Эстонца спасло лишь то, что Сергей не хотел стрелять, поднимать шум. Но удар ногой в низ живота, который капитан нанес не целясь, с разворота, практически выключил Хейти из действительности, все наполнилось одной огромной горячей болью, пистолет брякнулся на пол, а сам Хейти согнулся в три погибели и медленно сполз по стене.
— Получил? — прошипел Сергей злобно. Он сумел разглядеть эстонца, но ему ничуточки не было его жалко. — Дети есть?
— Н… нету…
— И не будет теперь. Чего приперся? Эстонец говорить не мог. Он сидел на полу, разбросав ноги, и тихонько стонал.
— За мной зачем поперся?
Сергей поднял «глок» — так, патроны кончились. Игрушку можно выбросить. Или использовать как пугач.
— Чего поперся, говорю?
Эстонец молча постучал пальцем по лбу. «Дураком обзывает? Не, это ж он про своих тараканов в голове, — догадался Сергей. — Значит, работает техника. Пришел, увидел…»
— Как прошел-то?
— Не помню… Старика… Убил…
— Какого старика? Сторожа? Хейти кивнул.
— И что ты должен был делать?
— Найти Кожемякина.
— Это что за хрен?
— Из местного р… руководства. Ждет. П… потом можно убить…
— Где именно ждет? Хейти наморщил лоб: — Третий этаж, сразу у лестницы дверь.
— Пошли.
Телевизор работал, повествуя о новостях из жизни Государственной Думы. Старика в его будочке не было, видимо, лежал на полу. Его-то зачем?
Указанную Хейти дверь Сергей открыл ударом ноги. Из-за стола вскинулся типичный кинематографический интеллигент: зализанные на лоб черные сальные волосы, очечки с толстыми стеклами, белый халат… На столе — термос, надкушенный бутерброд с сыром, журнал «Если». Фантастику любит, падаль.
— Ты Кожемякин? — Сергей пяткой захлопнул дверь, оставив эстонца в коридоре.
— Я. А что, собственно… — начал было интеллигент, но Сергей коротко сказал:
— Заткнись. Где документы?
— Какие… К…
— Я сказал, заткнись. Инструкции надо выполнять быстро и четко.
Интеллигент, заметно трясясь, полез в обшарпанный стол. Пока он там рылся, Сергей поплотнее придавил задом дверь, в которую ломился эстонец.
— Быстрее, — поторопил он Кожемякина, который и так спешил, выбрасывая прямо на кафельный пол какие-то бумаги. Наконец он нашел лазерный диск в прозрачной коробочке и едва ли не с поклоном подал Сергею.
«Сколько же они ему обещали, интересно? А ведь не знает, тварь, что его кончить должны. Как презерватив — одноразовый… Эх, Кожемякин, Кожемякин, читал бы свой журнальчик, зачем полез не в свое дело?»
— Пойдешь со мной.
Кожемякин покорно застегнул верхнюю пуговку халата. В освободившуюся дверь влетел Хейти, Кожемякин с ужасом на него посмотрел.
— Охрана какая-нибудь осталась? — спросил Сергей, спускаясь по лестнице.
— На улице, — сказал Кожемякин. — Далеко отсюда. И внизу, в коридорах.
— Проведешь?
— Попробую… — пискнул Кожемякин.
В люк его пришлось подсаживать — то ли хил был, то ли ноги отказали с перепугу. Сергей подсадил его, вздернув за шиворот. Они поползли по трубе — интеллигент, потом Сергей с бомбой, и Хейти сзади, чуть слышно постанывая и охая. Пускать эстонца за спину Сергей не боялся — сейчас никаких выкрутасов от него ожидать не стоит.
Как и в прошлый раз, здесь пахло озоном. Примешивался и запашок похуже, вроде горелой изоляции. Цепляясь за скобы, они лезли все ниже и ниже, пока не очутились в коллекторе, стены которого слабо фосфоресцировали — в прошлый раз с фонариком Сергей этой особенности не заметил. Кожемякин, пыхтя, сел.
— Вниз, — сказал Сергей. — А откуда… — начал было Кожемякин, но Сергей пнул его ногой в зад, и интеллигент утих. Срывать зло на бессловесной твари, конечно, нехорошо, но уж больно противен был господин Кожемякин, да и до других, более крутых, дотянуться Сергей не мог. Пока. Или никогда
«Морлоки… Кожемякин скорее элой. Наивное существо, питающееся нектаром и читающее «Если», которое вот-вот скормят морлокам, как скотину. Он, наверное, и не догадывается… Судьба элоев такова. Прав был дедушка Уэллс».
Так они доползли до нижнего коридора, эстонец немного отстал, и его пришлось подождать. Видно, сильно по яйцам получил… Ладно, если жив останется, будет знать впреди… Сергей подергал люк в полу:
— Что там?
— Технический уровень. Канализация.
Туда не надо. Вперед.
Огромная металлическая сигара никуда не делась. Хейти просунулся через плечо Сергея и громко проглотил слюну.
— Видал? — тихо спросил Сергей. — Вот она. Потом повернулся к притихшему Кожемякину и сказал:
— Ну, рассказывай.
— Что? — не понял тот.
— Куда класть бомбу, чтобы эту штуку собрать не смогли.
— Вы что, серьезно? — спросил Кожемякин, ежась.
— Серьезно. Там камеры слежения есть?
— Есть. На центральный пульт идет изображение, там дежурит внутренняя охрана.
— Где пульт?
— В другом конце коридора, ярусом выше.
— Камеры можно отключить?
— Можно, но вы же не успеете ничего сделать. На пульт придет сигнал о поломке, охрана сразу — сюда.
— Аты придумай что-нибудь. Ты же у нас доцент, — ласково-угрожающе произнес Сергей.
— Кандидат наук, — машинально добавил или поправил Кожемякин. — Я даже не знаю… Нет, по-моему, ничего сделать нельзя. Засекут.
— Не засекут, — сказал неожиданно Хейти. Сергей повернулся к эстонцу:
— Что придумал?
— У вас есть допуск к работам с этой… с этой… — Хейти поискал нужное слово. — С Объектом?
— Разумеется, — едва ли не обиженно сказал Кожемякин.
— Тогда берите вот это, — Хейти постучал пальцем по пакету, — и несите туда. Ваше появление вряд ли кого-то удивит. Так?
— Н-но… Уже ночь и…
— Придумай что-нибудь, — жестко сказал Сергей.
Кожемякин оказался человеком сообразительным. Через несколько минут он стоял в коридоре и набирал номер охраны.
— Але, — лениво сказал черный динамик на стене, размером с домофон, только кнопок было побольше.
— Кожемякин, А-053, — пробубнил кандидат наук. — Мне нужно в основное помещение.
— Что там такое на ночь глядя?
— Очки забыл, Коля.
— Вносите что-нибудь, Анатолий Андреич?
— Да, пакет у меня тут… В комнате отдыха почитать книжек прихватил. Я быстро, Коля.
— Давайте…
Динамик щелкнул и отключился.
— Он камеры временно вырубит, будто замыкание или еще что… А то запись потом просмотрят и ему вставят. Коля хороший парень, — сообщил Кожемякин, а Сергей снова подумал: «Какая он все-таки сволочь. «Хороший парень» Коля если останется жив, явно схлопочет себе такое наказание, что доценту и не снилось. И ведь несет пакетик с бомбой, спокойно так несет! Скажи такому роддом взорвать или детский сад — и взорвет. Вот где страшные людишки! Не ваххабиты, не эстонские нацисты, а вот такие гаденыши без идей, скромные и серые, готовые услужить в случае надобности…»
— Погоди.
Сергей поставил таймер на пятнадцать минут и воткнул иглу в массу взрывчатки.
— Теперь давай. Встретимся в коллекторе. Они наблюдали сквозь окно, как маленький и ничтожный в сравнении с огромной сигарой Кожемякин вошел в помещение, как пробрел к самому корпусу инопланетной штуковины, как аккуратно установил под одной из массивных станин пакет. Потом огляделся, подошел к ряду шлангов на стене, открутил какой-то кран. Повернулся и пошел к двери.
— Что вы там с краном делали? — спросил Сергей, когда Кожемякин вернулся.
— Газ открыл, — гордо сказал тот. — Чтобы уж наверняка. Все равно они утечку не успеют зафиксировать.
«Продумал, надо же…»
— Поторопимся, — бросил Сергей и полез по шахте.
Когда они выбрались наверх, Кожемякин спросил:
— У вас есть транспорт?
— Нету.
«Что же с ним теперь делать, — подумал Сергей. — Не стрелять же, в самом деле… И с собой брать пакость не хочется».
— Эй, эй!
Он успел сделать судорожное движение в сторону «доцента», но Хейти оказался куда стремительнее. Короткий рубящий удар ладони по шее Кожемякина свалил того на пол.
— Ты что? — рявкнул Сергей, отталкивая эстонца. Тот остановился, опустил руки, словно игрушка, у которой кончился завод.
Одного взгляда на закатившиеся глаза Кожемякина хватило, чтобы понять, что эстонец только что быстро и качественно убрал исполнителя. Сработал, стало быть, механизм. Подсознательно, а сработал.
«Теперь главное — а как насчет меня? Какие там у него указания про капитана Слесарева?»
Сергей развернулся так, чтобы держать Хейти в поле зрения.
— Потом поговорим…
Он вытащил из кармана бесполезный пистолет эстонца, тщательно вытер о халат покойника и сунул ему в руку. Если тут что-нибудь уцелеет, пускай оперативники голову ломают.
— Пошли! Скорее!
Выбирались они привычным Сергею путем. Хейти он пропустил вперед, чтобы контролировать его поползновения. На забор неожиданно ослабевшего эстонца пришлось подсаживать, а через кусты — едва ли не тащить на себе.
Когда вдали показались огни автозаправочной станции, Сергей толкнул Хейти в заросли сирени и тяжело опустился рядом.
Он не представлял, куда идти и что делать дальше. Вот-вот корпус Е рванет, и тогда начнется кутерьма, в которой можно будет угнать машину, например, или придумать что-то еще… С другой стороны, наедут пожарные, «скорая», менты, и кто-нибудь может Сергея узнать.
Что ВООБЩЕ теперь делать?
Сбылась мечта идиота?
А дальше?
Ничего не закончилось, понял Сергей, глядя на зеленый светящийся щит заправки: «ДТ — нет». Ничего не закончилось. Все только начинается.
И в этот момент за спиной рвануло.
Глава 36
Вот и собран урожай.
Их кинуло на какие-то ветки. Хейти почувствовал, как по глазам больно хлестануло чем-то колючим и жестким. Тотчас след от удара начал наливаться жаром. Наверняка кожу порвал…
Упав, Хейти всем телом ощутил, как заворочалась земля. Словно что-то огромное вздрогнуло там, в глубине, и поперло к поверхности! Показалось, сейчас вырвется, натворит бед, сомнет, растопчет города… Хейти сильнее вцепился в траву, кулаками сжал какие-то корешки, веточки. Как будто удерживал всю поверхность, всю тоненькую земную корку, не давая вырваться тому страшному, огненному, что проснулось в глубинах…