— В общем, Святослав Иванович, Пустынник нашел себе подружку, и теперь она интересует его больше, чем работа. Понимаете, о чем я? — вздохнул мэр.
Лицо Звягинцева потемнело. «Наверняка он просто не в состоянии понять, как можно променять участие в экспедиции, невероятно важной для всего человечества, на плотские утехи», — подумал Игнатий Петрович. — Сухарь сухарем, что тут еще скажешь?»
— Тогда, может, стоит хотя бы раз заплатить ему по совести, а? — ехидно сказал Звягинцев.
— Будете, именно так ему и будете платить, — грустно сказал мэр. — Потому что сказка, когда вы практически даром получали все, что хотели, из Москвы и не только, закончилась. Я знаю, кто его подружка, и будьте уверены — она не упустит своего. Если Пустынник еще и согласится когда-нибудь пойти в рейд, то это будет очень дорого.
— А нельзя ли как-то решить вопрос с нею? Дать отступного, чтобы оставила его в покое?
— Вы сами поняли что сказали? — ухмыльнулся Игнатий Петрович. — Зачем ей отступные? Пустынник достанет для нее что угодно из самых опасных дебрей мертвых городов. Или она просто будет сама принимать заказы. И договориться с нею не выйдет — эта стерва сделает что угодно, чтобы насолить мне.
— Понятно, — желчно подытожил Звягинцев, — еще один человек, с которым вы нехорошо обошлись. Вы и не заметили, как превратили множество людей в своих врагов, и все ради личной выгоды. А теперь самое важное дело и в вашей жизни, и в моей идет прахом. Вы хоть понимаете, что без Пустынника мы не справимся? Как только люди узнают, что его не будет, — разбегутся. Вы должны решить проблему любой ценой! Пустынник должен быть в составе экспедиции!
В этот момент в дверь заглянула секретарша Звягинцева:
— Святослав Иванович, тут к вам пришел сталкер, насчет работы.
— Верочка, я же занят, — с укоризной произнес ректор.
— Я знаю, но этот ищет самую трудную работу.
— На ловца и зверь бежит, — хмыкнул Игнатий Петрович и распорядился: — Зови, давай.
Макс прошел мимо здоровенного детины с автоматом на плече, толкнул дверь и вошел в кабинет Звягинцева. Хозяин кабинета, худощавый старик лет шестидесяти, в белом халате, очках, с седой треугольной бородкой, сидел за своим столом, напротив него расположился Ставрицкий, мэр города, согласно титулу, а на деле — прожженный делец, мошенник, спекулянт, властолюбец и просто редкая сволочь. Верзила у двери — телохранитель, ясное дело. Какой же надо быть тварью, чтобы бояться ходить без охраны в собственном городе?
— Здравствуйте, Святослав Иванович. Я к вам насчет работы. — Макс сделал вид, что не заметил Игнатия Петровича.
Он пробежался глазами по обстановке. Несколько карт на стенах, прямо поверх пары прекрасных картин, листы с записями, заваленный бумагами чайный столик, стопки справочников на полу у стены. Так не похоже на педантичного старика. Видимо, Звягинцев работает над чем-то очень важным, и времени на педантичность уже не хватает.
— Здрасте. Максим Светлов, если не ошибаюсь?
— Он самый. — Шрайк не удивился, что его назвали по имени.
Ему случилось однажды поработать на ректора, а память у старика еще та.
— Верочка сказала мне, вас интересует особый контракт?
— Именно. Что-нибудь вроде одиночного рейда в Москву.
Звягинцев поправил на носу очки и пристально посмотрел на наемника, а Ставрицкий пробасил:
— Никак лавры Пустынника спать не дают?
— Второй месяц без сна, — с холодным, плохо скрытым сарказмом отрезал Шрайк.
— Молодой человек, а вы отдаете себе отчет в том, каковы ваши шансы? — осторожно поинтересовался ученый.
— Стремящиеся к нулю, но это мои проблемы.
— Ха, а он мне нравится! — возвестил Игнатий Петрович. — Парень решил разбогатеть или умереть в попытке.
— Вы ошиблись, — презрительно ответил тот.
Звягинцев оценивающе посмотрел на Макса:
— Вы готовы, скажем, в одиночку пойти в Москву, отыскать там останки предыдущей группы, взять у них ретранслятор и ветрогенератор и установить их?
Шрайк моментально взвесил все плюсы и минусы. Устанавливать эту штуку его научат, ничего сложного. А вот то, что ему уже не нужно будет вернуться живым, существенно упрощает дело: контракт будет выполнен, если передатчик заработает.
— Вполне готов.
— И сколько вы хотите за это?
— Две дозы противохимерной сыворотки. Настоящей, само собой.
Звягинцев снял очки и протер их, затем водрузил обратно.
— Полагаю, вы нам подходите. У меня нет никакого потерянного ретранслятора в Москве — я просто хотел оценить степень вашей суицидальности.
— Моей, простите, чего?
— Тяги к самоубийству, проще говоря. В общем, работа для самоубийцы у нас есть. Для целой команды самоубийц, точнее. Присаживайтесь, молодой человек.
Макс опустился в кресло. Превосходно. Работа есть, и Звягинцев готов платить. Хотя присутствие Ставрицкого — не самый хороший знак.
— Слушаю внимательно, Святослав Иванович.
— Я пока не могу сказать конкретнее. Мы отправляем экспедицию, от успеха которой зависит очень многое… точнее, все. Я бы сказал, это переломный момент. В случае неудачи человечество будет влачить свое нынешнее существование и дальше. В случае успеха переселение в более теплые края станет реальным. Представляете себе значимость события?
— Вполне. Еще я представляю себе, как обрадуются такому переселению алчущие.
Скепсис Макса вызвал на лице старого ученого самодовольную улыбку:
— Вот именно. Цель экспедиции — найти средство борьбы с ними. Мы уже давно готовились к ней, но только сегодня получили точные координаты лаборатории, где это средство было разработано восемьдесят лет назад.
— Документы… Шифровка в прозрачной папке! — осенило Макса. — Так вот из-за чего был весь этот сыр-бор…
— А, так вы даже участвовали в операции по возвращению этих данных? Уверяю вас, это было самое великое ваше деяние за всю жизнь… до этого момента. Теперь у вас есть возможность принять участие в еще более важном деле. Вы будете охранником в экспедиции на юг, в эту заброшенную лабораторию.
— И далеко туда?
— Около тысячи двухсот километров. Волгоградская область.
— Тысяча двести километров на юг? — не поверил ушам Макс. — Это невозможно! Туда надо батальон посылать, и тогда кто-то, может быть, дойдет. В любом случае, мне не подходит — в моем распоряжении один месяц и двадцать четыре дня.
— Ну так я и не говорил идти туда. Вы поедете, и не на однорогах, а на бронированном транспортном средстве…
— Считай что танк, — ухмыльнулся Ставрицкий, — броня, крупнокалиберные пулеметы, все дела…
— Можно и так сказать. А насчет вашего цейтнота… вы можете протянуть значительно дольше, чем два месяца, на обычной сыворотке…
— Мне нужно не для себя — это раз. И ваша эрзац-сыворотка не помогает людям с четвертой группой и отрицательным резусом — это два. У меня ровно столько времени, сколько я сказал, и способа увеличить этот лимит я не знаю.
— Мы завтра обсудим это немного подробней, — сказал Звягинцев, — но пока вы просто попытайтесь понять и представить — мы снова вернем себе свой мир.
Макс вышел из кабинета в крайнем смятении. Все это сильно напоминало сделку с дьяволом: использовать один вирус, чтобы победить другой. В том, что пресловутое средство — именно вирус, а не что-либо другое, можно не сомневаться.
— Погоди-ка, — послышалось сзади, — разговор есть.
Он оглянулся и увидел Ставрицкого в сопровождении телохранителя, который до того ждал своего шефа в коридоре. Мэр поравнялся с наемником и сделал охраннику знак приотстать.
— Наверное, тебе очень дорог человек, ради которого ты так рискуешь, а? — лукаво спросил Игнатий Петрович.
— Я не рискую ничем — у меня рак. — Макс решил придерживаться этой версии.
— Вот оно как… Печально, конечно. Но ты все-таки рискуешь кое-чем. Ведь не факт, что экспедиция будет успешной. Не факт, что вернется вовремя. Понимаешь, о чем я?
Шрайк слушал, сжав зубы, пытаясь побороть гадливость. Увы — у этой дряни есть сыворотка, а значит, его нельзя не выслушать.
— Ну так вот, — в якобы доверительной и доброжелательной манере продолжал Ставрицкий, — я могу предложить тебе другой контракт смертника. Не надо идти в тридевятое царство, в Москву или еще куда-то. Всего в тридцати километрах отсюда есть заброшенный городишко, Сокол называется. Тебе надо грохнуть там одну бандитку и умереть. А может, и не умереть — ну как уж у тебя выйдет. И тот, кого ты назовешь, получит две дозы настоящей сыворотки. Что скажешь?
Много. Слишком много за простое убийство. Наемник никогда не промышлял заказными убийствами, и все те, кого он отправил на тот свет, умерли с оружием в руках. Не то чтобы Макс страдал от чрезмерной щепетильности, он просто знал, сколько за это платят. Не настолько много, чтобы согласиться за такие гроши заполучить клеймо наемного убийцы и потерять репутацию честного солдата удачи. А две дозы сыворотки — это просто невероятная цена за один заказ. За вдесятеро меньшую цену профессиональные убийцы будут рвать друг друга зубами, лишь бы заполучить контракт. Точнее, так было бы где-то в более населенных местах, а в Университете киллеров — раз, два и обчелся. Если, конечно, тут вообще есть хоть один.
— А что она тебе сделала? — наигранно лениво поинтересовался Макс.
— Да к черту, какая разница, что она мне сделала? Давай лучше я скажу, что она сделала тебе.
— Я ее знаю? — насторожился Шрайк.
— Возможно, и знаешь. Мне-то откуда знать?
— Тогда что она могла мне сделать, если я не знаком с нею? — фыркнул Макс.
— А ты не перебивай старших, и узнаешь! Ее зовут Ольга, по прозвищу Рысь, и вот прямо сейчас, в этот момент, она убивает того, ради кого ты собираешься лезть на рожон.
На миг в пустынном коридоре повисло молчание. Наемник пытался осмыслить услышанное, мэр наслаждался произведенным эффектом.
— Полагаю, ты прямо сейчас и объяснишь мне, как она это делает? — мрачно спросил Макс и признался себе, что старый подонок таки вырвался на одно очко вперед.