После Второй мировой войны коммунисты, когда, так сказать, освободили Югославию, Сербию, под влиянием Коминтерна запретили возвращаться сербам, изгнанным из Косово албанскими властями. Открыли границы с Албанией, и масса ее населения хлынула на территорию Косово под предлогом того, что они беженцы. На самом деле это был план захвата Косово: чем больше они заселяли край, тем больше сербов вынуждены были бежать, так как на них совершалось давление. И сейчас состояние очень тяжелое. Сербский народ борется за жизнь в очень тяжелых условиях, не имея того, что является самым главным для человека, – свободы, права на жизнь. Сербия старается что-то сделать, были раньше и есть теперь ошибки в политике властей
Югославии и Сербии, люди живут в невыносимых условиях. Как и чем все это закончится, будет видно.
Нас очень удивили наши союзники, недавние союзники, Европа и Америка, которые, не углубляясь в проблематику Косово и Метохии, встали на сторону албанцев, шиптарей, и усердно трудятся в их пользу. Это сложно понять. Мы очень надеемся на Россию и на государства, которые к нам расположены, – Китай, Индию и другие. К сожалению, европейские страны и США на другой стороне, они не хотят видеть страдания, отсутствие свободы, элементарных условий для самой обычной жизни и унижение достоинства человека.
– Ваше Святейшество, не так давно вы были в России с визитом, поделитесь вашими впечатлениями?
– Первый раз я был в России на похоронах Патриарха Пимена двадцать с лишним лет назад.
Россия тогда и Россия сейчас – это две разные страны, они совсем не похожи друг на друга. Сейчас я находился в России дольше, примерно пятнадцать дней, и у меня была возможность многое увидеть. Я восхищен тем, что Россия сделала для себя за последние двадцать лет. Господь дал России большие материальные блага, дал России русскую душу! Очень меня окрылила красота русских восстановленных монастырей и церквей, позолоченных куполов! Воодушевил меня народ, который носит в себе, в своей душе, Бога, способный часами ждать очереди, чтобы приложиться ко кресту святого апостола Андрея и другим святыням, наполняющий церкви. Сейчас России Бог дал две выдающиеся личности: Патриарха и президента, они вместе работают на пользу своего народа, своей Церкви. Особенно меня вдохновили слова президента Владимира Путина, когда он сказал: «Я не много знаю о вере, но мой учитель и мой советник – Патриарх, я учусь у него». Созвучие Церкви и государства необходимо каждому народу, а мне кажется, что в России оно в большой мере достигнуто. Конечно, есть и немало проблем, но они решаются наилучшим образом.
– Расскажите, пожалуйста, как выглядит обычный рабочий день Патриарха Сербского.
– Вот так, как сегодня. Мы начали в половине девятого. Почти каждый день приемы. Но прежде всего – богослужения в Патриархии. Кроме того, в силу обстоятельств, я администрирую епархию в Западной Германии и с недавних пор руковожу Славонской епархией, у меня два ставропигиальных монастыря – Печская Патриархия и Святого Саввы в США, в Чикаго. Работы много. Также – приемы дипломатов, политиков и других деятелей. Главное, о чем мы печемся, насколько это в наших силах, – ничем не навредить Церкви, стараемся все проблемы решать в духе Предания, конечно, в сотрудничестве с епископами и священством. Только в совместном труде мы можем ожидать какой-то плод.
– Каковы главные трудности сейчас в Сербии?
– У нас прекрасный народ, но, к сожалению, трудностей много. Смертность значительно превышает рождаемость, люди едут в города, создавая там проблемы, деревни пустеют, соответственно, все меньше работают на земле. Земля не обрабатывается, значительна миграция, высок уровень безработицы, из-за которой многие уезжают искать счастья за границей. К сожалению, покидают страну самые образованные, дипломированные специалисты, состоявшиеся люди, инженеры, врачи и многие другие, что отрицательно сказывается на экономике страны. Это плохо для народа. Поэтому мы молимся, чтобы все как можно быстрее стабилизировалось, чтобы изменились к лучшему обстоятельства и тот народ, который остался здесь, мог бы найти работу и хлеб.
Также существует проблема и с большим количеством беженцев из Косово и Метохии, из Хорватии. Она решается за счет государства. Таким образом, обстоятельства весьма тяжелые, и надеемся на Бога, что Он нас не оставит.
– Ваше Святейшество, Церковь имеет влияние на народ, он уважает Церковь?
– Да, хотя эти сведения и относительны, однако, как сообщают СМИ, народ больше всего доверяет армии и Церкви. Я считаю, народ Церкви верит. Политики меняются один за другим, много обещают, не исполняют обещаний, теряют кредит доверия, хотя есть честные политики, которые стараются решать проблемы. К сожалению, такая ситуация не только у нас, она прослеживается в том или ином виде во всех странах, и, очевидно, наше время – это время смуты во всем мире. Значительную роль играют экономические отношения в государствах, а они часто оставляют желать лучшего, так как велика непорядочность тех, кто имеет доступ к материальным богатствам. Люди теряют совесть, а последствия потери совести – ослабление веры, и если мы рассмотрим состояние веры в мире, мы увидим, что здесь существует большая проблема.
– Что бы вы пожелали нам, верующим, в России и Сербии?
– Что я могу пожелать как Патриарх? Прежде всего – хранить нашу веру. Не просто хранить, не просто говорить о ней, но жить по вере, ибо именно так мы можем показать ценность и сущность веры – жизнью. И то, что нам необходимо сейчас, – единство, единство православных. К сожалению, проблемы, существующие в мире, не миновали и нас, и у нас в Сербской Церкви существуют расколы, так же как и в России, в других странах. Так что и нам необходимо единство. А его отсутствие – это тоже одно из последствий ослабления веры, жизни по вере. Таким образом, самым необходимым в наше время является единство.
Послушник владыки Николая
Архимандрит Йован (Радосавлевич)
Архимандрит Йован (Радосавлевич) – профессор богословия, летописец, один из немногих ныне живущих учеников святого владыки Николая (Велимировича), его справедливо называют «живой историей монашества». В монастырь Жича пришел накануне Второй мировой войны (1938), видел, как эта великая святыня до основания была разрушена немецкими бомбами. Монашеский стаж отца Йована превышает семьдесят пять лет, он связан дружбой с семью ныне канонизированными святыми. Долго находился на Святой Горе, на горе Синай и в Иерусалиме, преподавал в монашеских и богословских школах в Призрене, Остроге, Крке. Автор более двадцати трудов, которые представляют собой своеобразную хронику современной истории Сербской Церкви, свидетель времени, свидетель трагических событий германской, болгарской, венгерской, итальянской, албанской оккупации и коммунистического режима. В Сербии сегодня не найти монаха, священника, которого не связывало бы с этим старцем воспоминание хотя бы о краткой встрече. И по причине возраста, но больше за сердечную доброту и открытость народ называет его не «отец Йован», а тепло и ласково «деда Йован». Направление нашего разговора он определил так: «Кто хочет критиковать, пусть критикует, времена сейчас такие, я же помню много хорошего и об этом буду говорить».
– Отче, вы так рано пришли в монастырь, расскажите, как это произошло.
– Начало моего пути связано с владыкой Николаем[4], мы родом из одного села Лелич, что под Валево. По народному преданию, наши семьи состоят в родстве, это две ветви от двух братьев, которые когда-то там поселились, их потомки – Велимировичи и Радосавлевичи. Владыка Николай хотел, чтобы кто-то из нашего края пришел в монастырь, расспрашивал, узнавал, есть ли кандидаты, а я, тогда десятилетний ребенок, учился в начальной школе. У нас так принято – в семь лет поступают в начальную школу, учатся там четыре года. И как раз на Видовдан (день Косовской битвы), сразу после Духова дня, я окончил четвертый класс. В 1934 году пошел в школу, а в 1938 году решил идти в монастырь.
Владыка Николай посылал к нам миссионеров из богомольческого движения. Он основал это движение, его участниками преимущественно были люди из народа, простые, необразованные, образованных он не брал, так же как наш Господь, который позвал за Собой неграмотных рыбаков, учил и просвещал их. И наш владыка Николай звал простой сельский народ, народ, полный веры, любви, жертвенности и духовной трезвости, учил читать Священное Писание и пересказывать прочитанное людям, преподавать другим основы веры, объяснять, почему мы, православные, крестимся троеперстием, верим в Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа. Владыка учил основным вещам и всегда подчеркивал, что наш народ не знает много о вере, но знает главное и живет в благочестии. Так это началось.
– Священников не было среди них?
– Духовенства не было, только миряне, но, когда приходили куда-то, должны были сообщить местному священнику и брать у него благословение, чтобы настоятель знал, что это не самозванцы. Тогда их принимали с уважением. Священник объявлял, что пришли богомольцы-миссионеры, и народ собирался. Помню, как в наш дом батюшка приводил миссионеров, собиралось по пятьдесят и по сто душ, пели духовные песни, проповедовали, беседовали. Все это было очень важно для нас – и для детей, и для взрослых. Был у меня брат, в войну погиб, мы с ним разучивали песни, особенно любили петь: «Помоги нам, Вышний Боже». Так было, да. Владыка Николай посылал богомольцев по всей стране, шли, проповедовали, говорили о Боге. После войны народ мало знал о вере, о традициях, слишком долго мы были под турками. И греки делали что-то подобное…
– Ваши родители были верующими? Чем они занимались?
– Отец рано умер, но я его хорошо помню. Он был очень благочестивым человеком, членом христианской общины, вступил в богомольческое движение, основанное владыкой Николаем. Занимался пчеловодством, получал мед и воск, делал восковые свечи. Подогреет воск, потом раскатает, подготовит, а хлопка-то для фитилей у нас нет. Делали льняные фитили, сеяли лен и коноплю. Из конопли еще изготавливали грубую ткань, шили из нее повседневную одежду, а из льна шили нарядные праздничные рубахи, надевали их, когда шли в церковь. Купить одежду тогда негд