Ее голос стал затухать. Через некоторое время Бейн поднялся на ноги, чувствуя себя страшно неуклюжим, и начал вглядываться в полумрак.
– Она исчезла.
– Интересно, а может ли она находиться полностью в одном месте? – сказал Писмайр. – Что нам теперь делать?
– Я собираюсь спать, – сказал Гларк. – Не знаю, как у вас, но у меня был хлопотный день.
Несколько раз Бейн просыпался, и ему чудилось, что в шуме ветра он слышит грохот и крики, но, когда он начинал прислушиваться, звуки, казалось, исчезали.
Писмайр видел сон. Он видел, как ворсинки сгибаются и кланяются под порывами сильного ветра, он видел сверканье десятков тысяч глаз, зеленых, красных и белых, и фигуру Кьюлейны, ее волосы, развевавшиеся на ветру, видел ее ступающей в темноте, населенной шумами, живущей повсюду, где это только возможно.
Гларк видел во сне стройные тела, быстро снующие в подлеске. От их движения Ковер, казалось, оживал. Это походило на всплеск в чаше; рябь бежала к ее краям и становилась тем сильнее, чем быстрее они бежали. Глубоко в подземных пещерах пробуждались спящие творения природы и начинали выть. Он увидел Трюмо, позади Полированной Низины, огромный серебряный купол. Он видел блеск, когда человечки добывали в Полированной Низине свой лак, пламя выплескивалось из горнила.
В своем сне он шел сквозь ночные ворсинки, как дух, пока не приблизился к Нескончаемой Глади. Внезапно Ковер обрывался и за его краем простиралась и бежала бесконечная Плоскость. Он искал ворсинки, но их не было, лишь плоское пространство без конца и края и шарики пыли катились под отчаянным ветром. А у последней ворсинки стояла Кьюлейна, ее одежда развевалась и хлопала под порывами ветра.
Внезапно Гларк сел.
Наступило утро. Все было освещено неровным желтым светом, и в таком освещении ворсинки сверкали, как бронза. Брокандо все еще спал. Остальные тихонько разговаривали.
Одного взгляда было достаточно.
– Это не совсем сны, – говорил Писмайр. – То, что мы видели, не было в полном смысле снами. Она проживает все жизни одновременно, а мы воспринимали их отголоски, как эхо…
– Я видел, как Кьюлейна шла по Ковру, – начал Гларк. – И, я думаю, я и Снибрила тоже видел.
– А я видел Страну Очага и огонь до небес, – сказал Писмайр.
– Там были всякие твари, – сказал Гларк.
Брокандо повернулся и открыл глаза. С минуту он слушал их разговоры. Потом кивнул головой.
– А я оказался снова в Стране Высоких Ворот. Там была пещера с куполообразным сводом, а под куполом – бронзовый трон, и на нем сидел вортгорн. С желтой бородой и в короне. Перед ним стояло двое моулов. Клянусь, что один из них был Гормалиш. Они смеялись. Потом один из них схватил корону, но вортгорн продолжал сидеть, опираясь подбородком на руку, и не сказал ничего.
– Должно быть, это был Стагбэт, их король, – сказал Гларк. – Я слышал, как разговаривали стражи вортгорнов. Однажды после того, как где-то поблизости нанес свой удар Фрэй, появились моулы и сказали, что Фрэй – это оружие дьюмайи. Они пообещали стать союзниками. Ну и теперь они, конечно, правят в этой стране.
– Невозможно управлять Фрэем, – сказал Писмайр. – Я готов снова и снова повторять, что это некое ни от кого не зависящее явление.
– Они всегда знают, где наши слабые места, – сказал Гларк. Он посмотрел на Бейна, который молчал. – А ты что видел во сне? – спросил он.
– Я видел… я видел… – начал Бейн и, казалось, очнулся.
– Я ничего не видел во сне. Я крепко спал.
Не было никаких признаков Кьюлейны. Поуны оставались здесь.
– Они думают, что предстоят интересные события, – сказал Гларк. – Им нравилось работать на вортгорнов. Приходили люди и читали им истории и сказки и рассказывали разные вещи. Должно быть, приходилось трудно: тяжело иметь мозги, но не иметь рук, чтобы делать ими разные вещи.
– Лучше нам отправиться в Уэйр, – сказал Бейн. – Не думаю, что у нас есть выбор.
– У нас есть несколько возможностей выбора, – сказал Писмайр. – Дело в том, что мы выбралипоход в Уэйр.
Гларк оседлал Акретонга.
– Впереди интересные времена, – мрачно заметил он.
Бейн бросил последний взгляд на поляну с глыбой сахара.
– Она… где-то здесь, – сказал он.
– Она везде, – отозвался Писмайр. – Везде, где можно сделать выбор.
В глазах Бейна было отчужденное выражение.
– На что это может быть похоже, – сказал он. – Знать все, что могло бы случиться?
– Ужасно, – ответил Писмайр. – А теперь в путь. А, Бейн? Я сказал – поехали…
Taken: , 114
После бури Снибрил возглавил поиски. Они просеивали руины. Связанные веревкой, они спускались в Подковерье и выкрикивали имена пропавших. Но не нашли никого.
Но, как говаривал Писмайр, не найти ничего бывает лучше, чем найти… что-то.
Потом на отдаленной прогалине они обнаружили следы. Здесь побывало множество разных существ. Снибрилу казалось, что кто-то следует за ними – кто-то, затаившийся на время в кустарнике, но все было покрыто пылью, которую разметала буря, и уверенности быть не могло. Обнаруженные ими неясные следы вели на юг.
Манранги помогли народу Брокандо восстановить стены и кое-что еще, хотя было очевидно, что скала заметно накренилась. И, как сказал кто-то, если Фрэй появился снова, то теперь, по крайней мере, они знали, как спуститься в Подковерье. Там ничто не могло им повредить.
Снибрил размышлял об этом, пока ехал верхом на Роланде сквозь ворсинки, выискивая следы.
Мы всегда можем спуститься в Подковерье, думал он. Мы можем перестать быть людьми. Мы можем зарыться под Ковер и бродить там в темноте.
Дефтмины считают, что как бы ни был велик враг, с ним следует сражаться, но мы ведь даже не видели Фрэя.
А дьюмайи так не считают. Они думают, что если враг слишком велик, то стоит поискать врага поменьше.
Может быть, Писмайр и прав. Мы не можем противостоять Фрэю. Но, по крайней мере, можем перестать его бояться.
– Я отправляюсь в Уэйр, – сказал он в этот вечер племени.
Все смотрели на него в ужасе. Формально вождем все еще оставался Гларк… если только он был жив. А если его уже не было в живых, то тогда вождем становился Снибрил. Дети Гларка были слишком юны. И никто не хотел потерять еще одного вождя.
– Ты не можешь нас покинуть, – сказал Додор Плинт, сапожник племени. – Ты наш предводитель.
– Уэйр важен для нас, – ответил Снибрил. – Мы бы оставались простыми охотниками, если бы не Империя.
Манранги переглянулись.
– Мы и есть простые охотники, – сказал Плинт.
– Да, но, по крайней мере, мы знаем, кто мы, – возразил Снибрил. – Как бы то ни было, благодаря Империи мы развились, стали сложнее.
– Это верно, – ответил Крули Вулф, человек, такой же старый, как Писмайр. – Люди теперь не бьют друг друга по голове дубинками, как это было, когда я был мальчиком. Они больше спорят.
– Но это не значит, что мы стали лучше! – возразил Плинт.
Крули Вулф почесал в голове.
– Не знаю, – сказал он. – Теперь люди стали выше ростом, крупнее. И к тому же они так не скулят, как прежде.
– Ха! Но дефтмины не имеют ничего общего с дьюмайи, – сказал Плинт. – А они командуют!
– Они сражаются с дьюмайи, – заметил Снибрил, – просто удивительно, как некоторые вещи утрачивают смысл, когда речь заходит о войне. Такие идеи, как… ну, не убивать людей и тому подобное.
Один из дефтминов поднял руку.
– Это верно, – сказал он. – В прежние дни король всегда сбрасывал людей со скалы.
– Он все еще это делает, – возразил другой дефтмин.
– Да, но он так не веселится по этому поводу, как раньше. И говорит, что делает это для их собственного блага.
– Видите? – сказал Снибрил с отчаянием. – Дьюмайи все-таки оказывают свое влияние. Даже если ты их враг. Я отправлюсь на юг. Может быть, я смогу найти остальных. Может быть, Империя сможет нам помочь.
– Да, но ведь ты наш вождь, – снова начал Плинт.
– Тогда и дайте мне предводительствовать вами! – рявкнул Снибрил. – Кто идет со мной?
Несколько юных манрангов подняли руки.
Встал один дефтмин.
– Придется ли сражаться с превосходящими силами противника? – спросил он.
– Вероятно, – сказал Снибрил.
– Замечательно! Засчитай и нас! – несколько дефтминов закивали головами.
Еще один сказал:
– А будет ли у нас возможность сражаться не на жизнь, а на смерть?
– У вас может быть надежда на то, что вы сможете сразить врага на смерть, – ответил Снибрил.
– Настолько хорошо обстоят дела?
– Даже лучше.
– В таком случае – мы с тобой!
В конце концов набралось триста пятьдесят добровольцев из дефтминов и пятьдесят из манрангов. На скале, решили они, их семьи будут в такой же безопасности, как в любом другом месте Ковра. Но кто-то должен был остаться. Потому что могло случиться всякое. Четыреста, подумал Снибрил. Кто знает, скольких нам предстоит встретить?
С другой стороны, раз мы не знаем, скольких нам предстоит встретить лицом к лицу, то, возможно, что четырехсот будет достаточно.
Всегда выбирай более значительного врага, более крупного. Тогда его будет легче сразить.
Мы должны отправиться в Уэйр. В известном смысле, мы все происходим оттуда.
Там люди впервые осознали, что есть лучший способ существования, чем бить друг друга по голове.
Taken: , 115
Это произошло двумя днями позже.
В роще красных ворсинок на границе синей страны семеро человечков сражались с моулами. Было неслыханно, чтобы на человечков кто-то нападал.
Они никогда не носили оружия, если не считать того, что было предназначено на продажу.
Эта стая моулов была многочисленной, и ею предводительствовал вождь, более хитрый и коварный чем большинство их вождей.
Единственное, чего он хотел, это заполучить побольше оружия.
Человечки показались ему легкой добычей.
Но он уже начинал сожалеть о своем решении.
Человечки не носили оружия, зато носили с собой инструменты. А если ты целишь молотком в голову, а не в гвоздь, то и молоток становится оружием. Они стояли вокруг своего большого котла с лаком и отражали удары молотками. Они использовали черпаки для лака как дубинки, а куски обгоревших ворсинок как грубые копья.