира, помогаете решить безотлагательную проблему, о которой мы сейчас вам расскажем. Мысли и идеи вроде ваших встречаются в нашей древней литературе двух- или трехтысячелетней давности, тоже восхвалявшей эгоистическое насилие как некую высшую добродетель. Но даже тогда умные люди понимали, что это не так, да вы бы и сами поняли, если бы не цеплялись за неверные взгляды с таким упрямством. Однако ваши манеры и поза ясно показывают, что вы будете до конца упорствовать в своих взглядах. Вы должны понять: вы не очень симпатичный человек и ваши удовольствия и занятия, вероятно, так же несимпатичны, как и вы сами. Но энергии у вас хоть отбавляй, поэтому для вас естественно любить риск и опасности, думать, что в жизни нет ничего слаще ощущения противоборства и победы. Кроме того, экономический хаос вашего мира вынуждает вас вкладывать невыносимое количество труда, труда настолько неприятного, что любой человек с характером стремится изо всех сил отмахнуться и получить освобождение от него за счет благородного происхождения, доблестей или простого везения. Люди вашего мира, несомненно, с легкостью внушают себе, что они имеют полное право на освобождение от труда, да и вы тоже разделяете это убеждение. Вы живете в мире, поделенном на классы. Вашему нетренированному уму не требуется самостоятельно искать оправдание: класс, к которому вы принадлежите по факту рождения, уже сделал это за вас, – поэтому у вас есть возможность забирать себе все, что угодно, без зазрения совести, пускаться в авантюры, в основном за чужой счет, и поэтому ваш разум, сформированный этими обстоятельствами, сопротивляется представлению о том, что человеческая жизнь может протекать стабильно и дисциплинированно и в то же время активно и счастливо. Вы всю жизнь боролись с этой идеей как с личным врагом. Она и есть для вас личный враг, потому что отрицает ваш образ жизни и осуждает ваш авантюризм. Встретившись лицом к лицу с упорядоченной, рукотворной красотой жизни, вы по-прежнему сопротивляетесь – сопротивляетесь, чтобы не впасть в отчаяние. Вы утверждаете, что наш мир лишен романтики, полноты жизни, слаб и переживает упадок, но если речь идет о физической мощи, попробуйте-ка померяться силой с сидящим рядом с вами молодым человеком.
Мистер Айдакот взглянул в предложенном направлении и благоразумно покачал головой.
– Нет, я верю вам на слово.
– Но когда я говорю, что наши воля и тело сильнее ваших, ваш разум упорно не желает этого принимать. Вы отказываетесь в это верить. Даже на минуту согласившись, ваш ум немедленно отступает назад – к системе убеждений, оберегающей ваше самолюбие. Только один среди вас приемлет наш мир, и то не потому, что рад его принять, а потому, что устал от вашего мира. Полагаю, что иначе и не может быть. Ваше сознание застряло на уровне эпохи Смятения, оно воспитано на столкновениях, страхе завтрашнего дня и тайном стяжательстве. Так научили вас жить природа и ваше государство, и так вы будете жить до самой смерти. Такие привычки держатся десять тысяч поколений, их могут исправить лишь три тысячи лет постепенного просвещения. И поэтому нас смущает вопрос: что с вами делать? Если вы будете соблюдать наши законы и обычаи, мы постараемся обходиться с вами справедливо и по-дружески. Но мы понимаем, что вам будет очень трудно. Вы пока не представляете себе, как тяжело вам будет здесь с вашими привычками и предрассудками. Ваша группа до сих пор вела себя разумно и корректно если не в мыслях, то на деле. К сожалению, у нас сегодня появился другой опыт общения с землянами, гораздо более плачевный. Ваши слова о возможном вторжении жестоких, варварских миров на нашу планету нашли причудливый аналог в сегодняшней реальности. Вы правы: в землянах есть нечто от злобных хищников, крыс и опасных тварей. Вы не единственные, кто проник в Утопию через ворота, приоткрывшиеся сегодня на несколько секунд. Есть и другие…