золоченой фольгой. Он взял за горлышко и приподнял одну из бутылей. Неплохая дубинка. А что, если перегородить вход ящиками, встать рядом и бить бутылью всех, кто сунет сюда нос? Крушить черепа так, чтобы только осколки стекла и брызги вина летели в разные стороны! Такой заслон они не скоро преодолеют. Мистер Коттедж выбрал три бутыли побольше и поставил у дверного проема, чтобы были под рукой. Тут его осенило, и он посмотрел на окно.
Мистер Коттедж некоторое время слушал, не скрипнет ли дверь, ведущая на лестницу. Сверху не доносилось ни звука. Он подошел к окну-бойнице, влез на подоконник и прополз вперед, пока не смог высунуться и заглянуть вниз. Внизу зиял отвесный обрыв, на дне которого, примерно в ста пятидесяти футах, бурлил горный поток. Скала состояла почти из вертикальных слоев породы, то выступавших наружу, то прятавшихся в ее глубине. Большой выступ на поверхности скалы почти полностью скрывал мост, оставляя на виду лишь его дальний край, находившийся ярдах в двадцати – тридцати ниже точки наблюдения. На мосту появился мистер Айдакот – маленькая далекая фигурка – и устремил взор на каменную лестницу по другую сторону моста. Мистер Коттедж поспешно убрал голову, а когда через некоторое время осторожно выглянул, мистера Айдакота на мосту уже не было: видимо, вернулся в крепость.
За дело! Больше медлить нельзя!
В молодости, до того как война сделала путешествия дорогими и неудобными, мистер Коттедж занимался альпинизмом в Швейцарии, не брезгуя также Камберлендом и Уэльсом, а потому рассматривал скалу под окном с видом знатока. Трещины делили ее на почти горизонтальные плоскости с вкраплениями преимущественно белой кристаллической породы. Кальцит, сообразил он. Этот минерал выветривался быстрее обычного камня, из которого состояла скала, оставляя после себя множество неравномерно разбросанных горизонтальных бороздок. Если повезет, можно обойти выступ сверху по поверхности скалы и спуститься к мосту.
Тут ему пришла в голову еще более удачная мысль. Он мог бы спокойно перебраться по скале в первую же нишу, прижаться к стене и переждать, пока его преследователи не закончат осмотр подвала, а потом подняться обратно. Даже если они выглянут из окна, то не смогут его увидеть, а если на амбразуре остались отпечатки пальцев или какие-нибудь другие следы, скорее всего решат, что он спрыгнул сам или сорвался в пропасть. Но для начала придется осторожно и медленно переползти по поверхности скалы. Это полностью лишало его какого-либо оружия – бутыли остались в подвале.
Желание спрятаться в нише взяло верх. Мистер Коттедж осторожно выбрался из окна, нащупал рукой опору, встал на карниз и начал продвигаться к нише. На пути возникли неожиданные трудности: на расстоянии почти пяти ярдов руке не за что было зацепиться. Пришлось прижиматься к стене и полагаться на одни ноги. Он некоторое время неподвижно простоял, не меняя положения.
Когда мистер Коттедж двинулся дальше, ему попался разъеденный эрозией участок. Порода угрожающе осыпалась под подошвой, но, к счастью, он успел крепко ухватиться руками и нашел твердую опору для второй ноги. Отломившиеся кристаллы полетели вниз и пропали из виду без единого звука. Как в бездну канули! Некоторое время мистер Коттедж не мог заставить себя сдвинуться с места: «Я в плохой форме». Он не шевелясь, стоял, вцепившись в скалу, и молился про себя. Потом, сделав усилие, все же возобновил переход.
Мистер Коттедж уже добрался до края ниши, как вдруг слабый звук заставил его поднять глаза к окну, из которого он только что вылез. Из бойницы медленно и осторожно высунулась голова Геккона. Из-под повязки сверкал красный, налитый злобой глаз.
Геккон не сразу увидел мистера Коттеджа, а когда наконец заметил, поспешно втянул голову обратно и воскликнул:
– Черт!
Послышался неразборчивый шум голосов.
Неуместная привычка заставила мистера Коттеджа застыть на месте, хотя он мог бы легко добраться до укрытия еще до того, как из окна высунулся мистер Айдакот с револьвером.
Несколько мгновений они молча таращились друг на друга.
– Возвращайтесь, или я выстрелю, – неуверенно сообщил мистер Айдакот.
– Стреляйте! – немного подумав, предложил мистер Коттедж.
Мистер Айдакот вытянул шею и, заглянулв в синеватую темную глубину ущелья, рассудил:
– Впрочем, в этом нет нужды: нам надо беречь патроны.
– Вам духу не хватит.
– Не в этом дело.
– Не хватит. Вы сугубо цивилизованный человек.
Мистер Айдакот нахмурился без тени враждебности.
– У вас прекрасно развито воображение, – продолжал мистер Коттедж. – Ваша проблема в том, что вы чертовски хорошо воспитаны. Тогда что с вами не так? Вас окиплинговали. Забили вам голову «империей», англосаксами, бойскаутами, сыщиками и прочей белибердой. Если бы я окончил Итон, то стал бы, наверно, таким же, как вы.
– Я окончил Харроу, – поправил мистер Айдакот.
– Совершенно скотская школа, захолустье, где мальчики носят кок и соломенные шляпы. Как я сразу не догадался, что вы учились в Харроу. Но, как ни странно, я не держу на вас зла. Если бы вам вложили в голову достойные мысли, вы могли бы стать совсем другим человеком. Эх, если бы я был вашим учителем! Но теперь поезд ушел.
– Ушел, – подтвердил мистер Айдакот с добродушной улыбкой и покосился на дно ущелья.
Мистер Коттедж нащупал ногой выступ за углом ниши.
– Можете не торопиться, – сказал мистер Айдакот. – Я не буду стрелять.
Голос в подвале – кажется, лорда Барралонги – предложил сбросить на мистера Коттеджа камни. Другой голос – вероятно, Геккона – горячо одобрил идею.
– Сначала надлежит провести суд по всем правилам, – сказал через плечо мистер Айдакот.
Его лицо ничего не выражало, однако у мистера Коттеджа мелькнула мысль: может, он вовсе и не желает его смерти. Пожалуй, он передумал и теперь хочет, чтобы мистер Коттедж убежал к утопийцам и как-нибудь уладил конфликт.
– Мы намерены судить вас, сэр, – объявил мистер Айдакот. – Мы намерены вас судить. Вы обязаны явиться в суд. – Он облизал губы и немного подумал. – Суд состоится без малейшего промедления. – Карие глазки мистера Айдакота быстро оценили положение беглеца. Вытянув шею, мистер Айдакот посмотрел в сторону моста. – Мы не станем тратить время на длинные процедуры. У меня почти нет сомнений, каким будет решение суда. Вас приговорят к смерти. Вот как обстоит дело, сэр. Не пройдет и четверти часа, как ваша судьба будет решена в законном порядке.
Мистер Айдакот попытался взглянуть из узкого окна на вершину хребта и заключил:
– Пожалуй, мы забросаем вас камнями.
– Moriturus te saluto[9], – сострил мистер Коттедж. – С вашего позволения я займу место поудобнее.
Мистер Айдакот продолжал пристально смотреть на него.
– Я на вас совершенно не в обиде, – сказал мистер Коттедж. – Будь я вашим школьным учителем, все могло сложиться иначе. Спасибо, что подарили мне лишние четверть часа. И если волей случая…
– Именно, – сказал мистер Айдакот.
Они прекрасно поняли друг друга.
Когда мистер Коттедж скрылся за углом в нише, мистер Айдакот все еще смотрел на ущелье, а лорд Барралонга, чей голос едва доносился наружу, настаивал на немедленной экзекуции путем сбрасывания камней.
Человеческий разум не поддается объяснению. Разум мистера Коттеджа скакнул от полного отчаяния к радостному возбуждению. Первый болезненный страх гигантской высоты сменился почти мальчишеской самонадеянностью. Предчувствие неминуемой гибели исчезло. Теперь приключение ему нравилось и даже доставляло удовольствие. О том, чем оно могло закончиться, он и думать забыл.
Мистер Коттедж неплохо продвинулся до угла выступа, вот только руки начали жутко болеть, и тут он испытал новое потрясение. Теперь он мог видеть мост во всю длину и узкое жерло ущелья в придачу. Карниз, вдоль которого он продвигался, не вел к мосту, а находился на добрых тридцать футов ниже его. И что еще хуже, путь к мосту преграждали два оврага и расселины неопределенной глубины. Сделав это открытие, мистер Коттедж впервые пожалел, что не остался в подвале и не принял бой на месте.
Он несколько минут простоял в нерешительности, чувствуя, как все сильнее болят руки.
Из оцепенения его вывела скользнувшая по скале тень, которую он принял за тень от пролетевшей мимо птицы. Однако тень мелькнула снова. Мистер Коттедж встревожился: не нападет ли на него целая стая птиц? Он где-то читал о таком происшествии, но постарался не вспоминать подробности.
Сверху послышался треск. Он поднял глаза и увидел, как о небольшой выступ у него над головой разбился на мелкие кусочки обломок скалы. Из этого события, во‑первых, напрашивался вывод, что суд вынес обвинительный приговор еще до срока, установленного мистером Айдакотом, и, во‑вторых, что мистера Коттеджа прекрасно видели сверху. Он с лихорадочной энергией возобновил движение к спасительной расселине.
Овраг оказался более удобным, чем сначала казалось, подъем из него наверх выглядел трудным, но дальнейший спуск не составлял труда. Сверху его надежно прикрывал нависающий край. Примерно в ста футах ниже имелся уступ с довольно широкой выемкой, защищенной от падающих сверху камней, где человек, если понадобится, мог растянуться во весь рост. Пусть хотя бы руки отдохнут. Без дальнейших проволочек мистер Коттедж спустился в овраг, блаженствуя от отсутствия нужды за что-либо хвататься. Здесь преследователи не могли его ни увидеть, ни схватить.
По стенке впадины текла вода. Мистер Коттедж утолил жажду и вспомнил о еде, пожалев, что не прихватил из подвала ничего съестного. Он мог бы вскрыть один из ящиков, обернутых в золоченую фольгу, или сунуть в карман небольшую плоскую бутылку вина. Вино пошло бы сейчас за милую душу. Только что толку теперь об этом сожалеть. Он, как ему показалось, очень долго простоял на драгоценном выступе, внимательно изучая уходящую вниз расселину. Она выглядела вполне проходимой на всю длину. Стенки, правда, были очень гладкими, но находились достаточно близко друг от друга: в одну можно упереться спиной, а в другую – ногами.