Он подошел к концу каменного коридора. Проход был закрыт каменной глыбой. Карс остановился, не веря своим глазам. «Видимо, была какая-то дверь, которой я не заметил, — подумал Карс, — и Пинкавр закрыл ее, чтобы я не смог выйти».
Карс попытался сдвинуть плиту, на которой не было никаких следов ручки или просто отверстия. После недолгих тщетных усилий он отступил назад и вытащил протоновый пистолет. Свистящая струя атомного пламени ударила в плиту, опаляя и расщепляя ее. Плита оказалась довольно толстой, куски камня сыпались ему под ноги.
Наконец он расправился с плитой, но за ней оказалось не свободное пространство, а масса темно-красной почвы. «Сама могила Рианона, то место, где он был погребен. Должно быть, Пинкавр проделал в ней дыру», — говорил сам себе Карс, не веря, однако, что это так. Не веря в это, Карс пугался невозможного.
В слепой ярости он направил луч пламени на массу почвы, преграждающую ему путь. Он нажимал на спуск до тех пор, пока не кончился заряд. Тогда он отбросил бесполезный пистолет и кинулся на противника со шпагой.
Он копал и копал, пока в проделанном отверстии не заблестел дневной свет. Раз на Марсе день, значит он пробыл в пузыре больше, чем предполагал.
Порыв ветра ударил ему в лицо. Ветер был теплым и сырым, какого не может быть в пустынях Марса.
Карс выбрался наружу и остановился, глядя широко раскрытыми глазами на открывшуюся перед ним картину.
Бывают времена, когда человек не способен ни на эмоции, ни на какую-то реакцию, когда глаза видят, уши слышат, а мозг бездействует, будто защищается от безумия. В таком состоянии и был сейчас Карс.
— Мираж, конечно, — пробормотал он. — Огромный, как Марс, мираж.
Теплый бриз взъерошил темные волосы Карса, пузырем вздул его плащ. Солнце скрылось за горизонтом, крикнула какая-то птица. Он не шелохнулся. Он смотрел на океан, простирающийся перед ним до самого горизонта, огромную массу воды молочно-белого цвета, флюоресцирующую даже при дневном свете.
— Мираж, — повторил он в отчаянии, цепляясь последними усилиями за возможность разумного объяснения. — Так не может быть. Ведь это все же Марс!
Все тот же Марс, та же планета, те же высокие холмы, по которым они шли ночью. Так или не так? Раньше дыра — вход в гробницу — была передней частью крутого уступа, сейчас же он стоял на покрытом травой склоне высокого холма. Повсюду вздымались зеленые холмы, а в самом низу, где была раньше пустыня, виднелся темный лес. Зеленые холмы, зеленый лес и река, бегущая к тому, что раньше было дном мертвого моря.
Карс обвел взглядом далекое побережье, на котором, весь залитый солнечным светом, сверкал город. Карс знал, что это был Дженкор. Теперь он лежал меж зеленых холмов.
Тогда Карс понял, что это не мираж. Он сел и задумался. Ногти его впились в ладони так глубоко, что показалась кровь. Теперь он понял, что случилось с ним в этом пузыре, и ему показалось, что холодный голос повторяет грозное предостережение:
«Куири, владыки пространства и времени… времени… ВРЕМЕНИ…»
— Я попал в прошлое Марса. Всю жизнь я изучал это прошлое и мечтал о нем, — шептал Карс. — Я, Мэтью Карс, ренегат, расхититель могил. Куири по каким-то своим причинам построили это место, а я прошел по их пути.
Карс глубоко изучил археологию. Необходимо знать полдюжины наук, чтобы быть хорошим археологом. Теперь он лихорадочно рылся в памяти в поисках объяснения случившемуся. Была ли правильной его первая догадка о пузыре? Был ли тот действительно отверстием в континуум Вселенной? Если это так, то он мог, хотя и смутно, понять, что с ним произошло.
Ведь продолжительность пространства-времени Вселенной была ограничена Эйнштейном и Риманом.
Он явно выпал из этого континуума, а потом снова туда вернулся, но в другую систему времени, а не в свою.
Как это однажды написал Кауфман?
«Прошлое — это настоящее, которое существует на расстоянии». И он вернулся в это отдаленное настоящее, вот и все. Нет никаких причин для страха. Однако остаток кошмарного ужаса все еще присутствовал. Судорожно сжимая украшенную драгоценностями шпагу, он встал и повернулся к выходу из гробницы Рианона. «Я могу вернуться тем же путем, которым попал сюда, через проклятый пузырь».
Внезапно он остановился, дрожь пробежала по телу. Он не мог заставить себя вновь остаться лицом к лицу с пузырем, наполненным сверкающим мраком. Он не смел этого сделать. Он не обладал мудростью Куири. Совершенное им путешествие во времени лишь волей случая забросило его в прошлое. Он не мог рассчитывать, что такой же случай вернет его в его собственное время.
Карс снова повернулся и посмотрел на расстилавшуюся перед ним картину. Он долго стоял не двигаясь, пролетела морская птица, подул ветерок.
Карс снова обратил внимание на белые башни Дженкора, гордо возвышающиеся над гаванью. Это был не тот Дженкор, который он знал — воровской город Лоу-канала, утопающий в песке, но все же он представлял собой какое-то знакомое звено, а Карс сейчас очень нуждался в подобном звене. Он пойдет в город и попытается ни о чем больше не думать, иначе разум не выдержит.
Карс покрепче стиснул эфес шпаги и направился вниз по поросшему травой склону.
3. Город прошлого
Путь до города оказался долгим. Карс двигался большими шагами. Он не пытался найти ближней дороги, уверенно шагал через все препятствия и не сворачивал с прямой линии, которая вела к городу. Плащ мешал ему, и он сорвал его. Лицо Карса было лишено всякого выражения, пот ручьями стекал по щекам, смешиваясь с соленой влагой слез.
Он шел между двумя мирами, шел по долине, утопающей в жаре летнего дня, и ветви странных деревьев касались его лица, а сок примятой им травы ложился пятнами на его сандалии. Жизнь крылатая, ползающая и бегающая была насыщена и интенсивна. И все же перед его глазами стояла огромная мертвая равнина, где песок горами вздымался среди сухих рифов. Реальность тридцатилетней жизни забыть нелегко.
Солнце медленно склонялось к горизонту. Преодолев последний уступ, Карс зашагал к городу. Море горело, отражая свет заходящего солнца. Карс с удивлением смотрел, как золотые, багровые и пурпурные сполохи отражались в воде.
Гавань теперь была отчетливо видна. Мраморные доки, так хорошо известные ему, изъеденные годами, полузасыпанные песком, были совершенно иными. Торговые корабли стояли на якорях, и во влажном воздухе до него доносились крики грузчиков. А вдали он увидел рыбацкие суда, возвращавшиеся в Дженкор. На фоне неба паруса их казались темными.
У дворцовой набережной, неподалеку от того места, откуда он отправился с Пинкавром за шпагой Рианона, стояла длинная военная галера, похожая на пантеру, изготовившуюся к прыжку. За ней виднелись и другие. И над всем этим возвышались величественные белые башни дворца.
Да, он действительно вернулся в прошлое Марса, ибо картина была именно такой, какой ее представляли современные археологи.
Планета ссорящихся цивилизаций, на которой еще так мало была развита наука, но которая хранила тайну о супернауке великих Куири, существовавших еще раньше, которую Бог не хотел показать никому из людей времени Карса.
Карс медленно углубился в улицы Дженкора, и в свете заходящего солнца ему показалось, что город запятнан кровью.
Стены города сомкнулись за ним. Перед его глазами стоял туман, в ушах у него шумело, но он осознавал присутствие людей. Худые и гибкие мужчины и женщины, встречавшиеся ему в узких переулках, вначале просто проходили мимо него, но потом оборачивались и смотрели вслед. Темные и подвижные, как кошки, люди Дженкора тех лет.
Он слышал музыку арф, ветер коснулся его лица, но это был теплый и влажный ветер, тяжелый от дыхания моря, и это было уже сверх того, что может вынести человек.
Карс продолжал идти, не имея понятия, куда идет и что собирается предпринять. Он шел лишь для того, чтобы не останавливаться. Шаг за шагом, бесстрастный и слепой ко всему, как заколдованный, он шел по улицам среди темных дженкориан, высокий и светловолосый человек с обнаженной шпагой.
Горожане наблюдали за ним. Люди из гавани, со склонов виноградников и из извилистых улочек. Между ними лежала пропасть тысячелетий. Кильт его был сделан из странной и неизвестной им материи, орнамент на нем изображал нечто, никогда ими не виданное, лицо его было чужим.
Эта полнейшая чужеродность заставляла их некоторое время держаться на расстоянии. Дыхание чего-то невероятного, исходящего от него, пугало их. Потом кто-то произнес слово, другой повторил его, и через несколько секунд страха не было, осталась только ненависть.
Карс услышал это слово. Смутно, как из далекого далека, он услышал его, когда оно переросло в бурю, прокатившуюся вдоль улицы.
— Кхонд! Кхонд! Шпион Кхондора! — А потом донеслось другое слово: — Бей!
Слово «кхонд» ничего не значило для Карса, но он догадался, что означает угроза. Голос толпы предупреждал его и угрожал смертью. Он попытался вызвать в себе инстинкт самосохранения, но мозг не желал пробуждаться к жизни.
Камень ударил его в щеку, и физическая боль привела его в чувство. Кровь побежала по губам, солоноватый привкус ее сообщил Карсу о том, что разрушение уже началось. Он попытался прогнать с глаз черную пелену хотя бы настолько, чтобы увидеть угрожавшего ему врага.
Карс вышел на открытое пространство возле доков. Теперь в сумеречном свете море светилось холодным белым огнем. Силуэты кораблей возносились над ним темными массами. Поднялся Фобос, и в его таинственном свете Карс разглядел, что по снастям судов снуют какие-то существа, покрытые шерстью, в цепях и не очень похожие на людей. На пристани он увидел двух стройных белокожих людей с крыльями. На них были набедренные повязки рабов, а крылья их были обломаны.
Площадь была полна людей, они продолжали вливаться в толпу из узких улочек, привлеченные криками: «Шпион!» Слова эти отдавались от стен зданий, и слово «Кхондор» звенело в ушах Карса. И крылатые рабы на пристани, и существа, закованные в цепи, обратили на него свои взоры. Он услышал их громкие крики: