Когда Эйвилна расшифровала уникальный свиток, содержащий описание методики «ментального кокона», поняла, что есть способ помочь одногруппнику. Правильно подобранная микродоза препарата может искусственно отключить часть эмоций и сделать Строка более аутичным. Эксперимент удался. Достаточно было вдохнуть разбавленное почти в сто раз снадобье, и одногруппник сделался таким же отрешенным и потусторонним, как все эмы. Не отличишь. Это позволило ему перевестись на параллельный поток в группу к эмам. Строк стал Эу-Строком и научился всему, что должны уметь перемещатели, и даже больше.
Помощь Эйвилны, разумеется, была небескорыстной. Она понимала, что делает одногруппника зависимым от препарата, и полагала, что рано или поздно сможет использовать парня. Так и вышло. Кто бы еще согласился устраивать для Эйви сеансы общения с человеком, находящимся в другом мире? А Эу-Строк согласился. Слишком важным для него было регулярно получать препарат, который позволял жить в гармонии с собой.
У Эйвилны и Эу-Строка, можно сказать, установилось взаимовыгодное сотрудничество. И все шло гладко, как по маслу. Но надо же было этой мерзкой девчонке сегодня ночью выследить Эйви. Действовать пришлось быстро. Нельзя было позволить Айлите улизнуть. Эйвилне ничего не оставалось, как применить то, что у нее было под рукой, а вернее, в кармане хламиды — препарат «ментального кокона». Но снадобье нейтрализовало студентку только на время. Эйвилна знала, что несколько часов Айлита будет оставаться равнодушной ко всему. Скорее всего, пролежит на полу в коридоре минус седьмого этажа все это время, тупо глядя в потолок. Но когда действие препарата закончится, студентка вернется в свое обычное состояние и первым делом побежит ябедничать. Ведь будет все помнить, потому что снадобье не отключает память.
Эйвилне пришлось вернуться к Эу-Строку и рассказать, что произошло. Потом Эйви объяснила, что в его интересах стереть из головы Айлиты воспоминания последней пары часов. Добилась, чтобы тот согласился, и быстренько ретировалась. В общем-то, для эма очистить небольшой кусочек памяти — плевое дело. У аутистов-перемещателей в арсенале несколько способов. Но эмы есть эмы. С ними никогда до конца нельзя ни в чем быть уверенным.
Однако переживала Эйвилна напрасно. Когда появилась в Академии, поняла, что Эу-Строк сделал все, как надо. Айлиту уже нашли и поместили в одну из палат клиники из-за того, что выглядела слегка заторможенной. Эйви заглянула в палату и обнаружила, что студентка начинает выходить из состояния «ментального кокона», но о том, что произошло, не помнит.
Выдав гневную тираду, что непозволительно было покидать инфекционное отделение во время дежурства, Эйвилна вышла из палаты и отправилась в свой кабинет. Теперь она могла спокойно отдохнуть.
— Не ожидал от вас такого, совсем не ожидал! — Даркус расхаживал по палате взад-вперед и гневно сверкал глазами в сторону Леры. — Додуматься самой идти к эмам?! Без предварительной договоренности, без особой надобности. Да вы знаете, что даже профессор Бердоулф никогда не рискнет потревожить обитателей минус седьмого без веской причины?
Декан тщательно обследовал студентку уже третий раз подряд и подтвердил свой предыдущий вывод, что в общем-то ничего страшного не произошло.
— Это вы еще легко отделались! — продолжил он совсем уж строго и грозно. — Это эмы вас еще пожалели. Напоили какой-то дрянью, чтобы стереть из памяти пару часов, и на этом успокоились. А ведь могли бы и… — Не закончив фразу, Даркус возмущенно спросил: — Почему вы все время улыбаетесь? Что смешного?
Хороший вопрос. Знал бы декан, какой он сейчас милый и забавный, сам бы развеселился. Дело в том, что плотная прозрачная оболочка, которой была обтянута Валерия, почему-то почти полностью растворилась. Осталась тонюсенькая радужная, как у мыльного пузыря, пленочка. Смотреть через нее на мир было очень весело. Даже голова немного кружилась оттого, как все вокруг замечательно.
Вот, к примеру, декан очень старался выглядеть строгим. Ходит по палате, мечет громы и молнии. Но нет, Леру не обманешь. На самом деле он добрый и заботливый. Гнев в его глазах наигранный, там теплота.
— Валерия, вы понимаете, что поступили крайне необдуманно? — сурово сдвинул брови Даркус.
Ой, ну совсем-совсем не страшно.
— А вы влепите мне за это внеочередное дежурство, — предложила с дразнящей улыбкой Лера.
Декан в ответ на дерзость промолчал. Только прожег сумасшедшим, горящим взглядом. Нет, все же, похоже, Валерия не на шутку разозлила Даркуса. Он стремительно подошел, сел на кушетку и навис над Лерой. Мыльный пузырь, который обволакивал Валерию, в момент схлопнулся. Радужной оболочки больше не было. Теперь Валерия вдруг увидела все как есть. В глазах Даркуса горел даже не гнев, там светилось с трудом сдерживаемое влечение.
— Хорошая идея, — процедил декан угрожающе. — Три внеочередных дежурства. — Резко поднялся и направился к двери. На пороге остановился, чтобы сказать: — Только начиная с пятницы. — Голос опять был привычно ровным. — До пятницы — щадящий режим. Вам необходимо войти в колею.
Дверь за деканом закрылась. Оставшись одна, Валерия еще какое-то время была в странном оцепенении, но через несколько минут окончательно пришла в себя. Видимо, эмы накачали Леру препаратом, который не только стирает память. В нем присутствовал еще один компонент, действие которого даже описать сложно. Неприятное ощущение, что ты помещен в оболочку. Хорошо еще, что ее стенки быстро истончились и стали мягкими и радужными, и вот тогда, наоборот, появилось удивительно приятное легкое чувство — эйфория.
Только эта эйфория вышла Лере боком. Зачем-то напросилась на внеочередное дежурство. И так последние ночи практически не спала. Хорошо еще, наказание отсрочено до пятницы. До пятницы… Рассуждения странно запнулись на этом слове. Пятница… пятница… пятница… Что пятница? Что с ней не так? «Дело не в пятнице, — всплыла непонятная фраза в мозгу. — Проверь шрам».
Какой шрам? Разве у Валерии есть шрам? Никаких шрамов. Хотя нет. Должен быть. Причем свежий. Перед глазами встала картинка. Детский праздник на природе. Последний, который Валерия успела провести перед той роковой пятницей, когда свалилась с высотки.
Лера в образе доброй феи водит с малышами хоровод. Но одному из карапузов развлечение кажется скучным. Раздобыв где-то палку, юный мушкетер пытается фехтовать со всеми, кто попадается на пути. Лера подскакивает к нему, чтобы обезоружить. Но «д’Артаньян» успевает полоснуть по руке. Пашка спешит на помощь. Шпага переломлена и заброшена подальше. Малыш ревет.
— Черт! Лера! У тебя кровь. — Пашка, нахмурившись, изучает тыльную сторону предплечья. — Такой серьезный порез. Шрам останется.
— Ерунда, — беспечно заявляет Лера. — До свадьбы заживет.
Валерия встряхнула головой — картинка пропала. Потом приподняла левую руку и провела правой по тыльной стороне предплечья. Как будто бы гладко. Провела еще и еще раз. Куда он подевался? Ведь должен же быть. Всего десять дней прошло. Ага. Вот он. На месте. Именно там, куда попала «шпага» юного фехтовальщика. Одно странно. Почему рана не кажется свежей? Ведь порез был достаточно глубок. Почему осталась едва ощутимая полосочка? Хотя чему Лера удивляется? Если уж ее травмы, полученные от падения с высотки, так классно залечили в этом продвинутом мире, что уж говорить о простом порезе палкой.
Да, вполне логично. Но, несмотря на всю логичность рассуждений, в голове снова и снова звучали непонятно кем произнесенные слова:
«Дело не в пятнице. Проверь шрам».
ГЛАВА 34Освобождение от занятий
Валерия все еще занималась рассматриванием шрама, когда в палату влетела Элиана. Она плюхнулась на кушетку и взволнованно спросила:
— Как самочувствие?
— Да в общем-то нормально, — заверила Лера. — Эмы, правда, накачали меня какой-то дрянью. Отключили воспоминания о последней паре часов. А в остальном все ок.
— Да, насчет потери памяти я уже в курсе. Почитала твою медицинскую карту. Слушай, а с какого момента ты еще помнишь?
— Помню, как Башня заслала нас дежурить в инфекционное отделение. А дальше пустота. Очнулась на минус седьмом этаже, и рядом Даркус.
— Наверное удивилась?
— Как сказать. Знаешь, у этого препарата, отключающего память, оказался странный побочный эффект. Как-то все по барабану было и такое чувство, будто в капсулу стеклянную заперли, а потом, наоборот, так прикольно стало. Все вокруг сделалось милое, даже Даркус.
— Даркус — милый? Ну-ну, — усмехнулась Элиана. — Действительно странный побочный эффект. Не отказалась бы перед лекцией декана такого зелья хлебнуть.
— Нет, правда, он вроде бы и злился, но так мило.
— Мило злился, — с иронией хмыкнула Эли. — Что-то новенькое. — А потом серьезно спросила: — Так значит, как на минус седьмой попала, не помнишь?
— Не-а. Только догадываюсь. Наверное, захотела еще раз с эмами пообщаться. Надеялась выведать у них какие-нибудь подробности про свое падение. А эти аутисты видишь какие мстительные оказались.
— У меня другая версия. Это тебя не эмы, а Башня вырубила. Помнишь, мы собирались за ней понаблюдать сегодняшней ночью?
— Это я еще помню, — кивнула Лера.
— Так вот, я осталась дежурить в инфекционном с Линели, а тебя отправила проследить за Эйвилной.
Валерия задумалась. Ни клочочка воспоминания не промелькнуло в голове. Но логика подсказывала, что если уж она пошла караулить Башню, то точно не стала бы отвлекаться на свои дела.
— Получается, я спустилась на минус седьмой вслед за Эйвилной? То есть это не я решила прогуляться к эмам, это мегере они для чего-то понадобились?
— Похоже, — согласилась Элиана.
— А раз не я потревожила покой эмов, значит, им не было резона мне мстить.
— Вот именно. Я думаю, ты выследила Башню, узнала о ней что-то этакое. А она заметила тебя и выжгла тебе память.