— Илди! Мой малыш, как я соскучилась.
Это было правдой. Лера очень-очень соскучилась. И была безумно рада снова видеть этого трогательного кроху.
Она покружила его немного, потом потормошила:
— А Илди рад меня видеть?
— Рад, — ответила за малыша няня.
— Зизель, — представилась полненькая средних лет женщина с добродушным лицом. Она располагала к себе с первой минуты.
— Айлита, — ответила ей Лера.
— Знаете, все эти медицинские светила говорят, что у малыша нет эмоций. Но я готова голову на отсечение дать, что они у него есть. Вот вам он явно обрадовался. Глазки заблестели.
Лера пристально поглядела в глаза Илди, однако никакого блеска не заметила. Но все равно была благодарна Зизель, которая с такой легкостью оспорила мнение авторитетных светил.
Следующие полчаса Валерия с удовольствием возилась с Илдредом. Учила его лепить куличики из песка и лазать по лесенкам, катала на качельках и карусельках. Он оставался безучастным ко всему. Но няня уверяла, что малышу вся эта кутерьма нравится. И Лера охотно ей верила.
Оставшиеся полчаса прогулки, наверное, прошли бы в точности так же, но погода начала резко портиться. Порывы ветра усилились, и начал накрапывать дождик. Мамы похватали своих деток и начали расходиться по домам.
— Надо и нам возвращаться, — забеспокоилась Зизель. — Я не взяла зонтик. А тучи сгущаются настолько быстро, того и гляди начнется настоящий ливень.
Лера взяла Илдреда на руки:
— Давайте провожу вас до двери. Дом Даркуса и Эйвилны далеко от парка?
— Нет. Три квартала.
Слова няни оказались пророческими. Дождь превратился в ливень буквально за пару минут. И как ни спешили Валерия и Зизель, но умудрились промокнуть до нитки. И самое неприятное, что Илди тоже изрядно намок, хоть Лера и пыталась, как могла, защищать малыша. Но единственное, чем могла помочь, так это сильнее прижать кроху к себе.
Дом профессорского семейства впечатлял. Огромное двухэтажное строение, как и все в округе состоящее из нагромождения башен и башенок. На пороге Лера протянула малыша няне:
— Не буду заходить внутрь.
— Да вы что? — округлила глаза Зизель. — Собираетесь простыть? Вам как минимум надо обсохнуть. Да и чайку горячего не помешает выпить.
— Не хотелось бы стеснять хозяев, — пояснила Валерия.
— Никого вы не стесните. Хозяева пошли ужинать в ресторан. Сказали, их не будет до позднего вечера. Да и с Илди мне поможете. Его надо срочно переодеть в сухое и согреть.
Аргументы показались железобетонными. Особенно в свете того, что резкий холодный ветер уже грозил превратить в ледышку. И Лера зашла вслед за няней в дом.
Зизель действовала удивительно расторопно. Малышу набрала теплой водички в ванночку, решив, что это самый быстрый и верный способ его согреть. А Лере велела снять мокрую одежду и одолжила свой большущий махровый халат. Потом направилась на кухню организовывать чай и распорядилась, чтобы Валерия пока вынимала согревшегося малыша из ванны.
Лера выполнила и даже перевыполнила указания Зизель. Вытерла Илди мягеньким полотенцем. Надела теплую пижамку со слониками и начала аккуратно расчесывать волосики. Они были непослушными и образовывали вихры. И, расправляя эти вихры, Лера вдруг сделала неожиданное открытие. У Илди было две макушки. Валерия глазам своим не поверила. И не оттого, что такого раньше не видела. Наоборот, видела много раз.
Про двойную макушку Лера знала все. Потому что у нее у самой была именно такая. Это редкая генетическая аномалия, которая передается по наследству. Валерия получила этот признак от отца. Мама часто шутила — в народе говорят: двойная макушка у мужчины, значит, будет две жены. Конечно, никто из членов семьи не верил в эти глупые приметы. Это что ж тогда получается: у Леры будет два мужа? Или на женщинах примета не работает?
Уж если верить в подобные присказки, то лучше в ту, что у обладателей двойной макушки есть особый дар: ну там чакры всякие раздвоенные. Хотя, сказать по правде, в чакры Лера тоже не верила. Зато не сомневалась в законах генетики, которая утверждала: если у Илдреда макушка раздвоена, значит, то же самое должно быть у одного из его родителей: Даркуса или Эйвилны. Но у декана короткая стрижка, и Лера уже имела возможность убедиться, что макушка у него одна. Выходит, наследственная аномалия скрывается за длинными волосами Леди Башни.
ГЛАВА 39Напиток с сюрпризом
Даркус, ожидая, когда супруга вернется за столик, задумчиво глядел в окно на стремительно сгущающиеся тучи. Разыгрывающаяся непогода соответствовала тому, что творилось у него на душе. Разговор с Эйвилной подтвердил худшие опасения. Супруга много лжет. Ни единого правдивого слова. И Даркуса тревожил уже даже не факт вранья и двойной игры, хотя этот момент сам по себе тоже был очень неприятен и подозрителен. Но основное беспокойство вызывал вопрос: хватает ли Эйвилне положенных медикам пятидесяти граммов электона в день. Ведь тратить препарат ей приходится не только на соблюдение врачебной тайны, а и на сокрытие своих приключений на стороне.
И судя по тому, какой впечатляющий спектакль разыграла супруга, обычной дозой тут не обошлось. Если интрижка длится довольно давно и повышенные порции препарата вошли у Эйвилны в норму, то означает это страшную вещь — у супруги электоновая зависимость.
К чему приводит такая зависимость, Даркусу, к сожалению, приходилось видеть не раз. В клинику периодически доставляли подростков с передозом. Соблазн выделиться среди ровесников не какими-то реальными делами, а враньем о геройских поступках оказывался для них слишком велик. Насочинял с три короба, и ты уже звезда — ловишь на себе восхищенные взгляды девчонок. Только одного раза мало. Тянет снова и снова пережить захватывающие эмоции от своих вымышленных залихватских приключений. И вот такой подросток и не замечает, что попал в плен психологической зависимости. Ментальная структура искажается. Затем добавляется уже и физиологическая зависимость. А длительный регулярный передоз буквально убивает мозги.
То же будет и с Эйви. Какими бы ни были отношения с ней, формально она все еще являлась супругой. И Даркус чувствовал ответственность за нее. Первым желанием было насильно усадить Эйвилну в машину и отвезти в одну из закрытых лечебниц для таких больных. Но Даркуса сдерживала мысль — вдруг он ошибается. Обвинения в электоновой зависимости — это большое пятно на карьере врача. Даже если они не подтвердятся, коллеги все равно будут посматривать косо и перестанут доверять. Поэтому, прежде чем решиться на кардинальные действия, Даркусу необходимо было убедиться, что его подозрения обоснованны.
Для начала он подыграл жене в ее спектакле. Продолжать обвинения означало бы заставить ее врать еще и еще. Это спровоцировало бы Эйви на новые дозы электона. А сегодня она и так, похоже, приняла его с огромным избытком.
Но дальше, если она действительно подсела, дополнительные порции препарата ей все равно понадобятся. И вот тут должно пригодиться то, что Даркус предусмотрительно приобрел, заскочив в магазин «Все для малышей». Декан внимательно посмотрел в бокал Эйвилны. Напиток в нем был абсолютно прозрачен, порошок растворился без следа.
Через минуту вернувшаяся за стол супруга уже пила янтарную жидкость, впитавшую в себя препарат. Делала это грациозно, маленькими глоточками. Но Даркус видел, что ей хочется осушить емкость мгновенно. Неудивительно: жажда — еще один симптом передозировки электона.
— Милый, спасибо за этот вечер, — закончив с напитком, с теплотой произнесла Эйвилна. — Спасибо за новую надежду.
Какая искусная актриса. Тут и под действием электона не каждый умеет так правдоподобно врать. Однако любоваться талантами жены в планы Даркуса не входило. Ему вообще не хотелось давать ей повода для дальнейшей лжи. Хватит с нее на сегодня электона.
— Да, прекрасный ужин. Я уже передал благодарность повару, — сместил акценты Даркус. — Но думаю, нам пора.
Эйвилна возражать не стала, лишь многозначительно улыбнулась и начала вставать из-за стола. Однако от неожиданного возгласа, раздавшегося над самым ухом, снова села.
— Профессор Даркус, профессор Эйвилна, извините, что беспокою, но нужна срочная помощь…
Декан посмотрел на подбежавшего к столику бледного пятикурсника и сразу понял, что речь о студентке, с которой тот ужинал.
— Элиана… ей плохо… Она без сознания… Дыхание прерывистое… — взволнованно, но по-медицински четко пояснил Клузи.
Даркус бросился к блондинке, на ходу отдавая распоряжение:
— Срочно вызывайте реанимобиль!
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что со студенткой. Пульс едва прощупывался. Бледность. Посиневшие губы. Зрачки расширены, в них пустота. Даркус слишком часто видел подобную картину, чтобы перепутать с чем-то другим. Эх, Элиана, Элиана! Казалась такой умной девушкой. Подавала надежды.
— Передозировка электона, — констатировал Даркус с досадой. — Клузи, сколько вы приняли?
— Не знаю, — растерянно ответил тот. — Я не принимал.
Секундного взгляда хватило, чтобы понять: парень не лжет.
— Тогда будешь ассистировать. До приезда реанимобиля необходимо не дать ее ментальной структуре схлопнуться.
Психологическое воздействие — это единственное, чем могли помочь Элиане врачи. Антидота не существовало. Ни один препарат не мог нейтрализовать действие электона.
Несколько минут тяжелой работы. И вот бригада медиков-специалистов прибыла, чтобы забрать студентку в клинику.
— Эйвилна, Клузи, едем с ребятами, может понадобиться помощь, — скомандовал Даркус. — Элиана на грани.
ГЛАВА 40В роли няни
Валерия уложила Илди спать и пришла на кухню, где Зизель уже организовала чаепитие. Ароматная, обжигающе горячая жидкость была разлита по изящным чашкам, а в конфетнице красовались разноцветные леденцы.
Няня держала в руках серебристое подобие пудреницы. Лера никак не могла привыкнуть, что на самом деле это приспособление используется у местных совсем не для нанесения макияжа, а является переговорным устройством — что-то вроде земного мобильного телефона.