Фюрер учел еще один важный момент при назначении Гудериана на высокую должность: тот оказал ему некоторую услугу, когда, став членом суда чести, занимался чисткой армии от заговорщиков. Генерал-полковник в этом деле проявлял жесткую принципиальность по отношению ко всем участникам покушения на фюрера. И уже на следующий день после покушения, 21 июля, фюрер вместо генерал-лейтенанта Хойзингера, заподозренного в причастности к заговору, назначил начальником Генерального штаба сухопутных войск Гейнца Гудериана.
И вот сейчас проблемы в общении со строптивым начальником штаба раскрывались в полной мере. Не желая считаться с самолюбием фюрера, Гудериан буквально бил наотмашь фактами о русском наступлении в районе Кёнигсберга, чем еще больше вызывал его раздражение и неприятие сложившейся ситуации. Но бои шли на территории Восточной Пруссии, на его родине, чего генерал-полковник никак не мог простить Гитлеру.
Фюрер с хмурым лицом слушал доклад начальника Штаба сухопутных войск и, вопреки обыкновению, ни разу не перебил.
— Второму Белорусскому фронту удалось перерезать отход восточно-прусской группировки. Наша Четвертая армия силами одной танковой, двух моторизованных и четырех пехотных дивизий проводит сильнейшие контрудары, — ровным, размеренным голосом докладывал генерал-полковник Гейнц Гудериан. — Армия Рокоссовского подтянула к этому району значительные силы. Мое предложение такое… Части нашей Курляндской группировки следует перебросить в Западную Пруссию, на удержание наших позиций.
Лицо фюрера потемнело. Было видно, что он тяжело воспринимает произошедшее. Некоторое время Гитлер молчал, разглядывая на столе разложенную карту, потом в упор посмотрел на Гудериана:
— Что с местным населением?
На лице генерал-полковника на какую-то секунду промелькнуло сомнение (следует ли обо всем рассказывать Гитлеру), но потом оно приняло твердость, и Гудериан продолжил с прежней решимостью:
— Местное население испытывает большой страх перед наступлением русских. Я бы даже сказал, что повсюду в Пруссии царит паническое настроение, что в первую очередь связано с отступлением наших войск. Бегство местного населения вглубь Германии можно назвать массовым. По оголенному телу городской дороги, где вместо булыжного покрова глубокие ямы и воронки от авиационных бомб, тянутся длинные колонны из стариков, женщин, детей, многие из беженцев во время последних сильнейших морозов погибли. Колонны беженцев значительно препятствуют продвижению нашей военной техники. На дорогах перед танковыми заграждениями возникают большие пробки из людей и техники, постоянно подвергающиеся авианалетам.
— Более ста лет на немецкую территорию не ступала нога врага, а сейчас русские орды двинулись на нашу землю, чтобы уничтожить немецкий народ. Поэтому каждый дом, каждая деревня, каждый город должны превратиться в неприступную крепость! — глухим голосом, в каждом слове которого чувствовалась боль и ярость, произнес Гитлер. — Мы должны воевать так, чтобы страх немцев перед русскими обернулся страхом русских перед немцами! Другого пути для нас не существует. Мы или победим в этой схватке, или все до единого человека будем уничтожены.
— Мой фюрер! — продолжал Гейнц Гудериан. — Сейчас немецкие войска оттеснены на песчаную косу у моря, а также на полуостров Замланд. Наши войска оказались в безнадежном положении. Единственная возможность для них спастись — это оставить полуостров и отойти вглубь Германии, где они будут более полезны для отражения русских армад.
— Мы должны держаться и не отступать! — выкрикнул рейхсканцлер. — Доведите мой приказ до каждого генерала, до каждого офицера, до каждого солдата! Вам понятно, Гудериан?
— Так точно, мой фюрер, — слегка вытянулся генерал-полковник.
Посмотрев на майора Иоганнмейера, адъютанта по вопросам сухопутных войск, Адольф Гитлер продолжил:
— Вы срочно вылетаете в Восточную Пруссию. У вас цепкий взгляд, Иоганнмейер. Детальнейшим образом ознакомитесь со сложившейся обстановкой и доложите о ней мне лично! Мне нужна правдивая информация из первых рук.
— Слушаюсь, мой фюрер! — ответил тридцатилетний адъютант.
— Я должен перепроверить все те данные, что поступают ко мне от командующих армиями в Восточной Пруссии. Мне не хотелось бы обвинять моих генералов во лжи, но у меня имеются серьезные основания подозревать, что они докладывают мне не всю правду об обстановке на фронтах. Возможно, что некоторые из них специально искажают правду о положении дел на фронтах, освещая происходящее на них не в лучшем свете, чтобы избежать серьезных боев с русскими… Что у нас по второму вопросу?
— Мой фюрер, я предлагаю отозвать с Восточного фронта членов гитлерюгенда, что находятся в рядах фольксштурма в качестве командиров, и направить их в Западную Германию, — сказал Мартин Борман, который в последние месяцы присутствовал на совещаниях штаба в качестве его постоянного члена.
Гитлера и Бормана волновала дальнейшая судьба партии. Нередко они оставались вдвоем после совещания и обсуждали будущность Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Оба безоговорочно сходились на том, что партия в лице молодых кадров гитлерюгенда должна быть сохранена. Гитлер дал задание Борману тщательно проработать этот вопрос и выступить с ним на ближайшем заседании. Тянуть с решением столь важного вопроса было нельзя. Русские уже буквально стучатся в ворота Берлина.
— В первую очередь нужно отозвать воспитанников «Орденсбург» и «Адольф Гитлер».
Рейхсканцлер понимающе кивнул. Именно воспитанники этих школ готовились к партийной работе. С ними связывались большие надежды на будущее Германии. Адольф Гитлер не раз наведывался в любимые школы и многих воспитанников знал лично. Сейчас, в трудную для Германии годину, они сражались на Восточном фронте на равных со своими воспитателями.
— Мне дорог каждый мой мальчик из гитлерюгенда. Они все должны быть отозваны с фронта и переправлены в Западную Германию. Но начать следует со школ Пруссии, Померании и Силезии, где сейчас очень непросто… Молодые кадры должны быть сохранены для дальнейшего существования партии. Борман, вы лично займетесь этим важным делом!
— Слушаюсь, мой фюрер! — бодро отозвался секретарь фюрера.
— Все воспитанники гитлерюгенда должны разместиться в Баварских Альпах, в районе Бад-Тэльц-Ленгрис. Напишите директиву начальникам школ, что воспитанники должны лояльно держаться по отношению к англо‑американцам. Их главная задача в дальнейшем — попасть на административные места. Это должно быть настоящее, хорошо законспирированное подполье. В число руководителей подпольными организациями гитлерюгенда нужно привлечь начальника школы «Адольф Гитлер» обергебитсфюрера Петера и начальника военного обучения гитлеровской молодежи Шлюндера. Они хорошо знают свое дело. Молодежь их просто обожает.
— Сегодня же отдам распоряжение, мой фюрер, об их привлечении к подпольной работе.
— Наше спасение на Западе. Только там мы сможем сохранить нашу партию, наши ценности и нашу прекрасную молодежь, которая, несмотря ни на что, продолжает оставаться с нами, верит нам и предана нашим идеалам. Чтобы сохранить нашу партию и наши идеалы, необходимо действовать под лозунгом борьбы против большевизма. Он найдет отклик даже среди самых ярых наших врагов, которые в сложный период для Германии станут нашими партнерами. У нас большая надежда именно на молодых людей, в каждом из них я узнаю себя! — с некоторым пафосом проговорил Гитлер. — Старое поколение партократии очень обюрократилось, оторвалось от нужд своего народа. Даже стало ненавистным ему. А юноши из гитлерюгенда внесут в нашу партию свежую кровь.
Глава 14Грозный пятиугольник
С наблюдательного пункта армии, расположенного на верхнем этаже высотного здания, генерал-полковник Чуйков рассматривал в бинокль главный форт Цитадели — «Виняры». Построенный на холме форт вытягивался с востока на запад и состоял из трех изолированных зданий, обнесенных земляным валом высотою в двадцать метров и глубоким рвом шириной в двенадцать метров. Два здания, построенные вдоль крепостного рва, также имели многочисленные амбразуры для стрельбы из тяжелых пулеметов и бойницы для стрельбы из автоматов и винтовок. Третье здание, наиболее крупное, размещалось внутри форта. Правой и левой стенами форт образовывал тупой угол, вплотную примыкавший к зданиям, стоявшим у самого рва, и соединялся с ними крепостной стеной. Башни размещались на каждом углу крепости, а их амбразуры и бойницы имели столь удобное расположение, что позволяли простреливать рвы на всем их протяжении. В южной башне, значительно отличавшейся от других высотой и крепостью стен, находился главный вход в форт. Внутренние крепостные сооружения имели дополнительную степень защиты: каждое из них было разделено толстыми стенами на изолированные камеры, имевшие металлические двери с бойницами. По данным разведки, в настоящее время в форте «Виняры» было сосредоточено свыше двенадцати тысяч солдат и офицеров, среди которых были элитные подразделения СС.
Грандиозные постройки форта, имевшие форму пятиугольника, подавляли своим величием все окружающие здания, лежащие на низменности. Форт напоминал огромный корабль, воспаривший над городом.
Немецкая твердыня казалась неприступной. Стены рва были выложены булыжником, достигавшим в толщине трех с половиной метров, имели два ряда бойниц и амбразур. На подступах к форту «Виняры» стояли многочисленные бастионы и равелины, препятствующие продвижению войск. В отдельности они представляли собой хорошо укрепленные крепости, которые предстояло брать в жестоком противостоянии. Совершенно неприметные снаружи всего три-четыре этажа здания, замаскированные среди лесопосадок и гранитных валунов, уходили в глубину до пятнадцати метров, где размещались подразделения гарнизона и склады с боеприпасами и продовольствием. Кровля фортов покрывалась трехметровым слоем земли, прекрасно защищавшим строения от артиллерийского налета. Вокруг крепости росла густая лесополоса шириной до семидесяти метров, превосходно прикрывающая подступы к внешнему крепостному рву. Вдоль железной дороги, тянущейся с востока на запад по самой окраине лесных посадок, были построены дополнительные укрепления с рядом пулеметных площадок, вырыты ходы сообщения, уходящие в глубину леса. На всем протяжении ходов сообщения и над пулеметными площадками были установлены бетонированные козырьки для защиты от минных осколков. Именно на этом направлении был сосредоточен сводный многочисленный отряд СС, имевший в своем распоряжении около двухсот крупнокалиберных пулеметов и значительные запасы фаустпатронов. Предыдущее взятие фортов можно было расценивать как подготовку к главному штурму.