Летом 1934 года с разрешения директора МТС Макс организовал школу радистов. В кабинете директора установил селектор и наладил связь с тракторными бригадами. Вместе со своими учениками радиофицировал колхозные клубы. Узнав об этом, секретарь парткома решил поручить ему радиофикацию района. Макс принялся было за дело, но тут из Москвы пришла телеграмма. Зорге заявил, что хочет работать только с Клаузеном, с ним он может кое-что сделать в Японии. И Макс снова едет навстречу тревогам и опасностям.
В марте 1936 года Анну проводили во Владивосток, откуда она выехала на советском пароходе в Шанхай. Там ее должен был встретить Макс и увезти с собой в Японию. Но Макс почему-то не встретил ее, и Анна сильно разволновалась, в голову лезли мрачные мысли: вдруг что-то случилось?..
Анна отыскала старых знакомых. Они обрадовались ей как родной. Хозяин семьи, оказывается, умер, и Анна поплакала вместе с вдовой, вспоминая добрым словом того, кто когда-то помог ей в трудную минуту жизни. Между прочим, знакомые сказали Анне по секрету, что собираются принять советское подданство. Анна одобрила их намерение. Знали бы они, откуда она к ним приехала!.. Но родина вновь была далеко. Она будто приснилась Анне в ярком счастливом сне. А когда проснулась, оказалась в том же огромном, чужом городе, где отчаяние и надежда живут рядом. Как все это ей знакомо!.. Вернется ли она когда-нибудь снова на родину? В Шанхае Анна прожила три недели.
Макс приехал совершенно неожиданно. Оказывается, он только что получил сообщение о приезде Анны в Шанхай. Очень сокрушался, что ей пришлось так долго ждать и волноваться. Три недели! А он даже не подозревал…
Анна быстро освоилась в Токио. С присущей ей энергией навела в доме порядок. Уговорила Макса почаще ходить в немецкий клуб, где завела тесное знакомство с женщинами. Женщины часто устраивали различные благотворительные мероприятия для немецких солдат. Анна стала участницей подобных мероприятий, и ее принимали за настоящую немку. Однажды председательница женского немецкого общества спросила Анну, почему она не имеет детей, и посоветовала обзавестись ими: Германии нужны дети.
В доме полагалось иметь японскую прислугу, и это было очень неудобно. Все знали, что японская прислуга находится на службе у полиции. Ссылаясь на тесноту в квартире, Анна нанимала приходящую прислугу. Выпроваживала ее пораньше. Когда Макс работал на передатчике, Анна время от времени выходила на улицу как будто бы гулять с собакой и осматривала все подозрительные места, где могли укрыться полицейские.
«Собака для меня была необходима. Я имела предлог часто выходить с ней гулять около дома в любой час дня и ночи и осматривать что надо».
Иногда приходилось работать целыми ночами. Когда Макс вел передачи, от нагрузки свет в комнате начинал мигать. Чтобы этого не заметили с улицы, Анна закрывала окна плотными занавесками. В комнате становилось так душно, что Макс вынужден был снимать с себя одежду. Донимали комары, от духоты ломило в висках.
Однажды Клаузен, работая с квартиры Бранко, долго не мог наладить связь. Промучился до трех часов ночи. Вдруг разразился тайфун, зазвенели стекла. В комнату заглянула испуганная жена Бранко Эдит, заплакал их сын. О связи больше и речи не могло быть. Бранко успокоил жену и сына, потом они с Максом начали вставлять стекла и наводить в доме порядок. Провозились до самого утра. Пора было уходить, так как в восемь часов являлась прислуга. Клаузен направился в немецкий клуб, где стояла его автомашина. На углу улицы он подождал Бранко, который подъехал на своей автомашине и передал ему портфель с радиостанцией. По пути домой к Максу привязался полицейский и потребовал документы. Еле удалось от него избавиться. Еще издали Макс увидел, что с его дома снесло часть крыши. Анна сидела на чемоданах. Вид у нее был измученный и расстроенный. Она сказала, что в доме нет света. Кое-как навели относительный порядок, хотя было ясно, что придется искать другую квартиру. Вскоре они нашли подходящий дом и, как сказал Макс, нет худа без добра, наконец-то избавились от гвардейского полка, казармы которого находились под самым их носом.
Иногда к Клаузенам приходил Рихард Зорге. Он любил поговорить с Анной и часто делился с нею своими душевными переживаниями. Она узнала, что в Москве у него есть жена Катя, которую он очень любит и тоскует о ней…
Владелец мастерской по копированию с помощью светящихся красок задумал уехать из Токио. Макс купил у него мастерскую и основал фирму «М. Клаузен-Сиока». Фирма изготовляла и продавала прессы для печатания фотокопий на синьку, а также флюоресцентные пластинки. Дело начинало приносить хороший доход. Фирма получала заказы от таких солидных японских фирм, как «Мицубиси», «Мицуи», «Накадзаки» и «Хитати». Каждый из членов организации Зорге считал, что он может обходиться средствами, которые зарабатывал сам тем или иным способом, поэтому они отказались от финансовой помощи Центра.
Анна считалась в организации связной между Токио и Шанхаем и время от времени должна была отвозить в Шанхай фотопленки. По легенде, она родилась в Шанхае, и ее отъезды «на родину» никого не удивляли.
В 1937 году ей поручили отвезти в Шанхай сорок фотопленок. Анна зашила их в тонкую материю и спрятала под платьем. Ехала на японском пароходе. Все обошлось благополучно, женщин не обыскивали, только спрашивали, не везет ли кто запрещенных вещей, и осматривали багаж. Шанхай был военным городом. Японцы бомбили его с воздуха, обстреливали из орудий. В захваченных районах происходили грабежи, творились неслыханные зверства и насилия. В Шанхае Анна встретилась с курьером Центра и передала ему пленки. В Токио вернулась на немецком пароходе.
В 1938 году Анна опять ездила в Шанхай. На этот раз фотопленок было больше. Анна спрятала их на себе. Ехала на японском пароходе. Перед Шанхаем пассажиров попросили собраться в салон первого класса, и контролеры приступили к обыску. Когда осмотрели всех мужчин, пришли четыре японки и стали обыскивать женщин. Анна старалась быть спокойной, хотя едва держалась на ногах от волнения.
«Лицо горело так, будто горели мои волосы. Я старалась найти выход из этого положения. Выход был один — не даться в руки живой. Я приготовилась прыгнуть в море. Мы стояли у двери на палубу. Японец, стоявший против нас, попросил не расходиться, но я все-таки немного отделилась от остальных, готовясь прыгнуть за борт».
Как всегда, Анну спасла ее находчивость. Она сумела-таки проскользнуть мимо контролеров в момент их смены и очутилась в толпе проверенных. На следующий день она благополучно встретилась с нужным ей человеком и передала почту.
В связи с японо-китайской войной регулярное пароходное сообщение между Йокогамой и Шанхаем почти прекратилось. Приходилось изыскивать другие способы доставки секретной почты в Шанхай. У Макса установились хорошие деловые отношения с японскими военными — покупателями продукции его фирмы. Через них он в 1939 году устроил поездку Анны в Шанхай на военном самолете. Анна летела вместе с японскими генералами, и контролеры лишь для формы спросили ее, что она с собой везет. На этот раз она имела поручение купить фотоаппарат для Бранко и некоторые фотоматериалы для Рихарда. Кроме того, Макс просил поискать в шанхайских магазинах кое-какие радиодетали к передатчику. Анна купила все, что требовалось. Фотоаппарат для Бранко она передала, как было условлено, во французское посольство. Радиодетали спрятала в банку с печеньем и оставила ее открытой на столе каюты парохода. Несколько таких же банок с печеньем она положила закрытыми в общий багаж. Закрытые банки привлекли внимание контролера, он спросил, что в них. Анна спокойно кивнула на открытую банку, из которой только что взяла печенье, и сказала, что в остальных банках то же самое. Ее оставили в покое.
С началом второй мировой войны в Европе количество передаваемой информации резко возросло. Чтобы запутать службу пеленгации, Максу приходилось вести передачи из разных квартир. Требовалась большая оперативность, а с ним творилось что-то неладное: началась болезнь сердца, стали мучить приступы. Макс боялся выходить на улицу с радиостанцией. Выручала находчивость Анны. Она не раз перевозила чемодан с уложенной в него радиостанцией.
«Я придерживалась такого правила: держаться проще, свободнее и открыто. Я знала, что полицейские ищут тех, кто прячется больше, чем надо. Наши чемоданы я часто возила на поезде, в авто, на трамвае и никогда не вызывала ни малейшего подозрения».
Среди своих соотечественников респектабельный, преуспевающий в делах Макс Клаузен считался воплощением немецкой добропорядочности. Его единодушно избрали заведующим немецким клубом, так как старый заведующий возвратился в Германию. Поневоле пришлось быть частым посетителем этого заведения. Последнее время в клубе царило заметное оживление. Горячо обсуждались дела третьего рейха… Через несколько недель немецкие войска вторглись в пределы СССР, были подвергнуты бомбежке многие советские города.
В дом Клаузенов повадился один из полицейских. Он приходил обычно в то время, когда Макса не было дома, уютно и надолго устраивался в кресле и заводил с Анной разговор о всякой всячине. Анна для виду поддерживала разговор, а сама размышляла: что ему надо? Зачем он приходит к ней чуть ли не каждый день и часами разглагольствует о каких-то скучных пустяках? Она сообщила обо всем Максу и Рихарду. Рихард успокоил Анну и сказал, что этот полицейский просто дурак. Зорге знал, что за организацией уже следят, по не хотел расстраивать Анну.
Утром 18 октября 1941 года в дверь Клаузенов сильно постучали. Был праздничный день — день рождения императора Японии, и Анна удивилась: кого это принесло в такую рань? В комнату ввалились двое полицейских. Они сразу же устремились наверх, где спал Макс. Анна сильно испугалась: неужели их час пробил? Полицейский стал говорить о какой-то истории, которая была якобы связана с недавней автомобильной катастрофой Макса. Он предложил Клаузену пойти в полицейское управление и как-то уладить это дело. Макс ушел с полицейскими. Предчувствуя недоброе, Анна бросилась в комнату, где хранились документы, но тут в дверь вломились полицейские, и она поняла, что все кончено. Макс домой не вернулся. В доме целый месяц происходили обыски, и Анну держали под стражей. 17 ноября 1941 года ее арестовали и бросили в тюрьму Сугамо, где находился в это время и Макс. Он узнал об аресте жены совершенно случайно.