Леонард и Хуанна так сроднились с Оттером, что даже во время приготовления к отъезду в Англию никому из них в голову не пришла мысль о возможности расстаться с ним.
– Почему же ты хочешь уходить? – спросил Леонард.
– Потому что я – безобразная старая собака, баас, и не могу быть полезен вам там! – кивнул карлик по направлению к морю.
– Кажется, ты намекаешь на то, что не хочешь оставить Африки даже на время? – сказал Леонард с плохо скрытым огорчением и тревогой. – А я взял тебе билет на пароход!
– Что говорит баас? – медленно спросил Оттер. – Баас взял мне место на паровой рыбе?
Леонард утвердительно кивнул головой.
– В таком случае, я прошу прощения, баас! Я думал, что ты покончил со мной и хочешь бросить меня, как сломанное копье!
– Значит, ты хочешь ехать, Оттер? – сказал Леонард.
– Хочешь ехать?! – с удивлением воскликнул карлик. – Разве ты не мой отец и моя мать и разве то место, где будешь ты, не мое место? Знаешь ли, баас, что я теперь хотел сделать? Я хотел влезть на вершину дерева и следить за паровой рыбой, пока она не исчезнет на краю света; затем я взял бы эту веревку, так хорошо мне послужившую среди народа тумана, накинул бы ее себе на шею и повесился бы на том дереве. Ведь это самый лучший конец для старых собак, баас!
Леонард отвернулся, чтобы скрыть слезы, выступившие у него на глазах; привязанность карлика тронула его более, чем он хотел показать. Заметив его волнение, Хуанна переменила разговор.
– Я боюсь, что тебе там покажется очень холодно, Оттер, – сказала она. – Мне рассказывали, что это страна туманов и сырости, и там нет ни твоих земляков, ни твоих землячек, ни кафрскаго пива. И мы будем, вероятно, бедны, и жизнь у нас будет не слишком легкой.
– Тумана я довольно навидался за последнее время, Пастушка, – отвечал карлик, – но я был счастлив и в тумане, потому что был с баасом. Нужду я также знаю, и в нужде я также был счастлив, ибо я был с баасом. Однажды у меня была жена и вволю пива, но тогда я был несчастлив, ибо они отстранили меня от бааса, и он знал, что я перестал быть его верным слугою Оттером, а превратился в скота. Поэтому, Пастушка, не нужно мне больше ни жен, ни пива.
– Оттер, дурак ты этакий, – резко вмешался Леонард, – перестань молоть чепуху и ступай поешь хорошенько, потому что много дней тебе не придется проглотить и куска.
– Баас прав, – ответил карлик, – к тому же, я голоден, ибо от горя я ничего не ел два дня. Теперь я по горло наемся, дабы у меня было что отдать Черной Воде, когда она в гневе примется качать меня.
Эпилог. Конец приключений
Прошло недель шесть, и у подъезда дома № 2 на Альберт-Корт в Лондоне остановился экипаж. Движение этого экипажа сопровождалось замечаниями и возгласами юных и легкомысленных граждан Сити, ибо на козлах, в прескверно сшитом платье и слишком маленькой коричневой шляпе, восседало весьма странное, черномазое и курносое существо.
Преследуемый насмешливыми комментариями мальчишек, кеб остановился у подъезда, и тут Оттер слез с козел таким оригинальным способом, который, вероятно, был свойственен уроженцам Центральной Африки, но очень испугал разбежавшихся ребят.
Из кеба вышли Леонард и Хуанна, значительно поздоровевшие после морского путешествия. Хуанна теперь была настоящей красавицей в своем хорошеньком сером костюме и широкополой черной шляпе со страусовыми перьями.
Войдя в контору, Леонард спросил, принимают ли господа Томсон и Тернер?
– Мистер Тернер принимает, сэр, – отвечал клерк почтенной наружности. – Мистер Томсон же умер уже лет сто тому назад!
Тут он приметил Оттера и в остолбенении уставился на него.
– Так потрудитесь доложить мистеру Тернеру, что джентльмен желает переговорить с ним, – сказал Леонард.
– Сию минуту, сэр, – сказал старый конторщик, продолжая в упор смотреть на Оттера. – Он назначил вам этот час, сэр?
– Нет, – ответил Леонард, – но скажите ему, что я явился по объявлению, напечатанному вашей фирмой несколько месяцев тому назад в «Таймс».
Конторщик удивленно взглянул на него. Неужели это был пропавший мистер Утрам? Этот человек, которого так долго разыскивали, жил в Африке, родине карликов и всяких необычайностей. Он еще раз посмотрел на Оттера и поспешно вышел.
Вскоре он вернулся.
– Мистер Тернер просит вас и леди пожаловать к нему. А этот… джентльмен… также желает сопровождать вас?
– Нет, он подождет здесь, – сказал Леонард.
Конторщик подал Оттеру высокую табуретку, на которую карлик уныло вскарабкался, а затем ввел Леонарда и Хуанну в кабинет мистера Тернера.
– С кем имею я честь говорить? – спросил любезный, тучный господин, вставая из-за стола, заваленного бумагами. – Прошу вас сесть, сударыня.
Леонард вынул из кармана номер «Таймс» и протянул со словами:
– Это вы напечатали это объявление?
– Да, мы, – кивнул юрист, пробежав заметку глазами. – Вы привезли мне сообщение о мистере Леонарде Утраме?
– Да. Это я сам, а эта леди моя жена.
Юрист вежливо поклонился.
– Это в высшей степени кстати, – сказал он, мы почти потеряли надежду… но, конечно, необходимы некоторые доказательства вашей личности…
– Я могу доставить их к полному вашему удовлетворению, – коротко сказал Леонард, – но пока не можете ли вы допустить, что я действительно то лицо, за которое выдаю себя, и не сообщите ли, на что вы намекаете в этом объявлении?
– Разумеется, это вполне возможно, – кивнул юрист. – Покойный сэр Томас Утрам, как вам наверное известно, имел двух сыновей, Томаса и Леонарда. Леонард, второй сын, был помолвлен… или имел какие-то близкие взаимоотношения с одной девицей… право, я позабыл ее фамилию, но вы, может статься, подскажете ее мне?..
– Вы имеете в виду мисс Джейн Бич? – спокойно спросил Леонард.
При этом имени Хуанна обернулась и с глубоким, почти яростным интересом стала слушать их разговор.
– Именно. Ее звали Джейн Бич. Простите мою забывчивость. Ну, когда дела сэра Томаса расстроились и он умер, то мистер Леонард Утрам и его старший брат Томас эмигрировали в Южную Африку. В том же году мисс Джейн Бич вышла замуж за одного из наших клиентов, мистера Когена, отец которого купил с аукциона имение Утрамов.
– Неужели! – вскричал Леонард.
– Вскоре после этого, – продолжал юрист, – мистер Коген, или лучше сэр Джонас Коген, унаследовал это имение после смерти своего отца. Два года спустя он и сам умер, оставив все свое имущество дочери Джейн, предоставив своей вдове определенный пожизненный доход. Но через месяц после его смерти умерла и маленькая Джейн, а девять месяцев спустя за ней в могилу последовала и ее мать, леди Коген, урожденная Джейн Бич.
– Так! – глухо произнес Леонард, закрывая лицо руками. – Продолжайте, сэр.
– Леди Коген оставила довольно странное завещание. Она завещала дом и поместье Утрамов, вместе с большей частью своего личного имущества, достигавшего суммы в сто тысяч фунтов, своему старому другу Леонарду Утраму или его наследникам, а в случае не обнаружения этих лиц – своему брату. Завещание это не было оспорено; поэтому, если вы Леонард Утрам, то я поздравляю вас с обретением вашего родового поместья и значительного капитала.
Несколько минуть Леонардъ не мог говорить от волнения.
– Я докажу вам, что это я, – сказал он наконец, – то есть, докажу это prima facie[13]; а затем вы можете удостовериться в истине моих показаний обычными способами.
И он представил множество подтверждений своей личности, которых мы не станем приводить здесь. Юрист молча слушал, время от времени делая заметки в своей записной книжке.
– Полагаю, – сказал он, когда Леонард окончил свой рассказ, – что получил предостаточно доказательств, чтобы не сомневаться в том, что вы мистер Леонард Утрам, или, лучше сказать, сэр Леонард Утрам, так как ваш старший брат Томас умер. Вы до такой степени убедили меня в этом, что я не колеблясь вручу вам письмо от покойной леди Коген, которое она отдала мне на хранение вместе со своим завещанием, хотя я попрошу вас по прочтении возвратить его пока мне. Кстати, вам верно интересно будет узнать, – продолжал мистер Тернер, направляясь к несгораемому шкафу, вделанному в стену, и отпирая его железную дверцу, – что мы разыскивали вас больше года. Мы даже послали за вами человека в Южную Африку, и он напал на ваш след где-то в горах, к северу от бухты Делагоа, где, по слухам, вы с вашим братом и еще двумя приятелями искали золото. Он добрался до этого места ночью девятого мая прошлого года.
– Именно в этот день я ушел оттуда, – сказал Леонард.
– Он нашел следы вашей стоянки и три могилы. Сначала наш представитель счел вас всех умершими, но впоследствии он встретился с туземцем, по-видимому сбежавшим от вас, который рассказал ему, что один из братьев был при смерти во время его побега, но другой был еще здоров, хотя он не знал, куда вы потом девались.
– Мой брат Томас умер первого мая; сегодня как раз годовщина его смерти, – сказал Леонард.
– После этого всякий след ваш пропал, но я все-таки продолжал печатать объявления, так как исчезнувшие всегда каким-то образом объявляются, чтобы получить свое богатство, и… результат вам известен. Вот письмо, сэр Леонард.
Леонард взял документ и глядел на него, обуреваемый странными чувствами. Это было первое письмо, когда-либо полученное им от Джейн Бич и в то же время последнее.
– Прежде чем я распечатаю его, мистер Тернер, – сказал он, – для моего собственного удовлетворения я попрошу вас сравнить почерк адреса с другим образцом, который попал ко мне, – и, вынув из кармана потертый молитвенник, прощальный подарок Джейн, он открыл его на первой странице и указал юристу на надпись, положив рядом с нею конверт.
Мистер Тернер сравнил то и другое.
– По-видимому, слова эти написаны тем же почерком, – сказал он. – Почерк леди Коген так своеобразен, что в нем трудно ошибиться, хотя я и не эксперт. Но для того, чтобы снять с вас всякую ответственность, с вашего позволения я сам распечатаю письмо, – и он разрезал конверт ножом из слоновой кости, вынул письмо и подал его Леонарду.