[35], профессора филологического факультета. И вот почти семьдесят лет мы друг друга знаем, мне было четырнадцать, ему одиннадцать. И позже, особенно когда стал студентом богословского факультета, регулярно ходил в русскую церковь, прислуживал как пономарь, или, как мы, сербы, говорим, чтец, и орарофорный чтец, орарофорный пономарь. Тогда настоятелем был Андрюшин отец, Виталий[36], удивительная матушка у него была Людмила. Я часто проводил время в их семье, немного выучил русский, узнал самое прекрасное и драгоценное, что русский человек может дать нам, сербам…
– А что это, что вы считаете самым драгоценным?
– Знаете что? Это доброта, душевность, тепло, большое дружелюбие, гостеприимство. И когда меня спрашивают, почему я такой большой русофил, я рассказываю об этом и подтверждаю, всегда подтверждал, даже во времена Советского Союза. Правда, тогда я добавлял: «Прошу вас, давайте объяснимся!» – так как были люди, которые любили Советский Союз, знаете, – коммунисты тоже называли себя русофилами. Поэтому я говорил: «Пожалуйста, давайте объяснимся, я люблю русских и все русское, исконное, православное, я люблю Святую Православную Русь, меня ужасает Советский Союз, потому что коммунисты – враги русского народа, я презираю Советы из любви к русским!» Была в свое время такая полемика. И так я остался доныне русофилом, как сказать, поклонником всего православного, русского, Святой Православной России. И в церкви, где я сейчас служу, где я настоятель, мы после каждой литургии служим молебен всем русским святым.
– В вашем храме есть и частицы мощей русских святых, иконы…
– Да, здесь у нас есть частицы мощей святого Иоанна (Максимовича) Шанхайского, святого Илариона (Троицкого), который был правой рукой святого Патриарха Тихона, также – пяти оптинских старцев, священномученика Сильвестра (Ольшевского), архиепископа Омского, распятого в 1920 году большевиками в тюрьме. Эти святыни находятся в нашем храме, и, когда приходят русские братья и рассказывают о том, что они были в русской церкви на Ташмайдане, рядом с храмом Святого Марка, мы им говорим: «Хорошо, что вы там были, там подворье Русской Церкви, а здесь сербская и одновременно русская церковь, посмотрите на иконы».
– А приходилось ли вам бывать в России?
– Был однажды, очень давно, в 1972 году, еще в брежневские времена, тяжелые времена, но тогда нам удалось совершить паломничество в город Загорск (Сергиев Посад), провести несколько дней в Троице-Сергиевой Лавре – этой великой святыне Русской Церкви – и, конечно, осмотреть достопримечательности Москвы, все это осталось в нашей памяти, в прекрасных воспоминаниях. И еще был один интересный эпизод, как нам удалось избежать похода в мавзолей Ленина, знаете, тогда подразумевалось, что все, кто приезжал из Югославии, наряду с другими достопримечательностями обязательно посещали мавзолей. И вот когда мы совершали автобусную экскурсию по Москве, а с нами был и владыка Баня-Лукский Андрей, экскурсовод, русская девушка, которая бегло говорила по-сербски, но с выраженным русским акцентом, говорит: «Дорогие гости, у нас осталось время для посещения мавзолея Ленина». А наш владыка сдержанно так отвечает: «Спасибо, у нас нет намерения посетить мавзолей». Она смотрит удивленно: «Как же это, вы приехали из Югославии, разве Югославия не социалистическая страна?! Не хотите в мавзолей?» – «Нет, спасибо большое, вы очень любезны, мы хотим видеть все, но не мавзолей». Избежали мавзолея, а редко кому это удавалось.
– Отец Деян, вы носите крест, подаренный Патриархом Алексием I, расскажите об этом.
– Ношу, но он не мне его подарил. Отец Виталий, настоятель русской церкви, отец покойного отца Василия и Андрея, моего старого друга, когда впервые приехал в Москву после войны, в 1956 году, получил в подарок крест от
Патриарха Алексия I. После упокоения отца Виталия его младшему сыну Андрею в наследство остались некоторые такие драгоценности, среди них и крест. И когда я был награжден Патриархом Павлом правом ношения наперсного креста (у сербов традиция отличается от русской, думаю, что русская традиция лучше, чем наша: русский священник на рукоположении сразу получает крест, а у нас, сербов, это знак отличия, который он получает от своего архиерея), тогда мой друг Андрей подарил мне этот крест, полученный его отцом от Патриарха Алексия. Да, я ношу этот крест. Когда Патриарх Алексий I в 1957 году приехал в Белград, это был первый визит русского Патриарха в Сербию, я недавно начал служить приходским священником в Славонии. Узнав о приезде Святейшего, я поспешил в Белград, в русскую церковь, чтобы увидеть его и получить благословение. Да, это было историческое событие, первый визит русского Патриарха в Белград и Сербию, а мы, кто долго живет, долго и помним.
– Отче, расскажите о ваших встречах с Патриархом Сербским Павлом.
– О Павле, знаете, я лишь могу повторить то, что наш сербский народ постоянно говорил: «Живой святитель!» Настоящий Божий добрый человек, полный любви и доброты, с одной стороны, а с другой – необычайно мудрый и образованный. Это со временем открылось, когда он начал говорить об отдельных проблемах Церкви или некоторых богословских вопросах. Да, Патриарх Павел по своей скромности просто скрывал эти свои огромные знания, но о чем бы он ни говорил, всегда с большой ученостью и знанием. В его книгах, изданных под названием «Объяснения некоторых вопросов нашей веры», видны энциклопедические знания, а его наследник, нынешний патриарх, – мой школьный и студенческий друг.
– Когда вы встретились?
– Мы одногодки, в 1952 году он, тогда Мирослав Гаврилович, поступил на наш богословский факультет, окончив Призренскую семинарию. Симпатичный, обаятельный юноша, веселый, розовощекий, кто мог знать, что он будет Патриархом. Конечно, когда мы сейчас встречаемся, я веду себя с ним как подобает священнику, особенно в присутствии других людей, но мы друзья юности. И когда речь заходит о том, что кого ждет в будущем, иногда шучу: «Может быть, в наших семинариях сейчас сидит целый Архиерейский Собор во главе с Патриархом и, может быть, будущий Патриарх именно сегодня получил двойку по истории Церкви!» Шутка, но как знать, кто станет епископом, а кто и Патриархом. Если бы нам сказали тогда о студенте Мирославе: вот ваш Патриарх прибыл, мы бы просто посмеялись.
– Отец Деян, с кем из великих духовников вам доводилось встречаться?
– С владыкой Николаем не доводилось, но авву Иустина[37] встречал не один раз, а моя первая встреча с ним произошла в 1954 году. Я шел с одним его знакомым по улице Князя Михаила, я тогда служил в армии и был в военной форме, в фуражке с титовой звездой, и вдруг мой спутник говорит: «Смотри, авва Иустин идет». Он был высокий, статный, приезжал обычно в Белград не в камилавке, а в той его черной шляпе с полями и мантии. Мы подошли к нему, мой товарищ меня представляет как студента богословия, а я смутился из-за формы, еще больше из-за звезды на фуражке, но взял у него благословение и говорю: «Отче, простите, я в форме». Он отвечает: «Ничего особенного, я тоже в форме», – имея в виду священническое одеяние, давая мне понять, что не нужно смущаться. И тогда мы немного поговорили. Я был счастлив, что вижу его, и смущен. Потом я еще несколько раз видел отца Иустина.
Но знаете, кого я еще встречал? Владыку Варнаву (Настича)[38], чей праздник был вчера, он один из тех, кто сильно пострадал от коммунистов, много лет был в заключении. Сербская Церковь канонизировала его как священномученика и исповедника, и вчера вместе с кралем Милутином, преподобным Феоктистом и их матерью Еленой, отмечался и день святого владыки Варнавы, которой упокоился в тот день. Он был избран на кафедру в Сараево и уже на своей хиротонии в соборной церкви произнес проповедь, в которой открыто обличал безбожную коммунистическую власть. Конечно, он не выступал с какой-то политической позиции, но обвинял коммунистов за их преступления, давление на Церковь и народ. Недолго он служил в Сараево, его арестовали, отправили в заключение, в котором он провел долгие годы. Он родился в Америке, но еще ребенком вместе с отцом вернулся в Сербию, американская общественность, американские сербы пытались повлиять на здешние власти, требовали освобождения, и в конце концов его отпустили, но не дали вернуться на кафедру продолжать епископское служение и постоянно за ним следили. Он упокоился в 1964 году, ему было всего пятьдесят лет, и, по всей видимости, его отравили. Знаете, как он умер? Неожиданно. В тот день родственник отвез его к какому-то стоматологу, и, когда владыка вернулся в монастырь Беочин, где сейчас почивают его святые мощи, ему стало очень плохо и он умер. Поэтому существует оправданное предположение, что он был отравлен. Владыка Варнава – человек твердой веры, настоящего апостольского духа, мужества и бесстрашия, удивительно интеллигентный и образованный, я несколько раз присутствовал в обществе одновременно с ним, слушать, видеть его было истинной радостью. Он был небольшого роста, с живыми светлыми глазами, так я представлял себе апостола Павла. Владыка Варнава был выдающейся личностью нашего времени, настоящим апостолом. Отец Савва Йович написал книгу о нем.
Помню и Патриарха Гавриила, я присутствовал на его погребении, он вместе с владыкой Николаем был в изгнании и лагере смерти. Он умер в 1950 году, я хорошо помню его похороны.
Видите, какие это давние времена, для вас, молодых, это уже история, прошлое, да.
Знал я и отца Фаддея[39], хотя мы не часто встречались, он жил в монастыре Витовница, многие ездили к нему, многие перерождались после разговора с ним. Я часто слышал, что после этих разговоров с отцом Фадеем становились другими людьми. Бывало и так, что он собирал народ, беседовал с людьми, давал наставления, и те, кто хотел спросить его о чем-то личном, получали ответ на свой вопрос в его наставлениях, это интересно.