– Ничего. – Джибз держался уверенно, даже нагло, однако от наметанного глаза Эдвардса не укрылось, что ростовщик забеспокоился. – Я ничего не скрываю. Все на виду.
Вновь звякнул дверной колокольчик, и в лавку вошел человек в черном.
– Покажи импорт, Джибз, – велел он тоном, не терпящим возражений.
Джибз побледнел так, словно узрел перед собой вампира с окровавленными клыками.
– Привет, Кей… – выдавил он. – Как дела?
Так-так, подумал Эдвардс. Значит, этого типа зовут Кеем. Интересно, имя это или фамилия?
– Покажи импорт, – повторил Кей. В руке у него откуда ни возьмись появился вороненый пистолет. – Живо.
– Я с этим делом давно завязал, – пролепетал Джибз.
– Хватит юлить. Ты же знаешь, я не люблю увертки.
– Что ты задумал, Кей?
– Считаю до трех. – И Кей нацелил пистолет в лоб Джибзу.
– Лучше делай, как он говорит, Джибз, – посоветовал Эдвардс. – У этого мужика явно проблемы.
– Раз! – произнес Кей. – Два!
– Поверь мне, парень, – настаивал Эдвардс. – В таком состоянии он опасен.
Джибз затравленно озирался, будто прикидывая, сумеет ли удрать.
– Он всегда опасен, – процедил ростовщик. – Кей, сходи к массажисту, поплавай в бас…
– Три! – И Кей выстрелил. Пуля угодила Джибзу точно в лоб, и 31 голова ростовщика разлетелась вдребезги, как фарфоровая ваза. Обезглавленное тело рухнуло под прилавок.
Эдвардс выхватил свой "ствол" и направил его на Кея, который так и стоял с пистолетом в вытянутой руке.
– Брось оружие! – крикнул он. – Руки за голову!
– Я его предупреждал, – сказал Кей, и не думая подчиняться.
– Брось оружие!
– И ты его предупреждал.
– Читай по губам, коли так не понимаешь. Ты арестован за превышение служебных полномочий. У тебя есть право молчать. Все, что ты скажешь, обязательно будет использовано против тебя на суде.
– Не глупи, Эдвардс. За что ты собрался меня арестовать?
– Ты сумасшедший, Кей, или как тебя там. Никто не может безнаказанно расстреливать людей – будь он сам Господь Бог. Это Америка, цивилизованная страна!
Кей молча слушал. Лицо его оставалось бесстрастным.
– Бездушный ублюдок! – пропищал тоненький голосок из-под прилавка. Эдвардс повернулся в ту сторону, да так и застыл с разинутым ртом. Джибз ожил! Он стоял на прежнем месте, а вместо головы у него было что-то вроде сморщенного яблока размером с кулак. На глазах у ошеломленного Эдвардса это "яблоко" превратилось в человеческую голову. Из комка розоватой плоти возникли уши, нос, рот, небритые щеки; прорезались глаза, на череп наросли волосы… Джек Джибз снова стал самим собой.
– Знаешь, как щиплет! – прорычал он уже нормальным голосом. – Скотина!
– Показывай товар, или снесу вторую башку, – сурово произнес Кей.
Новообретенные глаза Джибза округлились от страха. Он неуверенно кивнул и дрожащим пальцем надавил на кнопку под прилавком. С тихим гудением многочисленные стенды со всякими причиндалами и дешевыми побрякушками перевернулись, явив взгляду свою изнанку.
О, там было на что посмотреть! Оружие самых разных форм и размеров, и в невероятном количестве! Некоторые предметы выглядели, мягко выражаясь, весьма странно; тем не менее у Эдвардса не возникло ни малейших сомнений – это было оружие и запасные обоймы к нему. На память пришло слово "бластер". Да, бластеры, скорчеры, игольники, атомарные мечи… Что там еще было на вооружении у Люка Скайуокера и капитана Кирка? Того и гляди входная дверь распахнется, и в лавку торжественно вступит лорд Дарт Вейдер, которому понадобился новый лазерный клинок. Хотя нет, рыцари-джедаи, помнится, свои клинки клепали сами…
Голова у Джеймса шла кругом. Он решительно отказывался что бы то ни было понимать. Сначала Трюкач с его вторыми веками, потом Джибз с отстреленной и выросшей заново головой, а теперь еще это… Нет, братцы, всему есть предел.
– Мистер Эдвардс! – окликнул Кей.
Джеймс стряхнул с себя оцепенение и, подчиняясь повелительному жесту Кея, принялся изучать оружие на стендах.
– Вон тот, – проговорил он, указывая на пистолет на одном из стендов. – Прямо в центре.
Кей пристально поглядел на Джибза.
– Ты продал цефалопоиду, не имеющему вида на жительство, рассеивающий спекатель с режимом обугливания? Ну ты и мразь, Джибз!
Ростовщик покачал головой и криво усмехнулся:
– Он показался мне заслуживающим доверия.
– Это оружие киллера, – резко бросил Кей. – Кто жертва?
– Не знаю.
– Колись, – Джибз! – Кей приставил свой пистолет ко лбу ростовщика.
Эдвардс отстраненно наблюдал за происходящим. Теперь он точно утратил способность удивляться.
– Честное слово, не знаю! – пролепетал Джибз.
Кей смерил его взглядом – и опустил пистолет.
– Товар конфискуется, – заявил человек в черном. – Ты покинешь планету ближайшим рейсом. Вернешься – пристрелю.
И Кей двинулся к выходу.
Эдвардс направился было следом, но вдруг остановился, повернулся к дрожащему с ног до головы Джибзу и мрачно подытожил:
– Кстати, про "ролексы" разговор еще не закончен!
Выйдя на улицу, Джеймс жадно вдохнул свежий воздух. Вечерний Нью-Йорк жил привычной жизнью, такой знакомой и до боли милой. Случившееся в лавке казалось дурным сном. Слушайте, братцы, какие инопланетяне?
По улице проехал велосипедист. Колеса велосипеда, шлем, куртка, штаны – все было усеяно крошечными лампочками. Велосипедист сиял во мраке как рождественская игрушка. Джеймс проводил его взглядом. Пожалуй, теперь он в каждом встречном начнет видеть чужака.
Что же это делается, черт возьми? Эдвардс словно наяву увидел, как из лавчонки Джибза выходит старина Род Серлинг с сигареткой в зубах, услышал тревожную, бьющую по нервам музыку и гнусавый голос: "Познакомьтесь – Джеймс Эдвардс. Обыкновенный полицейский, который сегодня утром отправился на работу, ловить преступников.
Он споткнулся и упал, а когда поднялся, то обнаружил, что находится уже не в Нью-Йорке, а в Сумеречной зоне!" Трам-там-там!
– Не можешь прийти в себя? – поинтересовался Кей. – Бывает.
Он сунул руку в нагрудный карман пиджака, достал черные очки и нацепил их на нос. Наверное, у него что-то не в порядке с глазами, подумалось Эдвардсу. Иначе с какой стати напяливать черные очки в такую темень?
– Единственное утешение, – продолжал Кей, – что завтра ты об этом и не вспомнишь, обещаю.
– Этакую дьявольщину нелегко забыть, – пробормотал Джеймс.
– Есть одно средство, сынок.
И перед глазами Джеймса возникла серебристая штуковина с красным огоньком на конце. Он увидел ослепительную вспышку…
– Она сажает это к себе на колени, а ее муж и говорит: "Дорогая, эта зверюга ест мой попкорн"!
Джеймс Эдвардс недоуменно смотрел на сидящего перед ним человека в черном костюме. Тот хохотал так, словно ему в рот попала смешинка. У Эдвардса возникло смутное ощущение, что он знает этого человека – во всяком случае, встречал раньше. Но имени собеседника он не помнил, как и не помнил и того, каким образом очутился в баре, за столом, уставленным тарелками с едой и разнообразными бутылками. В памяти отложилась только погоня за каким-то типом, который в конце концов сиганул с моста над Сорок первой улицей…
Джеймс моргнул.
Мужчина напротив резко оборвал смех, взглянул на свои часы и сказал:
– О, мне пора. Спасибо за ужин. – Он полез во внутренний карман пиджака – должно быть, за деньгами.
– Одну минуту, – тихо проговорил Эдвардс. – Вы кто?
– Говорил я тебе, не налегай на текилу. Ты славный парень, но с пьянством надо заканчивать. Чтобы завтра – как стеклышко. – Незнакомец вручил Джеймсу визитку. – Жду тебя завтра, ровно в девять. Приходи. Скучно не будет.
Оставив на столе деньги, он поднялся и ушел.
Эдвардс повертел в пальцах визитку. С одной стороны были вытиснены три буквы: "MiB", с другой – от руки написано: "Бэттери-драйв, 504". Ясно, это в районе Бэттери-парка.
Джеймс снова окинул взглядом стол, потом вновь уставился на карточку. Нет, что-то здесь явно не так. И завтра он расшибется в лепешку, но выяснит, что именно.
Глава 6
Когда Бигбаг миновал шестую – и последнюю на этом пути – планету, красноватую и безжизненную, в звездолете было уже совсем темно. Подержанный "Искатель-кому-бы-дать-в-морду", взятый за долги у Бул-Булара, торговца антиквариатом с планеты Ха, оказался сущим барахлом. Он опотевал внутри, подванивал регенераторами и двигался по субпространству сложным вихляющимся зигзагом. Бигбаг интенсивно стимулировал чувствительные лепестки бортовой компьютриссы, хлестал расслабленной хелицерой между фасетками внутреннего сенсора, однако корабль только уныло поддавал задом, фыркал, но ходу не прибавлял. На пожелтевших от времени дисплеях высвечивались облака разреженного межпланетного газа, похожие на клубы застывшего навсегда дыма. Нестерпимо и нескончаемо звенел зуммер предупреждения о метеоритной опасности. В мутном от космической пыли небе дрожали редкие тусклые звезды. Дул порывами солнечный ветер, нейтральный и отрицательно заряженный одновременно – как это обычно бывает вблизи от небольших молодых, вступивших в свою весеннюю пору звезд.
Бигбаг плотнее закутался в спальный кокон и сокрушенно плюнул на пульт. Плевок замерз на лету.
Все равно торопиться не имело смысла. До известной ему встречи оставался галактический час, а цель его полета – двойная планета – уже горбилась прямо по курсу. Большая часть – педерастического цвета шарик, распаханный, заболоченный, наверняка воняющий неживой ржавчиной, – и малая часть, вся в кратерах, оставшихся на месте укреплений времен последнего Вторжения, На краю темного материка вспыхивало и гасло угрюмое зарево: наверняка огни какого-нибудь Мухосранска, который аборигены с присущим дикарям напыщенным самомнением именуют Центром Вселенной, Большим Яблоком или Новым Вдохновенным Восторгом Для Всех. На миллионы галактических лет отстала от жизни эта планета, населенная мелкими нелепыми созданиями, залитая ядовито-соленой водой, пораженная позитивизмом, нанизмом и зловонным разжижением ганглиев.