Он ждал, а каждый следующий Журавль пролетал все ближе, потому что курсы стаи и корабля были параллельны, а всякий конус, как известно, расширяется к основанию. На всякий случай, Старик решил начать не с последнего ряда, а попытаться задержать полотнище, летящее, скажем, в четвертом от основания конуса ряду. Если и на этот раз мощности не хватит, то у него остаются в резерве еще три ряда. Но весьма вероятно, что успех последует сразу: здесь противодействие остальных Журавлей должно быть значительно слабее, и приборы подтверждали это.
Откинувшись на спинку кресла, он считал. Вот на скрещении осей экрана оказался седьмой от основания ряд. Напряжение поля поднялось и опало. Шестой. Считая, Старик бессознательно шевелил губами. Пятый. Приготовились… Четвертый. Пора!
Еще раз дрогнул корабль, выбрасывая в пространство невидимую сеть. Она устремилась в промежуток между пятым и четвертым, и этот четвертый неминуемо должен был запутаться в ее силовых линиях.
Люди приникли к экранам. И в момент, когда им казалось, что это уже неизбежно, что это уже произошло, неожиданное случилось снова.
Черное полотнище внезапно изогнулось и рванулось в сторону. Ничем нельзя было объяснить этот судорожный и стремительный рывок, при помощи которого Журавль ушел из зоны действия ловушки, еще не успев войти в соприкосновение с нею. Старик не собирался признавать себя побежденным, но следующий Журавль – из третьего ряда – свернул, еще не дойдя до места предыдущего, а следующий – еще раньше. Руки Старика заметались на пульте, давая усиление, меняя фокусировку, применяя множество ухищрений, мгновенно придумать которые мог он один, – ничто не помогло, и вскоре последний Журавль скользнул мимо корабля, с возрастающей скоростью удаляясь в пространство.
Так это выглядело на экране, и именно так это увидел Игорь. Но Старику показалось, что последнее ускользавшее черное полотнище дрогнуло, на миг замерло – и вдруг рванулось к нему, окутывая его непроницаемой, тяжелой и душной чернотой.
16
– Ну, как вы? – спросил Игорь.
Старик пошевелился.
– Где мы?
– Все в порядке. Лежите спокойно.
– Курс, курс?
– Завтра скорость упадет до безопасной. Повернем домой.
– А Журавли?
– Уже далеко. – Игорь задумался, словно подсчитывая в уме, и повторил: – Далеко.
Старик вздохнул и закрыл глаза.
– Не беспокойтесь, – сказал Игорь. – Никакой опасности. Просто нервное переутомление. Естественно в вашем возрасте.
Старик пробормотал:
– Не возраст. Разочарование. И это – уже последнее.
Он помолчал. Затем усмехнулся.
– Столько лет – и все зря.
– Почему зря?
– Они ушли. – Старик вдруг приподнялся на локте и резко спросил: – Или нет? Этот, последний… Отвечайте!
– Ушли все. Но ведь что-то осталось…
– Записи, ленты? Я хотел не этого.
– Чего же?
– Понять их. Но для этого мне был нужен Журавль. Хоть один!
Игорь подумал, что лежащий перед ним старец – все-таки великий Старик. Захотим ли мы все Журавлей, потерпев последнее поражение, или хотя бы думая, что потерпели его?
– Не обязательно – схватить, – сказал он, но Старик не слушал.
– Сколько лет! – пробормотал он. – Сколько бы я провел экспедиций! Основал колоний… Мне очень много лет.
Этого он мог и не говорить; сейчас он был таким, как в тот раз в своей каюте, и при взгляде на него вряд ли могли возникнуть сомнения относительно его возраста.
– Но ведь вы достигли цели.
Что-то в голосе Игоря заставило Старика поднять голову. Глядя в глаза спутника, он требовательно сказал:
– Говорите!
– Подумайте! Ведь эти Черные Журавли…
– Как они называются, я знаю.
– Ведь они живые – эти ваши Журавли!
Старик медленно сел.
– Живые?
– Конечно! Вы бы поняли это сразу, не будь вы так захвачены ловлей. Никто, кроме живых существ, не может произвольно менять скорость и направление полета. А они делали и то и другое.
– Однако можно предположить…
– Мало того! Вспомните, как они шарахались от вашей ловушки. Это не поле отталкивало их, они уклонялись сами. Они сообщали друг другу! И во второй раз сделали это еще быстрее…
Старик подозрительно взглянул на Игоря.
– В какой второй раз?
– Пока вы… отдыхали, я еще раз попробовал.
– Вы! – сказал Старик. – Не вы ли обещали мне…
– Не менять курс? Я его и не менял. Я просто еще раз поравнялся с ними, и, вспомнив, как делали вы…
– Чудо, что мы не взорвались, – мрачно подумал вслух Старик. – Ну и результат?
– Я ведь говорил! Кстати, вы рассказывали, что уже пытались ловить их этим способом? Ну раньше?
– Ловушка была еще слабее…
– Все равно. Они знают, понимаете – знают этот способ. Вы научили их!
– Жизнь в пространстве… – пробормотал Старик. – Эта ваша идея не укладывается в голове.
Игорь усмехнулся.
– Придется уложить. Потому что это не только идея.
– Итак, вы предполагаете, что они живут…
– Здесь! В пространстве. Почему вы думаете, что жизнь возможна только на планетах? Что само пространство не может быть обиталищем живых существ?
Старик пожал плечами.
– И все же! Межзвездное пространство – обитель жизни? Кто слышал об этом?
– А кто до вас слышал о Черных Журавлях?
– Каков же их обмен? Вообще энергетика?
– Очевидно, они усваивают энергию непосредственно, в виде излучения. Поэтому у них максимальная площадь при данном объеме. А дельта-поле используют для передвижения и локации.
– Да, да, – задумчиво проговорил Старик. – Первое нарастание поля – локация, второе – выброс квантов в моменты изменения движения. Возможно, возможно… Вы, конечно, замерили суммарную мощность поля перед конусом и степень ее ослабления?
– Нет. Я не знал…
– Следовало догадаться. Напрасно вы не сделали этого.
– Пустяки. Все равно, мне страшно, небывало повезло!
Старик поднял брови.
– Вот как?
– Еще бы! Теперь становится ясным, почему они стремятся к Новым: там они могут получить максимум энергии. Новые им по вкусу. И разве это не назовешь везением: именно в этом полете, от которого я больше ничего уже не ждал, мне удалось убедиться в том, что в пространстве действительно существует жизнь.
– М-да… Оказывается, наши интересы уж не столь несовместимы, как вам казалось.
– И вам тоже. Но это ваше открытие…
Старик прищурился.
– Мое, вы сказали?
– Но кто же нашел Журавлей?
– Важно, не кто настиг, а кто постиг.
– Нет, важно – кто дал возможность…
– Ладно, – сказал Старик. – Перестаньте. И вообще, пока еще не до дележа лавров. Вот если бы вы замерили напряженность перед конусом и ее вектор…
– Но к чему?
– Опять вы торопитесь! – вспылил Старик. – Почему бы вам не обдумать полученные данные всесторонне? Ведь, если Журавли направляются к Новым не случайно и направляются еще тогда, когда Новые не успели вспыхнуть – не ясно ли, что их органы, воспринимающие дельта-излучение, настолько чувствительны, что улавливают начинающиеся в недрах звезд процессы задолго до того, как их замечаем мы. Запомните! Там, куда стремятся сейчас Журавли, вспыхнет Новая. Достаточно бдительная патрульная служба, точные измерения – и люди заранее будут знать, где произойдет очередной взрыв. А если бы мы знали напряженность их локационного поля, мы получили бы представление и о чувствительности их рецепторов. И если бы был известен вектор, уже сегодня можно было бы сказать, какая именно звезда вспыхнет! Как можно проходить мимо столь очевидных вещей?
Он покачал головой и прибавил:
– Если я отдыхал, то именно от вашей безалаберности и легкомыслия.
Игорь ничуть не обиделся.
– Принимаю упрек, – сказал он. – Теперь вы все знаете. Отдыхайте же дальше. Приходит пора взглянуть и на других, земных журавлей.
17
– Пора, – сказал Старик, прикрывая глаза. – Пора… Все-таки отдохнуть по-настоящему можно только там.
Он вздохнул.
– Как жаль, что вы не провели измерений.
– В другой раз… Да вы лежите!
Старик, морщась, всунул ноги в туфли.
– Я уже достаточно лежал.
– Всего трое суток…
– Ничего себе! Так… Максимальную скорость стаи мы знаем: они увертывались от нас, замедляя ход, а не ускоряя. Если бы они могли, то стремились бы обогнать. Они не могли. Значит…
– Что вы хотите?
Старик усмехнулся.
– Насколько я помню, вы сами напросились на мой корабль?
Игорь засмеялся и сказал:
– Бесспорно. Но…
– Никаких «но»! – сказал Старик. – С земными журавлями вам придется обождать мой мальчик.
– Мне не к спеху. А сейчас?
– Наша скорость – на двадцать тысяч в секунду больше. Направление известно, – победоносно произнес Старик. – Земные не уйдут. А мы с вами еще раз посмотрим на Черных Журавлей!
Одиссея Валгуса
Вдалеке горели костры.
Если человек давно не встречал людей, у него в глазах поселяется темная тоска. Но он разводит костер, и одиночество отступает. И человек протягивает руки к огню, как протягивает их другу.
Огонь сродни человеку. Он течет по жилам, пылает в мозгу и блестит в глазах. Люди любят глядеть в пламя; они видят там прошлое и угадывают будущее. Если же человек – бродяга, он любит огонь еще и за вечную изменчивость горячей судьбы.
А здесь не из чего даже развести костер.
Когда-то это было просто. Хворост хрустел под ногами, сухие стволы бросались поперек тропы, нетерпеливо ожидая той минуты, когда им будет дано унестись в небо языком яркой плазмы. Так было в лесах Земли и в других лесах.
Что же, бродяга, иди своей дорогой. Тоскуй по огню костров и ночлегу в траве, вспоминай, как это было хорошо, думай, как хорошо еще будет. Иди и грейся у огня далеких звезд, пока нет земного пламени, пока ты один…
«Вот черт, – подумал Валгус. – Какую лирику развел, а? Сдаешь, бродяга. И поделом: характер у тебя не для компании. Да