— Эли, а вот скажи, если б ты хотела сильно-сильно Клузи удивить, что бы ты ему подарила?
— Если б сильно-сильно… — задумалась Элиана, — о! гидролыжи!
Валерия усмехнулась. В последнее время все студенты помешались на новом увлечении — катании по озеру на двух дощечках, в которые встроен мотор. Приключение еще то — бешеный выброс адреналина гарантирован. Но подсказка подруги не годилась для случая Леры. Гидролыжи — это последнее, что Даркус подарил бы жене в ее положении.
Звук бьющегося стекла оповестил о начале экзамена. Мучительно приятные раздумья о том, какой сюрприз Леру ждет впереди, пришлось временно прекратить. Профессор Одуван зашел в аудиторию, поздоровался со студентами и рассказал, как будет проходить тестирование, хотя и так все знали.
— Я захватил с собой манускрипты третьей степени сложности. Вам предстоит сделать письменный перевод. Надеюсь, все справятся.
Вскоре на парте перед каждым студентом лежал свиток. Лера принялась работать со своим. Начало текста найти было нелегко. Обычно джиды помечали его знаком, похожим на волосатую рыбку. Но в манускрипте, что Валерия держала в руках, такого иероглифа не было. Пришлось крутить свиток и так и этак, пока наконец не уловила логики: текст начинался в одном из углов и серпантином сходился к середине.
Слово за словом начала расшифровывать содержание. И, обработав около трети текста, пришла к выводу: это не рецепт какого-либо снадобья и не алгоритм излечения какой-либо болезни — это художественное произведение: небольшой поэтический рассказ. Руки задрожали от волнения — Лере попалась уникальная вещь. Как правило, джиды сохраняли в манускриптах свои знания. Тексты были сухи и содержали конкретные инструкции. А тут такое!
В рассказе речь шла о молодой девушке, т-эме. О том, как, переместившись в другой мир, она обрела любовь, но потеряла родных, к которым уже не смогла вернуться. Строчки были пронизаны тоской. И Лера вдруг почувствовала, что эмоции, описанные в поэме, резонируют с ее собственными. Нет, вообще-то, за эти несколько месяцев вынужденного расставания с родными Валерия научилась бороться с горечью разлуки. Любимый муж, маленький непоседа-сынок и учеба занимали все ее свободное время и переполняли позитивными эмоциями, но в последние недели волны тоски стали порой накатывать с новой силой. Приближался такой волнующий день — день, когда на свет появится малышка-дочечка. И мысль, что отец с мамой не то что не увидят внучку, а даже не узнают о ее рождении, была убийственно горькой.
Поэма заканчивалась туманно. Грустными риторическими вопросами:
Где душа ее: там или здесь?
Где друзья ее: там или здесь?
Где судьба ее: там или здесь?
Валерия ощутила, что, как и автор рассказа, ответов не знает. Сердце сжалось. По всему телу прошла неприятная резь. Чувство, похожее на панический страх, начало заполнять мозги. Лера инстинктивно положила руки на живот.
— Что, схватки? — тут же всполошилась Элиана.
Лицо подруги выражало тревогу и готовность действовать. Лера глянула на ее листок. Переведено было только чуть больше половины текста. Не хватало еще, чтобы Эли экзамен провалила из-за Валерии.
— Нет, все нормально, — взяла себя в руки Лера.
Сделала пару глубоких вдохов и попыталась расслабиться. Ну, чего она разволновалась? Из-за каких-то стишков трехсотлетней давности? Девушка из поэмы, может, и не знала, где ее судьба, но Валерия-то давно все для себя поняла. Только здесь, рядом с Даркусом, она будет счастлива. Хотя, конечно, для полного счастья ей будет не хватать общения с родителями. Эх, вот бы им весточку как-нибудь передать.
Вспомнился Пашка, который самоотверженно предложил стать ментальным якорем. Славный преданный друг. Как-то смог разузнать столько всего, находясь на Земле. Следил, наверное, за каждым шагом Астэна. Одного только не понял: не сможет он быть никаким якорем. Ведь тут не только сильная привязанность нужна, а и сильные ментальные способности. А Пашка ими не обладал. Это уж точно. Зато сколько других замечательных черт в характере! Лера очень надеялась, что он встретит еще свою любовь. Он заслужил быть счастливым.
А у Леры, кроме ментального якоря, на самом деле существовал еще один способ попробовать выйти с родителями на связь. Валерия не раз вспоминала про него. Эу-Строк владел уникальной методикой: умел организовывать особое общение людей, находящихся в разных мирах, — соприкосновение ментальных полей.
Но Эу-Строк исчез сразу после того злополучного дня, когда Эйвилна и Астэн пытались использовать Леру как ментальный якорь. Говорят, недоэм стал скитальцем. Долго искал себя. Без препарата, который ему давала мегера, Эу-Строк сделался заложником внутренних противоречий. Однако последние дни по Академии поползли слухи, что Эу-Строк вернулся.
Лера решила, что как только немного окрепнет после родов, попробует выйти с ним на связь. Но теперь ощущала, что сделать это необходимо прямо сейчас. Почувствовала непреодолимое желание спуститься на минус седьмой, чтобы хотя бы просто проверить, действительно ли самый странный из эмов снова работает в своем кабинете.
Манускрипт уже был переведен. Последняя точка поставлена. Лера взяла листок и положила его на стол преподавателя.
Так быстро закончили работу? Похвально, — добродушно улыбнулся профессор Одуван.
Валерия вышла из аудитории и направилась к лестнице. Давно уже она не бывала у эмов. С того самого злополучного дня. Но дорогу помнила хорошо.
Через несколько минут уже была в знакомом коридоре, освещаемом только блеклыми фиолетовыми плинтусами. Ступала осторожно. Почему-то охватило дикое волнение. Сердце выпрыгивало из груди. Вспоминался день, когда была здесь последний раз. Подумать только, не успей Даркус вовремя, все могло обернуться иначе. Мысли о муже немного приглушили смятение. В голове опять всплыл будоражащий вопрос: какой же сюрприз готовит любимый?
Впрочем, приятные мысли снова сменились тревожными, когда Лера приблизилась к кабинету Эу-Строка. Она привалилась к стене, чтобы немного отдышаться и успокоиться. Пришла без приглашения — вряд ли прием будет радушный.
Закрыла глаза и сосредоточилась, чтобы подобрать нужные фразы. С эмами ведь как — говорить нужно предельно коротко и ясно. Словоблудие они не переносят — вышвырнут из кабинета.
Спич был придуман буквально за минуту, и Лера уже решилась было войти, как вдруг услышала доносящийся из кабинета голос. Слишком ненавистный, чтобы пробил холодный пот и по телу пошла дрожь. Голос, обладательница которого никак не могла находиться здесь. Господи, это что — бредовые галлюцинации?! Почему в кабинете Эу-Строка Эйвилна? Ее же осудили на пожизненное пребывание в закрытой зоне. Выходит, недоэм помог ей сбежать? Этой ненормальной удалось его как-то принудить? Пообещала синтезировать новую порцию препарата?
Колени задрожали, а по телу прокатилась резь, заставившая сложиться пополам. Лера сползла по стене на пол. Мозги взрывала мысль, что если Эйвилне удалось как-то синтезировать свой опасный препарат, она может причинить много вреда. Кто знает, что творится в голове этой ненормальной. Для чего она здесь? Отомстить? Тогда Даркусу и Илди грозит опасность.
Лера попыталась достать из кармана переговорное устройство. Руки не слушались. Боль становилась все сильнее и сильнее. Черт! Почему тело так предательски ведет себя, когда надо действовать? Необходимо срочно вызвать охрану, и позвонить Даркусу, и предупредить Бердоулфа.
Панический страх, что может не успеть, и жуткая боль грозили отключить сознание. Лера не поняла, смогла ли она достать переговорное устройство, смогла ли нажать хоть какую-то кнопку, смогла ли выдать хоть что-то членораздельное до того, как погрузилась в забытье.
Сознание возвращалось медленно и мучительно. Яркая вспышка, сопровождаемая дикой болью, чей-то требовательный голос:
— Тужься, Айлита! Ну же, тужься!
И опять спасительное забытье.
Но ненадолго. Через мгновение снова этот ослепляющий свет и снова боль. Господи! Когда это уже кончится?! Что, вообще, происходит?
И вдруг Лера почувствовала, как кто-то нежно протирает салфеткой ее лоб, покрытый холодным потом. Склоняется к самому уху и тихо шепчет:
— Все будет хорошо, милая. Ты сильная. У тебя получится.
Даркус… Это его голос. Никогда в жизни никакой голос не был так бесконечно дорог. Теперь-то точно все будет хорошо.
Свет, бьющий в глаза, уже не кажется таким ярким. Боль отступает. Все эти суетящиеся люди в белых хламидах растворяются, становятся прозрачными и исчезают совсем. Все их требовательные слова уже не слышны. Только ласковый шепот Даркуса да умиротворяющее потрескивание поленьев в камине.
А вот и сам камин. Возле него расстелен огромный ковер с пушистым ворсом. Лера сидит на нем. Ей тепло и уютно. Она глаз не может отвести от любимого. Он сидит рядышком. Такой красивый. Такой родной. Такой надежный. А кто это у него на руках? Малышка? Господи, как она прекрасна! У нее такие же умные серые глазки, как и у ее братика. Озорной непоседа тоже рядышком. Но ему не до проказ. Занят серьезным делом. Строит из кубиков огромный дом.
Дом! Точно! Как же Лера раньше не догадалась? Вот он, сюрприз, который готовили ей ее мужчины. Их с Даркусом новый дом, с камином и огромным пушистым ковром. Чтобы можно было проводить тихие семейные вечера, сидя рядышком и наблюдая, как весело потрескивают поленья в камине. И в этом новом доме ничто, абсолютно ничто не будет напоминать об Эйвилне. Эйвилне? Так! Стоп! Ведь эта ненормальная сбежала и может навредить Даркусу или малышам.
— А-а-а-а-а-а, — вырвался из груди душераздирающий крик.
В следующее мгновение он смешался с пронзительным детским плачем. Перед Валерией вновь материализовались люди в белых хламидах. Яркий свет ослеплял. Но все же она заметила, что один из врачей держал в руках отчаянно орущую новорожденную малышку.