Блондинка потащила Леру на последний ряд:
— Если хотим подремать — нам сюда.
Когда преподаватель зашел в аудиторию, Валерия и Элиана уже успели удобно устроиться в креслах.
— Одуван — это имя или прозвище? — поинтересовалась Лера, разглядывая высокого статного профессора.
— Прозвище.
— От слова одуванчик?
— Ага. Профессор Вилдэр — настоящий божий одуванчик. Только по габаритам крупноват, поэтому и Одуван.
Преподаватель снял с головы четырехугольную шапочку с кисточкой, и Лера с трудом сдержала смешок. Короткие седые волосы топорщились вверх. Похоже было, что голова покрыта равномерным слоем пуха. Что тут скажешь — вылитый Одуван.
Профессор поздоровался со студентами и начал диктовать тему лекции.
— Можешь не записывать, — шепнула блондинка.
— Как же мы к следующему занятию готовиться будем?
— Айкен ведет подробный конспект по ВР. Возьмем у него.
У Айкена так у Айкена. Лера отложила тетрадь и попробовала просто слушать профессора. Голос преподавателя был довольно тихим и невыразительным. Теперь стало понятно, почему Элиана считала, что на лекции по ВР можно выспаться. Профессор бубнил так монотонно, что глаза начали слипаться сами собой.
Лера решила последовать примеру Элианы. Сложила руки на парту и пристроила на них голову. Однако стоило сомкнуть веки, как перед мысленным взором встала картина, которую Валерия вчера наблюдала в реанимации: Пашка с огромной раной на груди. Лера вздрогнула — сон как рукой сняло.
— Что? — недовольно буркнула Элиана. — Проснулся интерес к мертвому языку?
— Да. Послушаю немного профессора, — шепнула Лера. — А ты спи.
— Поспишь тут, — проворчала блондинка. — Что тебе покоя не дает?
— Понимаешь, я все думаю, не может же быть совпадением, что и я, и Пашка оказались на грани жизни и смерти в один день. Или может?
— На совпадение не похоже, — согласилась Элиана.
— Вот именно. Получается, кто-то хотел нас обоих убить.
— А что вас с ним связывает кроме работы?
— Да, в общем-то, больше ничего. Учится он в другом вузе, в Политехе. Живем в разных концах города. Даже круг друзей у нас разный.
— Но, может, есть какие-то общие знакомые?
— Ну, есть, конечно. Например, Егор, брат Пашки, и Лика, моя подруга, — они встречаются.
— А твой Пашка, случайно, за этой Ликой не приударял? Может, Егор его приревновал?
— Да ну, полная ерунда. И при чем тут тогда я?
— Ну, ты же не помнишь пятницу. Может, застукала этого своего Павла с Ликой и рассказала об этом Егору. Лика столкнула тебя с высотки за предательство, а Егор напал на Павла из ревности.
— Мексиканский сериал какой-то, — фыркнула Лера. — И Лика, и Егор, и Павел — все трое совершенно адекватные и на такие поступки не способны. К тому же к твоей версии не вяжется мой подвенечный наряд.
— Не вяжется, — согласилась Элиана. Потом, немного подумав, добавила: — Тебе надо на эмов выйти. Узнать у них детали. Хоть и расплывчато, но что-то они видели перед тем, как вас с Павлом переместить.
— А как мне на них выйти?
— Хороший вопрос, — задумалась блондинка. — В твоем случае вижу пока единственный путь — через Даркуса.
— Думаешь, он поможет?
— По доброте душевной вряд ли. Но попробуй сделку. Даркус тяжелый человек, однако у него есть уязвимое место — Илдред. Рано или поздно декан снова обратится к тебе с просьбой повторить попытку вылечить сына. Диктуй ему условия.
— Как-то это неправильно — играть на отцовских чувствах.
— Забудь о морали, когда речь идет о Даркусе.
ГЛАВА 10На войне как на войне
По субботам Даркус не вел у студентов занятия, поэтому с самого утра приступил к бумажной работе в своем кабинете в клинике. Работа продвигалась медленно. Декан не любил возиться с документами. А в этот раз сосредоточиться на скучных цифрах мешали еще и не выходящие из головы мысли о новой студентке.
Вчерашний инцидент в реанимации поначалу очень расстроил Даркуса. Создалось впечатление, что медицина и Валерия не совместимы. Бледное как полотно лицо, глаза, в которых застыл страх, и ни грамма интереса. Совсем другие чувства привык видеть Даркус на лицах студентов, которые впервые оказывались в операционной. Иногда, конечно, интерны могли даже в обморок грохнуться, но пока были в сознании, в их глазах светился восторг.
Нет, декан ни на секунду не усомнился в способностях Валерии. Он все равно был уверен, что она обладает редким даром и ее можно обучить управлять им. Но стало понятно: отсутствие у новоиспеченной студентки хотя бы искры интереса к медицине очень усложнит задачу.
Однако все оказалось не так, как виделось. Страх и растерянность, которые Даркус прочел в глазах Валерии, вызваны были не неприязнью к медицине, а неприязнью к пациенту, который находился на операционном столе. И хотя студентка заверила, что парень никакого отношения к ее падению с высотки не имеет, по бурной реакции нетрудно догадаться, что это не так. Даркус не считал себя выдающимся специалистом в женской психологии, но все же полагал, что мимолетный взгляд на «просто знакомого» не может вызвать предобморочное состояние.
Интересно, что же этот с виду безобидный парень сделал такого, что заставляет Валерию чуть ли не сознание терять? Даркус усмехнулся своим мыслям. Ему-то какое дело? Никакого. Декану должно быть совершенно безразлично. Но почему-то вопрос о том, что в жизни Валерии там, на Земле, пошло не так, не давал покоя. Даркус решил, что при случае пообщается с эмами. Может, их расплывчатые видения подскажут ответ.
Раздавшиеся в коридоре шаги заставили забыть о земных перипетиях и вернуться в свой мир. Декан узнал характерное цоканье. К кабинету приближалась супруга. Зашла, как всегда, без стука.
— Даркус, зачем? — спросила она с укором. — Зачем ты мучаешь Илдреда? Сколько это будет продолжаться?
Декан молчал. Давал возможность Эйвилне излить всю заготовленную речь целиком.
— Только что узнала, что ты настоял принять эту девушку с Земли в Академию. Разглядел в ней нечто этакое? Новая панацея? Опять будешь изводить больного ребенка? Очередная бессмысленная попытка? Тебе мало было той сотни чудо-докторов, которые каждый раз дарили надежду, а потом беспомощно разводили руками?
Эйвилна наконец замолчала и опустилась на стул. Даркус мрачно посмотрел на супругу. Ничто в ее позе не выдавало смятения чувств: идеально прямая спина, плечи величественно расправлены, ноги сжаты одна с другой и слегка наклонены в сторону. Однако декан знал — на самом деле Эйвилне больно. Все еще больно.
Сначала, когда они узнали диагноз сына, они вместе пытались бороться. Но Эйви не выдержала: попыталась утопить горе в слезах, а затем смирилась. Как же Даркус злился на супругу! Но со временем гнев прошел. Теперь декан просто ждал, что когда-нибудь Эйви найдет силы продолжить борьбу за сына. Возможно, у них еще есть шанс снова стать счастливыми, как это было когда-то, до болезни Илдреда.
— Да, — сказал Даркус тяжело и безапелляционно, — девушка будет учиться в Академии и будет пытаться вылечить Илди.
— Неужели ты не понимаешь, что она просто манипулирует тобой? Как манипулировали все те доктора, что обещали излечить неизлечимого. Подговорила эту троицу студентов. Они сэкономили немного электона и солгали тебе, что у Илди были эмоции, что он плакал. А теперь эта дрянь будет вертеть тобой, как захочет. Выгони ее немедленно. Меня мутит от одного ее вида.
— Девушка будет учиться в Академии, — повторил Даркус, чеканя каждое слово.
— Не будет, — Эйвилна величественно встала со стула. — Бердоулф, насколько мне известно, сказал — до первой двойки. Сегодня ей эта двойка будет обеспечена.
— Девушка достаточно способная. Уж тройку-то как минимум заслуживает. Или пойдешь на подлог?
— На войне как войне, — изрекла Эйвилна и степенно вышла из кабинета.
— Айли, просыпайся, — Элиана тихонько потрясла Леру. — Лекция заканчивается.
Валерия открыла глаза. Надо же. Она и не заметила, как отключилась. Причем спала очень крепко. И если б не блондинка, так и продолжала бы спать, не услышав даже последней фразы профессора Одувана.
— Задание к следующему практическому занятию: расшифровать по одному свитку первой категории сложности, — пробубнил он. — Спасибо за внимание.
После этих слов преподаватель натянул на голову квадратную шапочку и вышел из аудитории.
— Идем, — подбодрила Элиана. — Перемены у нас небольшие. По пятнадцать минут. А следующая пара в другом крыле.
— А что за пара?
— Практические занятия по МД.
— Ментальная диагностика, — вспомнила Лера и поспешила за блондинкой.
В коридоре было многолюдно. Студенты веселыми струйками перетекали из одной аудитории в другую. Иногда останавливались, чтобы поболтать, и создавали заторы. Один такой затор живо заинтересовал Элиану. Кто бы сомневался почему. Красавчик Клузи и еще двое парней беседовали с группкой девушек.
— Подождешь пару минут? — спросила блондинка и, не дожидаясь ответа, решительно направилась в сторону интересующего ее мини-коллектива.
— А что мне остается? — спросила у воздуха Лера и остановилась неподалеку.
Ей было слышно, о чем разговаривали студенты. Девушки расспрашивали Клузи о том, как вчера ассистировал Даркусу. Парень отвечал охотно, расписывая в деталях, как проходило спасение «чувака с Земли». В его словах не было гонора, но чувствовалось, что он очень счастлив и горд, что удалось побыть ассистентом декана.
— А мне вчера на ночном дежурстве тоже серьезный пациент достался, — вступила в разговор Элиана, когда Клузи закончил.
— Правда? — с интересом переспросил тот. — Что за случай? Расскажи.
— Женщина, наша, шестьдесят четыре года, тяжелое ментальное повреждение. Редчайший случай — проклятие Синдора.
У Леры глаза округлились. Вот блондинка заливает. Какое еще проклятие Синдора, какой такой тяжелый случай?
— Это когда половину ментальной сущности усыпляют? — поинтересовалась одна из студенток.