Покойника вытерли платками заботливые патологоанатомы, а бледный как смерть полковник подписывал в углу протокол, что тело на столе с пулевым ранением в голову и напрочь перерезанным горлом есть, а точнее был, не кто иной, как его заместитель майор Зеников Энвер Накипович.
Потом полковника отвезли домой на служебной машине. Нацедив на кухне полный стакан успокоительного, он опрокинул его в рот дрожащей рукой. Все двести граммов тут же вылетели наружу. Олейник осознал, что вряд ли в ближайшее время рискнет еще раз воспользоваться таким проверенным способом снятия стресса и восстановления душевного равновесия. Грядущая ночь представилась ему непереживаемым кошмаром, а мысли вновь потянулись к дорожному чемоданчику.
Из ступора полковника вывел телефонный звонок. Не представившись, собеседник предложил:
– Господин полковник, мы бы хотели с вами побеседовать.
«Эх, не успел все-таки сам сдаться!»
– Пожалуйста. Я готов. В любое время.
– Думаем, вечер еще не совсем поздний, выходите в скверик перед вашим домом, пересеките его по диагонали и увидите черную «Тойоту». Ждем вас.
Никто с шумом, грохотом и выбитой дверью не врывался в его скромную обитель, не заковывал в наручники, никуда не конвоировал. В недоумении и растерянности выходя из дома, полковник даже не вспомнил про многострадальный чемоданчик.
Кроме водителя, в затемненном салоне находился только один мужчина средних лет, в бежевом летнем костюме и при галстуке. Черты лица разглядеть не удавалось. Как только Николай устроился на сиденье, машина тронулась с места и, набирая ход, отправилась в позднее путешествие по опустевшим улицам Киева.
– Скажите, господин полковник, что вы думаете об исчезнувшей с торпедной базы в Балаклаве ядерной боеголовки повышенной мощности?
Николай отшатнулся к окну:
– Кто вы такие? Что вам надо?!
– На ваш второй вопрос ответ, я думаю, будет минут через пять, а вот на первый, – мужчина развел руки в стороны, – уж не обессудьте... Определенно могу лишь сообщить, что мы не имеем никакого отношения к тем органам, для ожидаемого свидания с которыми вы уже не один день прячете в доме под кроватью собранный дорожный чемодан. Спокойно! – заметив, как снова дернулся Олейник, незнакомец крепко ухватил его за запястье. – Посмотрите пока вот это.
В салоне зажегся свет, а на колени полковника лег пакет с фотографиями, которые тот настороженно и опасливо стал перебирать. На них были засняты все стадии погрузки и отправки боеголовки со спецсклада вплоть до торпедной базы. На большинстве снимков присутствовал майор Зеников, но на некоторых был и сам полковник, отдающий какие-то распоряжения.
– Ах, какая сволочь! – вырвалось у Николая.
– Не надо так уж плохо о свежих покойниках. Кроме того, послушайте еще одну занимательную аудиозапись. Надеюсь, голос вы узнаете без подсказки.
Из кармана пиджака незнакомец извлек миниатюрный диктофон и включил его. Запись была очень четкой, голос Зеникова узнавался сразу, а вот говорил он просто страшные для Олейника вещи:
– ...по личному приказу полковника Олейника для дальнейшей передачи... Деньги в сумме... Олейник взял себе, пообещав расплатиться со мной после завершения операции... Эту запись я делаю специально на тот случай, если полковник решит каким-либо способом расправиться со мной...
Перед глазами державного полковника поплыли круги. Не хватало воздуха. Он рванул воротник белой рубашки так, что отлетели обе верхние пуговицы.
– Это... это же провокация!
– Что провокация? Что вы, воспользовавшись служебным положением, организовали похищение с секретного склада ядерной боеголовки?
– Не так все было!!! – истерически завопил Олейник.
– Успокойтесь немедленно, – резко одернул его мужчина. – Кого теперь будет интересовать, какие в действительности цели вы преследовали, а? Что решат ваши органы, когда у них в руках окажется такой материал, а под полом гаража у вас обнаружат указанную сумму денег и нож, которым вы перерезали горло Зеникову, с отпечатками ваших пальцев? Это уже исключительная мера!
Заметив, что полковник вот-вот потеряет сознание, незнакомец брезгливо поморщился и протянул ему под нос фляжку:
– Выпейте!
Николай снова дернулся, как от удара, и панически замахал руками. Мужчина пожал плечами и сам отхлебнул из фляжки.
– Вы, полковник, в состоянии продолжать разговор?
Олейник закивал.
– Ваше положение настолько безвыходно, что я не собираюсь что-либо растолковывать, уговаривать. Отмечу только, что у нас в руках есть и кое-какие другие свидетельства, однозначно указывающие на майора Зеникова, как на главного организатора не только похищения и преступной подделки документов, но и теракта на торпедной базе на почве разжигания межнациональной вражды. Вам известно, что ваш заместитель урожденный крымский татарин? Да, это мало кто знает. А документы существуют. И о его связях с одной нелегальной организацией татарских боевиков, имеющей прямые контакты с Аль-Каидой. Это все в высшей степени удовлетворит правительства обеих стран. О вас никто и не вспомнит. Как и о вашем друге майоре Петренко.
Пока незнакомец спокойно и неторопливо все это излагал, полковник вполне оправился от шока, и его мелкоизворотливый ум заработал в нужном направлении.
– Кроме того, – продолжал мужчина, – оговоренная в магнитофонной записи сумма может стать вашей.
– Что вы хотите от меня? – На этот раз тон вопроса полковника был не истеричным, а вполне практичным.
Собеседник внимательно оглядел Николая, удовлетворенно хмыкнул и сказал:
– В преддверии ожидаемого вступления вашей страны в НАТО и возможности уже сейчас проведения совместных военных учений, ваш Главный штаб совсем недавно получил специальные кодовые опознавательные пароли. В просторечьи они именуются «свой-чужой».
Это была правда, и Олейник, как начальник отдела вооружений, мог получить к ним допуск в секретной части.
– Вы передадите нам эти коды в ближайшие 48 часов. А потом убудете в очередной отпуск на целый месяц в какой-нибудь привилегированный военный санаторий. В Саки, например, или во Фрунзенское. – Не давая Олейнику вставить слово, мужчина закончил: – Вопрос с вашим начальством и путевкой мы решим самостоятельно. Надеюсь, сроки исполнения поставлены вполне реальные?
Николай быстро понял, что здесь невозможны никакие увертки или отговорки. Его так крепко держали в железных тисках, что он лишь постарался придать своему голосу непоколебимую твердость, озвучивая свой положительный ответ.
***
К вечеру следующего дня Юрий привел с собой Гюльчатай. От усталости девушка еле держалась на ногах. Пыль и грязь покрывали не только одежду, они въелись в кожу рук и лица. И без того темные глаза стали вовсе бездонными, вокруг них залегли глубокие синие тени. Губы запеклись и потрескались.
Не принимая никаких возражений и отказываясь что-либо выслушивать, Талеев отправил Галю в ванну.
– И не смей выходить оттуда раньше, чем через час!
На кухне к нему подсел Юра:
– Я здесь уже достаточно много лет, но если бы кто-нибудь сказал мне, что без всякой предварительной подготовки, практически по бездорожью, используя только попутные средства, молодая девушка в одиночку пересечет страну с юга на север менее чем за сутки, я не стал бы даже спорить, посчитав его сумасшедшим.
– Думаю, когда мы узнаем от нее подробности событий на юге, еще не так удивимся. Придется поверить в любые чудеса.
– Аллах Всемогущий! – Юрий вместе со всеми выслушал рассказ девушки. – Да ведь это же Терминатор!
– Она еще и крестиком вышивать может, – с гордостью сообщил Вадим.
– Ладно-ладно, – на правах командира Гера остановил дискуссию, – все бы так свою работу выполняли. – Он кивнул головой в сторону маленькой спаленки, где Гюльчатай, едва успев прилечь, забылась тяжелым, без сновидений, сном. – Горячку пороть не будем, но к утру... Думаю, больше никаких изменений в завтрашнюю программу вносить не будем. А вот ты, – обратился он к Юрию, – разошли по цепочкам соответствующие распоряжения. Контакты всякого рода сократить до минимума, никаких активных действий...
– Не волнуйся, Гера. Наш механизм тоже отработан, как часы. Толстяк мог сдать только двух-трех своих подручных, завербованных им из местных. Твоя девушка все хвосты подчистила.
– Кстати, позаботься, чтобы Всеволод в больнице был под хорошим присмотром. Лучше это делать по легальным каналам – у него прекрасные документы, в нашем посольстве он есть в списках командированных сюда специалистов для каких-то работ.
– Нет проблем. В Аббасе есть наши торговые представители и работает какая-то фирма. Наведут справки о пострадавших во время теракта и возьмут под опеку. Еще и компенсацию от иранского правительства получит.
– Хорошо бы из бюджета спецслужб!
– Ладно. Теперь всем надо как следует отдохнуть.
– А... – Юрий показал рукой в сторону спаленки.
– Конечно, завтра она пойдет с нами. Для этой работы она сюда и приехала. Тем более, мы потеряли – временно, конечно – одного бойца из нашего и так немногочисленного коллектива.
Сам журналист спать пока не собирался. Он снова и снова анализировал ситуацию. Конечно, предательство агента – событие печальное, досадное, очень неприятное, но, увы, случающееся. Подчас чаще, чем об этом подозревают дилетанты. Его настораживало другое. То же, что и Галю, и Севу, и Толстяка. Положив перед собой атлас, Талеев долго водил пальцем по побережью Оманского залива. Вот он, Джаск. Точка на карте, которая случайно отложилась в голове Севы. Потому и ляпнул, не задумываясь. Для всех них это сочетание букв абсолютно ничего не значило. Тогда получается, что для кого-то значило, да? Для наших противников? Но даже в том случае, если их заинтересовало только предполагаемое направление движения группы, следует внимательней приглядеться к этому району.
Впрочем, все это потом. На досуге. А еще правильнее будет подбросить эти сомнения нашим разведчикам в Москве. Пусть поковыряются. Не журналистское это дело...