Неожиданно вспыхнуло второе здание, заставив неугомонный пулемет захлебнуться в своем гневе.
— Ай да молодец! — одобрительно произнес Бурмистров, глядя на усиливающееся пламя.
Умолкла стрельба и во втором укрепленном пункте. Из воспламенившегося здания небольшими костерками в облаках черного дыма выпрыгивали обожженные гитлеровцы. Сбросить горевшую одежду удавалось не всем, большая часть фашистов застывала на колючей от осколков земле, а над их неподвижными телами, подвластный ветру, бился погребальный костер, пуская вверх сажу и крохотные угольки.
Стрельба успокоилась. Отчетливо были слышны предсмертные крики, вопли. Самое время для атаки, другой возможности может не быть.
— Три зеленые ракеты! — выкрикнул майор Бурмистров. — В атаку!!!
Мост теперь не простреливался. От него прямой путь к редуту, из которого еще продолжали отстреливаться гитлеровцы, а дальше через многие проемы в стенах дорога уводила к последнему оплоту, форту «Виняры», — обветшавшему, побитому снарядами, покореженному, но по-прежнему крепкому.
Бурмистров выскочил из подвала, за ним устремилась группа захвата из четырех автоматчиков. Штурмовой батальон, по всей линии соприкосновения с противником, с грозными криками и злобной матерщиной пришел в движение. Поднявшись едва ли не в рост, панцирная пехота начала перебираться через ров. На острие атаки саперы. Они действовали молодцевато, дерзко. Бесстрашно забрасывали ров гранатами, перекидывали через него лестницы и уверенно карабкались на другую сторону рва. В бронежилетах, почти неуязвимые, они демонстрировали чудеса отваги. Перебравшись на другую сторону рва, рассыпались перед Цитаделью и продолжали стрелять, колоть, забрасывать врага гранатами.
На мосту интенсивное движение: по нему переправлялась на другую сторону рва пехота, гранатометчики, артиллеристы. Артиллерийская прислуга, упершись руками в колеса, стараясь не задерживать движение, катила полковую пушку. Орудие, отзывчивое на усилия, не застопоривалось, выкатывалось из ямок и спешно двигалось прямиком на щербатые гранитные стены Цитадели. Гаубица, катившаяся второй, неожиданно встала. Артиллерийский расчет под прикрытием четверых автоматчиков, рассредоточившихся вокруг орудия, надрывая глотки и жилы, пытался вытолкать ее на твердое место. Тщетно!
— Давай, братки, подмогнем! — подоспели трое бойцов из штурмового отряда. — Раз, два — взяли!!! — Стиснув от усилия челюсти, чуть ли не кроша зубы от натуги, воины пытались вытолкать многотонную технику из ямы. — Еще раз!!!
Пули цокали в бронированный щит, зло стучали по стволу. Но артиллерийская прислуга, вверив судьбу прикрывающим их от огня автоматчикам, продолжала толкать орудие. Гаубица слегка двинулась, будто бы пробудившись ото сна, а потом нехотя, преодолевая дремоту, выкатилась из впадины и энергично покатилась под горку прямо к редуту, словно намеревалась протаранить гранит.
Перед мостом — сплошная полоса развалин, ни одного сохранившегося здания. За мостом — Цитадель, пусть побитая, раненая, но живая, продолжавшая пребольно огрызаться, дорога к которой была усеяна трупами и разбитой в хлам техникой.
Бойцы, увлеченные атакой, стремились побыстрее преодолеть ров.
— Тащите орудия! — кричал в рацию майор Бурмистров. — Устанавливайте пушки в брешах. Расстреливайте их к чертовой матери!
Дым. Огонь. Пальба. Внутри Цитадели что-то загоралось. Взрывалось. Но пулеметный огонь шел из каждого подвала, из каждого окна, и, как мог, сдерживал натиск наступающих.
Впереди показались казематы, яростно огрызающиеся.
— Саперы!!! Взорвать их к чертовой матери — и вперед! — закричал Бурмистров. — Вышибить гадов артиллерией.
Впереди — штурмовые отряды, позади — пехота, уничтожавшая всех тех, кого не удалось добить сразу. Вооруженная огнеметами, она выжигала все подвалы, поднималась по этажам и, натолкнувшись на сопротивление, подавляла противника гранатами, расстреливала ручными пулеметами.
Инженерно-саперные батальоны ломали оборону врага, подобно ледоколу, разрезающему ледовые нагромождения, и неумолимо двигались дальше, отвоевывая у обороняющихся немцев территорию, — метр за метром, подвал за подвалом, этаж за этажом.
Позади раздавался рев приближающихся танков и самоходных орудий. Не останавливаясь, они стреляли на ходу по южной и восточной частям Цитадели, причиняя крепости значительные увечья. Взобравшись на десятиметровую высоту вала, вытянувшись по флангу, танки остановились: впереди ров, его не перейти. Но позиция выигрышная — с нее прекрасно обозревался форт «Виняры». Танки встали так, будто переводили дыхание после утомительного затяжного бега, а потом, поддерживая наступающую пехоту, отозвались дружным залпом по казематам форта «Виняры». Еще один залп, столь же слаженный. На месте взрывов в воздух поднялись груды земли, камней, осколки раскаленного металла, фрагменты перекрытий. Побитая снарядами земля вяло курилась.
За штурмовыми отрядами, на некотором отдалении, шатко переваливаясь с одной стороны на другую, колесили четыре автомобиля, груженные артиллерийскими снарядами. Грузовики, опасаясь наехать на мину, держались на значительном расстоянии друг от друга, а потом и вовсе остановились, отыскав надежное укрытие.
Бурмистров перебежал через мост, как в омут, нырнул в дымовую завесу, сделавшись на какое-то время невидимым. Пробежав метров двадцать, оказался перед казематом, огрызавшимся пулеметным огнем. Плоская забетонированная крыша, на которой в качестве маскировки росли какие-то неприглядные кусты. Стены каземата крепкие, даже разорвавшиеся гаубичные снаряды не причиняли особого ущерба. В лоб не подойти, а вот по насыпи, с тыльной стороны, вполне возможно.
— У тебя пара зарядов будет, где-нибудь на полкило каждый? — спросил Бурмистров у сапера, расположившегося рядом.
— Найдется, — отозвался тот. — Для какой надобности, товарищ майор? Может, подскажу чего?
— Давай за мной, не спрашивай, — угрюмо ответил Прохор.
Развязав вещмешок, сапер вытащил из него взрывчатку и протянул майору Бурмистрову.
— Вы вдвоем тоже со мной, — сказал он автоматчикам. — Прикроете, если что.
— Товарищ майор, чего напрасно рисковать-то? Может, танками?
— Напрасно тут ничего не бывает. — Переложив взрывчатку в свой вещмешок, Прохор скомандовал: — Быстрее!
Взобрались по насыпи перекрытия на кровлю каземата. На поверхности валялись два разбитых тяжелых пулемета и четверо убитых немецких солдат — наверняка пулеметные расчеты. Из кровли, укрытой бронированными щитами, изрядно побитой пулями и осколками, выпирали две трубы: вентиляционная и дымовая. Здание невысокое, с уплощенной крышей, откуда прекрасно просматривались позиции атакующего полка. Несколько зданий по соседству уже были заняты советскими бойцами, в других шла энергичная перестрелка, раздавались глухие взрывы в подвалах и на этажах зданий. Осажденные были обречены, но сдаваться не собирались. Форт «Виняры», окруженный со всех сторон, продолжал сопротивляться — атакующих встречал плотный пулеметный огонь, срывавший всякое наступление. А на северной стороне небольшой отряд немцев перешел в контрнаступление, выбив пехотинцев из трехэтажного здания.
Вытащив из вещмешка взрывчатку, Бурмистров вставил в нее детонатор ударного действия и, кинув в вентиляционную трубу, отпрянул в сторону. Через секунду послышался глухой удар, потрясший здание. Взрывная волна вырвалась наружу через стены форта, отодрав от них гранитные куски, через вентиляционную трубу, сорвав защитные металлические щиты и легко расшвыряв их на полсотни метров в стороны. Пулемет, звучавший беспрерывно, разом умолк. Но неожиданно в противоположном конце здания свирепо заработал станковый пулемет. Над крышей сердито свистели пули, не давая возможности оценить обстановку. Улучив момент, Прохор приподнял голову. Немцы стреляли со второго этажа соседнего здания. Пальба на авось! А вдруг зацепит! «Не дождетесь!» Притянув к себе вещевой мешок, Бурмистров вытащил тротил и вставил в него детонатор. Станковый пулемет захлебывался от злобы. Тарахтел громко, не думал умолкать. Старался уничтожить, ранить, запугать. Раскаленные пули разрывали плоть, калечили, нагоняли страху. Вжавшись в кровлю, Прохор чувствовал телом вибрацию станкового пулемета. «Недолго тебе так захлебываться».
— Товарищ майор, вы бы поосторожнее, — напомнил ординарец, — лютует немец! Давайте я вам помогу.
— Справлюсь.
Дальше дымовая труба, сложенная из красного кирпича и для верности одетая в бронированное железо. Воткнув в тротил детонатор, Прохор опустил его в дымовую трубу и поспешно откатился в сторону. От мощного взрыва здание содрогнулось. Где-то внутри хрустнули металлические перекрытия, а взрывная волна вынесла часть стены, обнажив внутренние помещения.
Станковый пулемет умолк, а из здания, подняв руки, небольшими группами стали выходить немцы.
Глава 26Сделаем в лучшем виде
21 февраля
На оперативном совещании, куда командующий армией генерал-полковник Чуйков пригласил командиров дивизий и полков, решалась задача по взятию крепости «Виняры». На стене с правой стороны от входа висела подробная карта города, где красным цветом отмечались захваченные форты и указывались расположения частей. Незанятым оставался только центр города, наиболее важная его часть — форт «Виняры», где, по данным разведки, находилось не менее пятнадцати тысяч человек.
Офицеры расположились за дубовым столом, поверхность которого была устлана плитами белого мрамора. В некоторых местах оставались следы от чернил. Все буднично. Даже прозаично. Установилась тишина, каковая тоже случается на войне. Через какой-то час все изменится: в воздухе запахнет жженым порохом, а от грохота разрывающихся снарядов будут лопаться барабанные перепонки.
— Давайте начнем с подполковника Крайнова, — посмотрел Чуйков на двадцатипятилетнего командира полка. — Почему замедлился штурм?
Поднявшись, Крайнов произнес: