Каким-то неведомым способом, известным лишь ему одному, Чирик обходил расставленные ловушки, уверенно перешагивал через мины и пригибался в тот момент, когда пролетала пуля; переползал через воронки, замедлял движения, по каким-то одному ему понятным знакам совершал ускорение, и Михаил Велесов, стараясь не отстать, поступал таким же образом.
Проползли метров двести. Чирик остановился точно в том месте, где саперы вырезали в заграждениях брешь, приподняв проволоку, вымолвил:
— Давайте вперед, метров пять отползите, не больше… С правой стороны должна быть мина. Нам на подъем нужно, залезем на него и посмотрим, что к чему.
Почему он был уверен в том, что за проволокой мина, оставалось загадкой, но его заверения не однажды были проверены в боевой обстановке. Так что подвергать сомнению сказанное не стоило. Вряд ли мина сообщила охотнику о своем местоположении, скорее всего, он мог нечто такое, что не поддавалось простому объяснению: возможно, чувствовал запах мины или исходящие от нее вибрации, или ощущал какие-то неведомые волны, но, как бы там ни было, Чирик в итоге всегда оказывался прав.
Первым в дырку юркнул Велесов, за ним Семен. Нырять за остальными Чирик не торопился. Некоторое время он просто лежал, прислушиваясь к далеким отдельным разрывам, раздававшимся где-то в районе Милостово, а потом, аккуратно поставив край плетеной сетки на место, пополз.
— Нам нужно налево, — показал Чирик куда-то в сторону, где, по его мнению, должен был находиться небольшой подъем с лысоватой опушкой, с которой хорошо просматривалась крыша форта «Раух».
Проползли в полнейшей тишине, не зацепив растяжку с фугасом, не задев мин, понатыканных всюду в наступательной полосе.
Неожиданно в небе показался полумесяц, а под ним высветились две искрящиеся далекие звезды. Получилась вполне очаровательная рожица, какие любят чертить дети на своих рисунках, а внизу возвышались деревья. Для законченности сюжета детского рисунка не хватало квадратного домика с крышей и родителей, державшихся за руки.
— Товарищ капитан, смотрите, — проговорил Чирик, вырывая Велесова из вязкой задумчивости, — кажется, у них люки на бронеколпаках.
Приблизившись к форту едва ли не вплотную, разведчики с близкого расстояния наблюдали за противником. Вокруг тихо и мрачно, как в старой гробнице: ни шороха, ни вскрика. Лишь иногда в амбразурах пробивалось свечение, с головой выдавая затаившихся немцев. Становилось ясно, что в крепости не спят и к предстоящему штурму относятся весьма серьезно: пулеметные расчеты несли службу у огневых точек, тщательно замаскированных, а по периметру крепости размещалось боевое охранение, готовое пулеметным огнем прервать всякое движение.
Достав бинокль, Велесов принялся всматриваться в бронеколпаки крепости, на которых размещалась артиллерия и две пулеметные огневые точки. Он старался разглядеть артиллерийскую прислугу. Пушки, направленные на передовую линию советских войск, выглядели брошенными. Но это впечатление было обманчивым: немецкие наблюдатели беспрестанно осматривали передний край и тыловую глубину противника, пытаясь распознать движение в русских порядках.
Вглядевшись в темноту, Велесов заприметил распахнутые люки, выполнявшие роль вентиляции. Вот зрение у человека — как у дикого зверя! В кромешной тьме и на таком расстоянии рассмотреть очертания небольших предметов!
— Вижу три люка, — согласился Велесов, продолжая разглядывать бронеколпаки. — Может, им жарко стало, вот решили проветрить… Посмотрим, что они там задумали.
Ждать пришлось недолго. Прошло не более получаса, как из люков на крышу выбрались пять немецких разведчиков. Не задерживаясь наверху, они быстро спустились со стены и направились в сторону главных крепостей Цитадели.
Велесов глянул на часы: ровно двенадцать.
— Все, уходим, — сказал Михаил, укладывая бинокль в вещмешок. — Чирик первым, за ним остальные.
До первой линии обороны оставалось немного: миновать выжженный дом, пересечь улицу и через сквер выйти к длинному ряду зданий, за которыми скрывалась артиллерийская часть, но где-то немного сбоку покатилась гонимая ветром жестянка, разбудив тишину ночи. Вдруг над самой головой зависла взлетевшая ракета. Стало светло, как на операционном столе. Все тени будто бы от страха сжались в крошечные точки, а с форта тяжело застучал станковый пулемет, молотя по неподвижным, давно убитым солдатам. Следующая очередь уже будет по ним. До спасительного подвала оставалось метров двадцать. Бежать под прицельным огнем — смертельный риск, но еще хуже дожидаться, когда по тебе полоснет очередь из крупнокалиберного пулемета, пули которого разорвут тело в клочья. В запасе всего-то несколько секунд, что прекрасно осознавали разведчики, и Велесов решил:
— Я и Чирик — вправо, а вы влево!
Поднявшись, Велесов услышал, как пулеметная очередь врезалась совсем рядышком, обильно брызнув посеченной землей. На какое-то мгновение очередь осеклась: то ли пулеметчик, пораженный откровенной смелостью русских, пожелал поосновательнее рассмотреть беглецов, то ли случилось заклинивание патрона, но образовавшейся заминки оказалось вполне достаточно, чтобы добежать до крохотного окопчика, передохнуть в нем секунду и, обдирая в кровь ладони, юркнуть в проем подвала, черневшего, словно раскрытая пасть какого-то уродливого чудовища. В этот самый момент прогорела ракета и окружающие дома окутала темень, а неподалеку немилосердно и зло в кирпичную кладку забарабанил свинец.
Велесов почувствовал, что крепко ударился лбом обо что-то твердое. Наверняка рассек лицо. Но как-то не до того, главное — уцелел.
— Все живы? — поднялся Велесов.
— Кажись, все, — отозвался Семен.
— Выходим на ту сторону. Пройдем за домами. Там нас не заметят.
Включив фонарик, зашагали по длинному узкому коридору подвала, выглядевшему настоящей дорогой в преисподнюю. Слабый свет фонаря рассеивался, не достигнув конца коридора. Вдруг впереди послышался шорох, а потом прямо под луч фонаря вышел мужчина лет сорока в коричневом гражданском пальто и в меховой шапке, надвинутой на самые уши.
— Nicht schießen! — проговорил мужчина, поднимая руки.
— Что за черт! — невольно выругался Велесов, приподняв автомат. — Wer bist du?[4]
— Ich bin Zivilist, Zimmermann[5].
— Was machst du hier?[6] — продолжал спрашивать Михаил Велесов, держа немца на прицеле. «Столяр, значит». Трудно этого типа представить с рубанком в руках. Выправка кадрового военного, и во взгляде присутствовало нечто такое, что отличало гражданского человека от служивого.
— Die Artillerie feuerte. Ich versteckte mich vor ihr im Keller[7], — поспешно заговорил мужчина.
Разведчики обступили немца. На первый взгляд опасности он не представлял.
— Warum nicht im Volkssturm? Sie sind älter als du kämpfst[8].
— Ich habe eine Geisteskrankheit[9].
— Du siehst nicht sehr nach einem Trottel aus[10], — засомневался Велесов. — Обыщите его.
Привычно, как проделывал не однажды, Чирик умело обыскал немца: постучал по карманам, провел ладонями по бокам и по ногам. Распрямившись, доложил:
— Ничего нет, товарищ капитан.
— Странный гражданский попался.
— Может, его в сборный лагерь отправить? Пусть там им Смерш занимается.
— Отведем его в штаб. Пусть решат, что с ним делать.
Глава 9Пленный офицер
Командир штурмовой группы майор Бурмистров и начальник штаба полка майор Князев дожидались последних донесений от разведки. Первые две группы уже подошли, нового ничего не обнаружили, лишь подтвердили прежние разведданные: все стороны форта хорошо укреплены, подходы к нему заминированы, колючая проволока в несколько рядов. А значит, самое разумное — наступать со стороны главных ворот, подорвав фундамент.
Неожиданно в дверь штаба постучали, и после разрешения войти в комнату ступил караульный.
— Товарищ майор, разрешите обратиться к начальнику штаба.
— Разрешаю, — проговорил Бурмистров.
— Товарищ майор, — обратился он к начальнику штаба, — из форта «Раух» пришли три человека, утверждают, что они из польского сопротивления, хотят сказать что-то очень важное.
— Каким образом они прошли через посты? — удивленно поднял брови майор.
— Они на боевое охранение натолкнулись, и их чуть сгоряча не пристрелили. Хотят поговорить с вами.
— Пригласи.
В комнату вошли три человека в гражданской одежде. Старший, которому было около пятидесяти лет, был одет в черное длинное пальто; двое других, помладше лет на пятнадцать, носили тужурки. Все трое дружно поснимали шапки, а тот, что был постарше, заговорил на хорошем русском языке:
— Здравствуйте, паны! Мы тут по важному делу к вам…
— Здравствуйте, товарищи, что вы хотели нам сообщить? — перешел сразу к делу начальник штаба, подчеркивая тем самым, что время дорого.
— Паны, мы из польского сопротивления. Таких, как мы, в городе немало. Мы знаем, как меньшей кровью захватить форт «Раух».
— Так, — внимательно посмотрел на вошедших начальник штаба.
— Вот эти два пана, — показал старший на товарищей, — работали в крепости «Раух» на подземном заводе. Бывали они и выше, где размещаются солдатские казармы. Они прекрасно знают расположение помещений в форте и могут начертить схемы сооружения со всеми коммуникациями, отсеками, казематами и цехами.
Майор Князев с интересом посмотрел на двух поляков, внимательно вслушивающихся в диалог.
— Это правда? — спросил начальник штаба.
— Правда, — ответил один из них, узколицый, хмурого вида, с крупными темными глазами. — Мы вдвоем работали в подземном военном заводе, собирали кумулятивную боевую часть для «Панцерфауст-30».