Тукана выступила вперёд:
– Посол Тукана Прат, представитель Верховного Серого совета… э-э… Земли. – Она кивнула в сторону Понтера: – Мой помощник, учёный, а также посланник – Понтер Боддет.
– Приветствую, – сказала Элен. – Ужасно рада с вами познакомиться. Посланник Боддет, я обещаю, что в этот раз всё пройдёт гладко, не так, как во время вашего прошлого визита.
Понтер улыбнулся:
– Спасибо.
– Прежде чем мы двинемся дальше, мадам посол, я хотела бы задать вам вопрос. Насколько я понимаю, география вашего мира и нашего идентична, не так ли?
Тукана Прат кивнула.
– Отлично, – сказала Элен. У неё с собой был небольшой портфель. Она открыла его и достала маленькую карту мира, изображавшую лишь контуры континентов без государственных границ. – Не могли бы вы показать мне место, где вы родились?
Тукана Прат взяла карту, оглядела её и ткнула в Западное побережье Северной Америки. Элен протянула ей фломастер со снятым колпачком.
– Отметьте, пожалуйста, это место на карте. По возможности, как можно точнее.
Тукану такая просьба явно удивила, но она сделала, как просили, поставив маленькую красную точку на северной оконечности острова Ванкувер.
– Спасибо, – сказала Элен. – Теперь не могли бы вы расписаться рядом с этой отметкой?
– Расписаться?
– Э-э… ну, в общем, написать своё имя.
Тукана Прат изобразила строку угловатых символов.
Элен достала из портфеля нотариальную печать и оттиснула её на карте, потом добавила собственную подпись и дату.
– Отлично, как мы и надеялись. Вы родились в Канаде.
– Я родилась в Поднелаке, – возразила Тукана.
– Да-да, но в нашем мире соответствующее место находится в Канаде – точнее, на острове Ванкувер в провинции Британская Колумбия. Из чего следует, что, согласно действующему законодательству, вы – канадка по рождению. Как мы уже знаем, посланник Боддет родился в окрестностях Садбери, Онтарио. Поэтому, если вы и посланник Боддет не возражаете, первым делом после вашего выхода из карантина вам будет присвоено канадское гражданство.
– Зачем? – спросила Тукана Прат.
Прежде чем Элен ответила, заговорил Понтер:
– Этот вопрос поднимался ещё во время моего первого посещения. Для перемещения между государствами этой версии Земли каждый должен иметь при себе некие документы. Самый важный из них, – он сделал паузу, чтобы Хак напомнил ему название, – это паспорт, а для того чтобы получить паспорт, у вас должно быть гражданство.
– Именно так, – сказала Элен. – Мы получили массу упрёков от других правительств, в особенности от американского, за то, что в прошлый раз вы так и не выбрались за пределы Канады. Как только закончится карантин, вас отвезут в Оттаву – это столица Канады, – где вы станете канадскими гражданами согласно главе 5 статье 4 канадского закона о гражданстве, которая позволяет министру иностранных дел в особых обстоятельствах присваивать гражданство кому угодно. Не беспокойтесь, это никак не помешает вам сохранять гражданство любой юрисдикции вашего мира: Канада всегда признавала двойное гражданство. Однако, когда вы отправитесь за пределы Канады, вы будете зарегистрированными канадскими дипломатами и в этом качестве будете пользоваться дипломатическим иммунитетом и прочими привилегиями. Это позволит избавиться от большей части бюрократической волокиты до тех пор, пока не будут установлены формальные отношения между каждым из наших государств и вашим миром.
– Каждым из ваших государств? – переспросила Тукана. – У нас сейчас объединённое мировое правительство. Разве у вас не так?
Элен покачала головой:
– Нет. У нас есть так называемая Организация Объединённых Наций – мы отвезём вас в её штаб-квартиру сразу после обеда с премьер-министром в Оттаве. Но это не всемирное правительство, это скорее форум, на котором правительства отдельных стран могут обсуждать беспокоящие их проблемы. В конечном итоге ваше правительство должны будут признать все страны, входящие в ООН.
– А сколько их? – спросила Тукана.
Понтер улыбнулся.
– Вы не поверите, – сказал он.
– В настоящий момент в ООН входит сто девяносто одна страна, – сказала Элен. – Так что, как видите, на то, чтобы установить отношения с каждой из них, уйдут годы. Но Канада, разумеется, уже поддерживает отношения с ними всеми, так что, став канадскими дипломатами, пусть и чисто формально, вы сможете свободно посещать любую из этих стран и вести переговоры с их руководителями.
Тукана выглядела озадаченной.
– Ну, если всё это и правда необходимо…
– Совершенно необходимо.
– Хорошо, – сказал Понтер. – Когда мы отсюда выйдем?
– Скоро, я надеюсь, – ответила Элен. – Я теперь и сама не могу покинуть обсерваторию, пока не закончится ваш карантин. Но ваши технологии деконтаминации, похоже, произвели впечатление на наших медиков.
Эта новость очень обрадовала Понтера, поскольку сулила скорое окончание карантина. В конце концов, в прошлый раз почти всё время его пребывания в Канаде прошло на карантине, и ему не хотелось проходить через это снова, в особенности – глубоко под землёй.
Вскоре после этого Тукана удалилась во вторую комнату изолятора – как и многие люди её поколения, она любила вздремнуть. Понтер с помощью Хака занимался английским, когда вернулся Рубен Монтего в сопровождении низенького, лохматого, светлокожего мужчины-глексена, который был полной противоположностью доктора с его тёмной кожей и гладко выбритой головой.
– Привет, Понтер, – сказал Рубен. – Это Арнольд Мур, геолог.
– Здравствуйте, – поздоровался Понтер.
Арнольд протянул руку, Понтер пожал её.
– Доктор Боддет, – сказал геолог, – я просто счастлив познакомиться с вами. Просто счастлив!
Скука взяла своё, и Понтер не смог удержаться от сарказма:
– Вы уверены, что касаться меня безопасно?
Но Арнольд пропустил эту реплику мимо ушей.
– Я хотел спуститься сюда сразу, как только услышал о вашем возвращении. Это огромная радость, доктор Боддет, огромная!
Понтер нехотя улыбнулся:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – Арнольд указал на стул, с которого Понтер поднялся, – присядьте, прошу вас.
Понтер сел; Арнольд взял другой стул, повернул его спинкой к Понтеру и уселся на него верхом, сложив руки поверх спинки. Понтер ощутил, как его брови полезли вверх – такой способ сидения действительно казался гораздо удобнее. Он снова встал и развернул собственный стул, усевшись на него подобным же образом. Было не так удобно, как на привычном седлокресле, но прогресс был очевиден.
Рубен извинился и пошёл пообщаться с иммунологами, которые расползлись по всем помещениям обсерватории.
– У меня есть к вам один вопрос, – сказал Арнольд.
Понтер кивнул.
– На нашей версии Земли происходит нечто необычное, – продолжил геолог, – и я хотел узнать, не происходит ли чего-то подобного в вашем мире.
– Чего именно?
– Северное сияние – да, собственно, и южное тоже – ведёт себя необычно.
Понтер удивился:
– Нет, у нас ничего необычного не происходит. Кстати, я сам наблюдал ночные огни буквально вчера – всё было как всегда.
Арнольд выглядел разочарованным.
– Мы надеялись, что вы дадите нам какой-нибудь ключ. Наша рабочая гипотеза состоит в том, что магнитное поле Земли схлопывается в преддверии смены полярности.
Понтер снова вскинул бровь; она залезла на самый гребень надбровного валика.
– Когда у вас такое происходило в последний раз?
– Точно не скажу. Много тысяч лет назад.
– И с тех пор магнитное поле не пропадало?
– Нет.
– Невероятно. У нас такое было… Хак?
– Шесть лет назад, – сказал Хак через внешний динамик.
– Вы хотите сказать, что всё закончилось шесть лет назад?
– Да.
– Но началось, вероятно, за много столетий до того?
Понтер покачал головой:
– Началось это двадцать пять лет назад.
– Давайте уточним, – сказал Арнольд; глаза у него округлились. – Коллапс магнитного поля Земли занял всего – сколько? – девятнадцать лет?
– Точно так, – ответил Понтер. – До того напряжённость магнитного поля была нормальной. Потом оно пропало: планета не имела заметного магнитного поля в течение девятнадцати лет. А потом, шесть лет назад, поле возникло снова.
– «Возникло»? – потрясённо повторил Арнольд. – Вы, должно быть, шутите.
– Когда я шучу, – ответил Понтер, – у меня получается гораздо смешнее.
– Но… но… мы всегда считали, что коллапс магнитного поля занимает сотни, если не тысячи лет.
– Почему?
– Ну, хотя бы из-за размеров Земли.
– Магнитное поле Солнца меняет полярность каждые сто сорок месяцев или около того – каждые одиннадцать лет, – а Солнце в миллион раз больше Земли.
– Да, но…
– Я не пытаюсь выглядеть серее вас, – сказал Понтер. – Мы тоже очень мало знали о коллапсе магнитного поля, пока сами не пережили такой. Многих наших геологов также поразила быстрота явления.
– Геомагнитный коллапс и восстановление менее чем за двадцать лет, – сказал Арнольд. – Невозможно поверить.
– Удачное время, чтобы быть физиком, – сказал Понтер. – Интересное. Наш народ узнал много нового о… процессе, который создаёт поле… У вас есть для этого слово?
Арнольд кивнул:
– Геодинамо.
Понтер нахмурился – опять этот звук «и». Но пусть о нём позаботится Хак – компаньон был проинструктирован только имена собственные произносить так же, как это сделал бы сам Понтер.
– Да. Мы узнали много нового о геодинамо.
– Было бы здорово услышать, что вам удалось узнать, – сказал Арнольд.
Понтер был рад, что Тукана пошла спать, – скорее всего, он и так уже выдал слишком много информации. Но концепция торговли научными данными не находила отклика в нём как учёном. Научными данными следует обмениваться свободно. Тем не менее он решил слегка сменить тему:
– Неужели «Инко» беспокоится о том, что спрос на никель упадёт в период коллапса магнитного поля? – Никель широко использовался в компасах на обеих версиях Земли, а его залежи здесь, поблизости от Садбери, были богатейшими на планете.