– То есть вы можете просто уйти на… на свою сторону? – сказал один из глексенов.
– Да.
– А можно взглянуть? – спросил тот же самый глексен со светлой кожей, оранжевыми волосами и глазами цвета неба.
Понтер посмотрел на Тукану, Тукана посмотрела на Понтера. Потом Тукана ответила:
– Моё правительство хотело бы встретиться с кем-либо, кто может говорить от имени всего вашего народа.
– О, – сказал оранжевоволосый глексен. – Не со мной, конечно…
Понтер и Тукана пересекли гигантскую каверну, сопровождаемые толпой глексенов. Сегменты акриловой сферы, занимавшей прежде центральную часть каверны, теперь были сложены штабелями вдоль её изогнутых стен, а бесчисленные фотоумножительные трубки были собраны в одном месте.
На другом краю каверны была ещё одна лестница, даже выше той, что опиралась на край деркеровой трубы. По ней можно было взобраться к техническому люку детекторной камеры, тому самому квадратному люку, который выбило внутренним давлением, когда Понтера вместе с воздухом из его квантовой лаборатории перенесло сюда в прошлый раз. Хорнби взобрался наверх первым и исчез в люке. За ним стала подниматься Тукана.
Понтер взглянул назад, на туннель, ведущий в его мир, и его сердце подпрыгнуло, когда он увидел, что на краю стоит Адекор и смотрит вниз на него. Понтер хотел быть помахать ему, но это выглядело бы слишком похоже на прощание, так что он просто улыбнулся, хотя Адекор и не мог на таком расстоянии разглядеть выражение его лица. И это, подумал Понтер, наверное, к лучшему, потому что улыбка получилась вымученная. Он ухватился за боковины лестницы и полез вверх, надеясь, что видит своего партнёра не в последний раз.
Понтер протиснулся через люк в потолке и встал на ноги. Внезапно к нему шагнули пятеро глексенов, одетых в одинаковые зеленоватые одежды; в руках у каждого было какое-то оружие зловещего вида.
Понтер читал фантастическую литературу; он помнил истории о параллельных мирах, населённых злобными аналогами людей из известной вселенной. Его первой мыслью было, что каким-то образом они оказались не в той вселенной.
– Мистер Боддет, – произнёс один из… солдат, кажется, так их здесь называют. – Я лейтенант Дональдсон, Канадские вооружённые силы. Пожалуйста, отойдите от люка.
Понтер сделал, как было сказано, и из люка показалась посол Прат, которая тоже выбралась на металлическую платформу, стены которой были покрыты тёмно-зелёным пластиковым материалом, а с потолка свисали трубопроводы и кабели. У стен Понтер заметил что-то напоминающее вычислительную аппаратуру.
– Мэм? – сказал Дональдсон, глядя на Тукану.
– Это Тукана Прат, наш посол в вашем мире, – объяснил Понтер; Хак перевёл его слова.
– Госпожа посол, мистер Боддет, я должен попросить вас пройти со мной.
Понтер не двинулся с места.
– Мы здесь нежеланные гости?
– Вовсе нет, – ответил Дональдсон. – Наоборот, я уверен, что наше правительство будет несказанно радо признать вашего посла и соблюсти все положенные дипломатические формальности. Но сейчас вам нужно пройти с нами.
Понтер нахмурился:
– Куда вы нас ведёте?
Донадьдсон сделал жест в сторону ведущей наружу двери. Сейчас она была закрыта. Понтер пожал плечами, и они с Туканой двинулись к двери. Один из солдат вышел вперёд и открыл её. Они прошли в узкое тесное помещение.
– Пожалуйста, двигайтесь побыстрее, – сказал Дональдсон.
Понтер и Тукана подчинились.
– Как вы, должно быть, помните, мистер Боддет, – сказал шагающий позади них Дональдсон, – Нейтринная обсерватория Садбери находится в 6800 футах под землёй, и в ней поддерживается режим «чистой комнаты», чтобы предотвратить попадание пылевых частиц и других загрязнителей, способных повлиять на работу детекторного оборудования.
Понтер на ходу оглянулся на Дональдсона через плечо.
– Так вот, – продолжал Дональдсон, – эти службы были ещё более усилены на случай, если вы вернётесь. Боюсь, что вам придётся задержаться здесь на карантин, пока мы не убедимся, что вас безопасно выпускать на поверхность.
– Опять?! – воскликнул Понтер. – Только не это! Мы можем доказать, что не несём никакой заразы.
– Принимать такие решения не в моей компетенции, сэр, – ответил Дональдсон. – Но люди, которые могут их принимать, уже на пути сюда.
Глава 11
Мэри Воган склонялась над микроскопом, когда дверь её лаборатории в «Синерджи Груп» распахнулась.
– Мэри!
Она вскинула голову и увидела в дверях Луизу Бенуа.
– Да?
– Понтер вернулся!
Сердце Мэри встрепенулось.
– Правда?
– Да! Я только что слышала по радио. Портал между вселенными в Садбери снова открылся, и через него прошёл Понтер с ещё одним неандертальцем.
Мэри поднялась на ноги и посмотрела на Луизу:
– Прокатимся до Садбери?
Луиза улыбнулась, словно ждала этого предложения.
– Нет смысла. Неандертальцы сейчас на карантине прямо там, под землёй; с ними всё равно не увидеться.
– О, – сказала Мэри. Она изо всех сил пыталась скрыть разочарование.
– Но сразу после того, как их выпустят, они поедут в Нью-Йорк, в штаб-квартиру ООН.
– Правда? А это далеко отсюда?
– Не знаю. Думаю, где-то пятьсот-шестьсот километров. Но всяко ближе, чем отсюда до Садбери.
– Я всё равно собиралась съездить туда посмотреть «Продюсеров»[27], – улыбнувшись, сказала Мэри. Но улыбка тут же пропала. – Хотя там тоже вряд ли получится увидеться с Понтером. Он же будет всё время занят всякими дипломатическими делами.
Но Луиза не дала ей загрустить:
– Ты забываешь, на кого работаешь. У нашего Джока, похоже, есть ключи почти от всех дверей. Скажи ему, что тебе нужно съездить получить образцы ДНК неандертальца, который прибыл вместе с Понтером.
Мэри слова заулыбалась. В этот момент она очень-очень любила Луизу.
– Понтер Боддет, дружище!
Рубен Монтего вошёл в двухкомнатный изолятор и протянул к Понтеру сжатый кулак. Понтер коснулся его костяшками пальцев.
– Рубен! – Имя он произнёс собственным голосом, затем за него заговорил Хак: – Как я рад снова тебя увидеть!
Понтер обернулся к Тукане и объяснил по-неандертальски:
– Рубен – штатный медик шахты «Крейгтон», где мы сейчас находимся. Он оказал мне первую помощь, когда я чуть не утонул по прибытии сюда, и это в его доме мы с Мэре Воган и Лу Бенуа находились на карантине. – Потом, повернувшись к Рубену, он сказал, снова через посредство Хака: – Друг Рубен, это посол Тукана Прат.
Рубен широко – для глексена – улыбнулся и изобразил галантный поклон.
– Мадам посол, – сказал он, – добро пожаловать.
– Спасибо, – ответила Тукана через собственный имплант-компаньон, который был модернизирован по образу Хака. – Я очень рада посетить ваш мир. – Она обвела взглядом спартанскую обстановку изолятора. – Хотя и надеялась увидеть побольше.
Рубен кивнул:
– Мы над этим работаем. Сюда уже едут эксперты из Лабораторного центра контроля заболеваний в Оттаве и из Центра по контролю и профилактике заболеваний в Атланте. Как я понял, вы воспользовались неким устройством лазерной стерилизации. У нас таких нет, поэтому нашим специалистам нужно своими глазами убедиться, что ваш метод в самом деле работает.
– Конечно, – сказала посол Прат. – Хотя мы стремимся к взаимовыгодной торговле с вашим миром, этой технологией мы поделимся безвозмездно. Ваши специалисты могут пройти на нашу сторону и ознакомиться с оборудованием. Конструктор этих устройств, Дапбур Кажак, готова ответить на все вопросы о принципах работы и провести любые тесты, какие они сочтут необходимыми.
– Отлично, – сказал Рубен. – В таком случае всё должно закончиться совсем скоро.
Понтер подождал, убеждаясь, что Рубен закончил с этой темой, а потом спросил, не пользуясь переводчиком:
– А где Мэре?
Рубен понимающе улыбнулся, словно предвидел этот вопрос.
– Её нанял какой-то американский научный центр. Она в Рочестере, штат Нью-Йорк.
Понтер помрачнел. Он надеялся, что Мэре где-то в Садбери, но ей здесь действительно нечего было делать после того, как Понтер вернулся домой. Её дом, в конце концов, был не в этом городе.
– А у тебя как дела? – спросил Понтер. Он не понимал этой глексенской привычки постоянно интересоваться состоянием дел и здоровья собеседника, но старался соблюдать правила их этикета.
– У меня? – сказал Рубен. – У меня всё хорошо. У меня были мои пятнадцать минут славы, и, если честно, я рад, что они прошли.
– Пятнадцать минут? – повторила Тукана.
Рубен засмеялся:
– Один художник как-то сказал, что в будущем каждый будет знаменит в течение пятнадцати минут.
– А что за художник? – спросил Понтер.
Рубен явно пытался подавить улыбку.
– Э-э… в общем, он известен в основном рисунками банок с супом[28].
– Похоже на то, – сказал Понтер, – что ему и пятнадцати минут многовато.
Рубен снова рассмеялся:
– Как я по тебе скучал, дружище!
Прибыла команда из Лабораторного центра контроля заболевания, а вскорости – и из Центра по контролю и профилактике заболеваний. Две женщины – по одной от каждой организации – стали первыми Homo sapiens sapiens, посетившими вселенную неандертальцев. Периодически голова то одной, то другой появлялась над краем туннеля и просила передать то или иное оборудование.
Понтер пытался набраться терпения, но задержка всё равно его раздражала. Их ждал целый новый мир! И у него, и у Туканы уже взяли множество анализов крови и тканей, а Рубен провёл всестороннее медицинское обследование.
Несмотря на карантин, Понтер и Тукана не пребывали в полной изоляции. Первым посетителем стала бледная глексенская женщина с короткими каштановыми волосами и в маленьких круглых очках.
– Здравствуйте, – сказала она, и Понтер узнал франко-канадский акцент, который раньше слышал у Лу Бенуа. – Меня зовут Элен Ганье, я из канадского Министерства иностранных дел и внешней торговли.