– Ну конечно! – воскликнул мистер Коттедж. – Как я сразу не догадался! Третий автомобиль!
– Да, в Утопию из вашего мира проникла еще одна странная самоходная повозка.
– Серая машина! – сказал мистер Коттедж мистеру Дюжи. – Она опередила вашу не более чем на сто ярдов.
– Гнала наперегонки с нами от самого Хонслоу, – подтвердил водитель мистера Дюжи. – Настоящая зверюга!
Мистер Дюжи повернулся к мистеру Фредди Соппли.
– Помнится, вы говорили, что кого-то узнали?
– Лорда Барралонгу, сэр. Я почти уверен. И кажется, мисс Гриту Грей тоже.
– В машине сидели еще двое мужчин, – заметил мистер Коттедж.
– От этих жди неприятностей, – сказал мистер Дюжи.
– Мы их уже дождались, – ответил Грунт. – Они убили человека.
– Утопийца?
– Эти пятеро, чьи имена вам, по-видимому, известны, появились в Утопии буквально перед вашими двумя автомобилями. Обнаружив перед собой новую, незнакомую дорогу, эта группа, вместо того чтобы остановиться, как это сделали вы, значительно увеличила скорость движения. Они промчались мимо наших мужчин и женщин, делая странные жесты и производя отвратительный шум с помощью специально созданного для этой цели устройства. Потом заметили серебристого гепарда, догнали и задавили, сломав животному хребет, но даже не притормозили, чтобы проверить, что сотворили. На дорогу вышел молодой человек по имени Кладд, попытался их остановить, но их машина имеет совершенно нелепую конструкцию – очень сложную и одновременно необдуманную – и просто не в состоянии резко останавливаться. Ее двигатель не управляет движением полностью. В нем заложены сложные внутренние несоответствия. Мотор разгоняет конструкцию, передавая крутящий момент посредством сложного набора шестерен на заднюю ось, а замедление осуществляется за счет неуклюжих приспособлений, вызывающих трение в определенных точках. Очевидно, водитель способен разгонять двигатель до максимальной скорости и одновременно блокировать колеса, не позволяя им вращаться. Когда молодой человек вышел перед ними на дорогу, они были просто не в состоянии остановиться, сколько бы ни пытались. По крайней мере, они утверждают, что действительно пытались. Машину опасно занесло, и она боком сбила Кладда.
– Насмерть?
– Он получил тяжелые травмы и умер на месте. Но они и тогда не остановились, лишь сбросили скорость и стали поспешно совещаться, а увидев, что к ним приближаются другие люди, снова разогнали машину и умчались – похоже, из-за паники и страха, что их задержат и накажут. Мотивы их поведения трудно понять. Как бы то ни было, они продолжали движение. Колесили по нашей земле несколько часов. Мы послали аэроплан, чтобы проследить за ними, и еще один, чтобы расчистить дорогу впереди. Это очень нелегко было сделать, потому что ни наши люди, ни наши животные не знакомы с такими механизмами и не знают, чего от них ждать. После обеда приезжие углубились в горы, но обнаружили, что наши дороги слишком скользкие и трудные для их машины. Она начала издавать странный скрежет, напоминающий зубовный, и чадить синим дымом с неприятным запахом. На одном повороте, вместо того чтобы сбросить скорость, она вдруг заскользила, пошла юзом, слетела с дороги и упала в ручей с высоты примерно в два человеческих роста.
– Они погибли? – спросил мистер Дюжи с некоторой, как показалось мистеру Коттеджу, надеждой.
– Нет, все живы.
– А-а… И что было потом?
– Один сломал руку, второй получил глубокий порез лица. Двое других мужчин и женщина отделались легким испугом. Когда к ним подошли наши люди, пассажиры машины подняли руки над головой. Видимо, боялись, что их убьют на месте, и таким образом просили о снисхождении.
– Что вы с ними сделали?
– Они на пути сюда. На наш взгляд, будет лучше, если мы соберем всех землян в одном месте. Пока что мы не решили, что с вами делать. Мы хотим побольше узнать о вас, чтобы по возможности поддерживать дружеские отношения. Было высказано предложение отправить вас обратно в ваш мир: в конечном счете так было бы лучше для всех, – однако на данный момент мы слишком мало знаем и не уверены, что у нас это получится. Садд и Прудди попытались развернуть часть материи в измерении F, рассчитывая, что разворот будет происходить в пустом пространстве. То, что в этом пространстве оказались вы и вас забросило в нашу вселенную, – самое неожиданное событие за последнюю тысячу лет нашей истории.
Глава 7Прибытие компании лорда Барралонги
Собрание на этом закончилось, однако лорд Барралонга с его спутниками появился в Месте совещаний, когда уже давно стемнело. Землянам позволили передвигаться без помех и каких-либо ограничений. Мистер Дюжи спустился к озеру с леди Стеллой, психолог Лев пошел с ними, расспрашивая их и, в свою очередь, отвечая на вопросы землян. Шофер мистера Дюжи бродил с безутешным видом, не отходя от хозяина дальше, чем на расстояние оклика. Мистер Руперт Айдакот взял мистера Соппли под руку, словно собирался прочитать ему нравоучение.
Мистеру Коттеджу хотелось побыть наедине с собой, чтобы вспомнить и разложить по полочкам поразительные открытия и получше свыкнуться с этим удивительным миром, таким прекрасным и таким загадочным в сумерках, в которых постепенно бледнели деревья и цветы, превращаясь в бесформенные пятна светлых и темных тонов, а очертания и элегантные пропорции зданий таяли и теряли четкость в густеющей темноте.
Между ним и этим миром, в котором, как ему казалось, его могли бы принять и считать за своего, стояла слишком земная натура его спутников. Да, физически он находился в этом мире, но всего лишь в роли диковинного, докучливого чужеземца. Однако мистер Коттедж успел полюбить этот мир, жаждал его и страстно хотел стать его частью. Он не мог избавиться от смутного чувства, что стоит ему отделаться от своих спутников, сбросить земную одежду и вместе с ней все, что выдает в нем землянина и связывает его с Землей, то сам факт обнажения превратит его в коренного жителя Утопии, и тогда терзающее его чувство, эта тоскливая, удручающая неприкаянность улетучится из его сознания. Он словно по волшебству обнаружит, что стал частью природы и реальности Утопии, и уже Земля будет выглядеть как невероятный сон, постепенно тающий в его памяти.
Однако минуте отрешенности от земных мыслей и материй помешал отец Камертонг, которому срочно понадобился слушатель. Он прилип к мистеру Коттеджу и вылил на него целый поток вопросов и критических замечаний, придававших утопийскому окружению характер выставки в Эрлс-Корте, которую они решили вместе посетить и по косточкам разобрать. Священнику новое окружение, по-видимому, казалось настолько условным, достойным порицания и нереальным, что мистер Коттедж не удивился бы, если бы в пейзаже вдруг образовалась дыра, в которую проглянет суета на вокзале Эрлс-Корта и готический шпиль церкви Святого Варнавы на западе.
Поначалу мысли отца Камертонга были в основном заняты тем, что с ним назавтра собирались «что-то делать».
– Как они могут что-то со мной делать? – в четвертый раз вопрошал он.
– Прошу прощения, – ответил мистер Коттедж. Всякий раз, когда отец Камертонг открывал рот, мистер Коттедж говорил «прошу прощения», намекая, что ему мешают думать, но всякий раз священник отвечал: «Вам следует проверить слух у специалиста» – и продолжал заготовленную тираду.
– Что со мной могут сделать? – спросил он мистера Коттеджа и окружающую их темноту. – Что?
– Ну-у… психоанализ там какой-нибудь, – предположил мистер Коттедж.
– Чтобы играть в такие игры, нужно две стороны, – возразил отец Камертонг, как показалось мистеру Коттеджу с некоторым облегчением. – О чем бы они меня ни спросили, что бы мне ни предложили, я не отступлю от своего свидетельства.
– Я не сомневаюсь, что вас нелегко будет угомонить, – с досадой заметил мистер Коттедж.
Некоторое время они молча гуляли среди кустов с белыми благоухающими цветками. Время от времени мистер Коттедж то ускорял, то замедлял шаг, пытаясь увеличить отрыв от отца Камертонга, но тот машинально повторял его движения.
– Разврат! – вернулся он к наболевшей теме. – Как это еще можно назвать?
– Прошу прощения еще раз.
– Каким словом это можно еще назвать, кроме как «разврат»? Что еще ожидать от людей, разгуливающих в столь скудной одежде и при этом имеющих мораль мартышек в вольере? Они сами признают, что наш институт брака им практически чужд.
– Это другой мир, – раздраженно бросил мистер Коттедж. – Совсем другой.
– Законы нравственности действуют в любом мире, который можно себе представить.
– Даже в таком, где люди размножаются делением и не знают о сексе?
– Их нравственность была бы проще, но имела бы такую же суть.
Мистер Коттедж еще раз извинился.
– Я хотел сказать, что это пропащий мир.
– Он не кажется мне пропащим.
– Здесь отвергли спасение души, позабыли о нем.
Мистер Коттедж сунул руки в карманы и принялся тихо насвистывать баркаролу из «Сказок Гофмана». Неужели отец Камертонг так и не оставит его в покое? Неужели его ничем нельзя пронять? На выставках в Эрлс-корте раньше стояли сплетенные из проволоки мусорные корзины, куда можно было выбросить бумажный мусор, окурки и подобных зануд. Взять бы и засунуть сейчас отца Камертонга в бак для мусора!
– Им было предложено спасение души, а они его отвергли и практически позабыли. Вот почему нас к ним послали. Мы отправлены сюда, чтобы напомнить им о самом важном деле, о том, что они позабыли. Мы в очередной раз должны поднять целительные скрижали, как это сделал Моисей в пустыне. Наша миссия нелегка. Нас не зря поместили в этот ад чувственного материализма.
– О, господи! – воскликнул мистер Коттедж и снова принялся насвистывать баркаролу, а потом в очередной раз повторил: – Прошу прощения.
– Где Полярная звезда? Что случилось с Большой Медведицей?
Мистер Коттедж задрал голову.
Он до этого не думал о звездах, а на небо посмотрел с готовностью увидеть в новой вселенной самые необычные созвездия, однако по размерам планеты и населяющим ее живым существам здешние созвездия близко походили на земные, так что мистер Коттедж увидел над головой знакомое расположение звезд. Но так же, как мир Утопии не был полностью идентичен земному, рисунок созвездий оказался немного сдвинутым. Орион растянулся вширь, сбоку к нему прилепилась незнакомая туманность. Большая Медведица выглядела приплюснуто