— Эй, что это с ним? — вскрикнула Ольга.
Ворон и Сергей бросились к Максу и поддержали его, не давая упасть, остальные сгрудились вокруг в недоумении и растерянности.
Судороги прошли так же быстро, как и в прошлый раз, и через несколько минут он уже чувствовал себя куда лучше, выблевав выпитый спирт и часть завтрака.
— Какого лешего, а? — выдохнул Макс. — Черт знает что со мной творится!
— Довольно странно для рака, — флегматично заметил Слепнев. — Я бы сказал, очень необычное, хм, течение болезни. Это первый раз такое произошло?
— Второй, — мрачно отозвался Шрайк, — первый был в тот день, когда мы отправились…
— А в каких обстоятельствах произошел первый приступ?
— Да проснулся, стал собираться, хлебнул из фляги…
— Хлебнул спирта? — уточнил внезапно Пустынник.
Наемник кивнул:
— Точно. Получается, у меня такая реакция на спирт? Черт знает что, всю жизнь принимал понемножку, и тут здрасте, приехали.
— Значит, тебе нельзя принимать алкоголь, — подытожил сталкер.
— В логике тебе не откажешь, дружище, — мрачно ответил Макс.
— Так, девочки и мальчики, — вздохнул Игорь, — пятиминутная готовность. Кому надо сходить в кустики, помолиться или написать завещание — сделайте все это сейчас. В городе времени не будет.
— Вверх посматривайте! — напомнил Пустынник. — Тут иногда могут падать куски зданий и балконы.
Они шли по правому тротуару, то и дело перешагивая через человеческие останки. Проезжая часть улицы была забита остовами машин и автобусов. Атмосфера мертвого города угнетала, к тому же снег, скрывший в Иваново самые неприятные детали, здесь отсутствовал, и потому даже те, кому не раз приходилось бывать в подобных местах, чувствовали себя не в своей тарелке.
Максу казалось, будто он своими глазами видит все, что происходило здесь в тот апокалиптический день. Десятки, сотни тысяч людей, пытающихся перебраться через мост на ту сторону реки, перекрытые для движения мосты, солдаты, стреляющие в тех, кого, по идее, должны были защищать. То тут, то там кто-то падает в судорогах, чтобы через несколько минут подняться на ноги и начать убивать своих ближних. Паника, хаос, страх, смерть…
Однако ныне город мертв, да и то только с человеческой точки зрения. Местами сквозь асфальт пробиваются растения, плющ увил стены большинства домов. Каменные джунгли медленно, но уверенно превращаются в обычные, зеленые. Когда человека не стало, дикая природа принялась вновь осваивать некогда отнятые у нее территории. Птицы, кошки в изобилии. Где-то слышится лай собак. Обычных одичавших собак, а не волкарей.
Вот таким стал мир без людей. Пройдут века — и каменные джунгли рухнут, время сотрет признаки того, что здесь когда-то обитали разумные существа с очень своеобразным чувством юмора.
— Давайте немного передохнем, — предложил Слепнев, — мы отмахали уже километра три в диком темпе, многовато для меня с таким грузом.
— Доберемся до ближайшей площади — сделаем привал, — заверил Пустынник. — Останавливаться можно только на открытых пространствах с большим обзором.
Такая попалась всего через квартал: некогда это был скверик с клумбами, а теперь почти что настоящее поле: везде трава да кусты. Только мертвый фонтан в центре остался последним напоминанием истинного назначения территории.
Люди поснимали тяжелые рюкзаки и расположились вокруг фонтана, рассевшись на бетонных блоках.
— Туго же нам придется, — подытожил ученый, — всего три километра — и хоть стой, хоть падай.
— Это только в городе, — напомнил Пустынник, — нам надо пересечь его как можно быстрее. Жаль, что ваша карта не показывает, где еще есть мосты.
— Да, тогда бы мы на броневике ехали дальше. — Михаил снял с пояса флягу и отпил немного.
— Ошибаешься. Думаешь, люди, перекрывшие мосты здесь, не перекрыли и другие?
— Да ну, — отмахнулся охранник, — это просто нереально. Еще скажи, что они перекрыли все мосты через эту реку! Где столько людей взять?
— Я объясню. Ты мыслишь категориями малых человеческих сообществ, потому что не видел других. До катастрофы вся территория, по которой мы ехали, была единой страной, протянувшейся на тысячи километров и населенной полутора сотнями миллионов людей. Единая власть на всю эту страну и единая армия численностью в сотни тысяч человек. Вот так-то.
— Ого, — только и присвистнул Михаил.
В этот момент что-то ударилось прямо в бетон рядом с ним.
— Какого черта?! Стрела?!!
Пустынник просто кувыркнулся с парапета на дно фонтана, схватив за воротник Ольгу и стащив ее следом, Макс последовал его примеру, столкнув Слепнева и Петруху, затем на дно фонтана начали падать и остальные, а в воздухе засвистели новые стрелы.
— Кто это стреляет?! Люди?!
— Именно. — Пустынник уже выискивал врага в оптический прицел.
«Винторез» издал хлопок, не громче выстрела мелкокалиберной винтовки, и в ответ раздался крик. Ольга, осторожно выглядывая поверх парапета, не увидела ровным счетом ничего, кроме кустов, и можно только догадываться, как увидел свою цель Пустынник.
Петруха ударил по кустам из пулемета — вслепую, веером, просто целясь пониже. Тут и остальные добавили голоса своих автоматов к общей канонаде, пули неслись во все стороны, со свистом срезая ветки кустов.
— Это что за выродки?! — заорал, перекрикивая стук пулемета, Латышевский. — И главное, откуда они тут взялись? Как сюда попали?
— Они тут живут, — спокойно ответил Пустынник, не особо заботясь, будет ли он услышан сквозь грохот более чем десяти стволов, и снова нажал на спуск винтовки.
— И вы это знали?! — выпучив глаза, простонал Слепнев. — Вы здесь были и знали, что за Пределом живут люди?!
— Да. — Палец легонько надавил на спуск, посылая еще одну пулю.
— Может, вы заткнетесь уже?! — прикрикнула Ольга на ученого. — Оставьте слова на потом! Сейчас стрелять надо!
Стрелы, ударяясь в бетон, ломались, рикошетили или просто отскакивали. Враг, казалось, был везде: лук не автомат, ни вспышки, ни грохота не издает.
Латышевский тем временем, вооружившись пулеметом Пустынника, огрызнулся свинцом в противоположную сторону от той, куда стрелял Петруха. И теперь интенсивный огонь на подавление велся по всем вероятным позициям противника.
— Берегите патроны, — крикнул Макс, — у нас их не вагон!
— У этих дикарей стрел и того меньше, — спокойно добавил Ворон, — и их поток сильно поубавился.
Пара «Печенегов» сделала свое дело, даже несмотря на то что пулеметчики стреляли вслепую: редкие стрелы теперь падали, даже не долетая до фонтана, это значило, что невидимый враг, испугавшись плотного огня, отошел.
— Прекратить огонь!! Прекратить огонь!!! — надрывался Игорь, пока над площадью не повисла тишина.
— Вашу мать! — Валера тяжело дышал, судорожными движениями наполняя опустошенные рожки патронами. — Значит, не только алчущие, но и люди? Вот здорово, черт возьми!
Все взгляды сошлись на Пустыннике.
— Значит, вы знали, что за Пределом живут люди, но не сказали, хоть и понимали, что это очень важная информация? — мрачно уточнил Слепнев. — Могу я спросить, почему вы не сообщили об этом? Почему вы так безответственно поступили?
— Чья бы корова мычала! — внезапно взорвалась Ольга. — Ты, старый ублюдок, не мог не знать, что Артур пять лет задаром ходил в Москву, потому что не знал истинной стоимости таких походов! Ты сам-то ему сказал об этом?! Так что молчи лучше!
Макс только хмыкнул: злоба Ольги вполне понятна. Если бы Пустыннику платили хорошо, в ее когтистых лапках оказался бы не только сам сталкер, но и его баснословные богатства.
Слепнев задохнулся от возмущения, остальные начали удивленно переглядываться, затем Ворон спросил:
— Постой… Как это «не знал»?
— Я потерял память. — Пустынник был совершенно спокоен, как обычно. — Потому реальной рыночной стоимости принесенных мною документов не знал. Но это несущественно теперь уже. Во избежание дальнейших недоразумений сообщаю, что Оля хоть и грубо, но достаточно верно изложила нашу точку зрения — я более не намереваюсь лезть из кожи вон ради людей, которые меня обманывали много лет.
— Послушай, Пуст… Артур, — вмешался Макс, — Звягинцев — неплохой человек. Просто Ставрицкий практически держит его за горло, это не ректора вина, что…
— А я и не говорил ничего про вину, — мягко ответил сталкер. — Только пытаюсь донести до некоторых мысль о том, что я никому ничего не должен. И еще одно. Я тут уже бывал, это факт, но в то время у меня, скажем так, было не все хорошо с памятью, так что сейчас я вспоминаю то, что вижу, в основном.
Петруха толкнул локтем Сергея и негромко сказал:
— Выходит, Ставрицкий поднял за счет него дикий барыш? Жирный ублюдок, его бы давно следовало голым за ворота выставить…
— Потише, парни, — одернул его Латышевский, — я хотел бы вам напомнить, что это при Ставрицком наш город стал обучать в полтора раза больше студентов, а экспорт продовольствия вырос в два раза. В результате снизилась смертность во всей округе, количество населения выросло на четыре процента за последние пятнадцать лет, снизились заболевания из-за авитаминоза. Я не оправдываю Ставрицкого — просто вам стоит понять, что он, хоть и ублюдок как личность, в масштабах всей округи играет очень важную и положительную роль.
— И вообще, мы сейчас по уши в дерьме, — напомнил Виктор. — Давайте вначале выберемся, а потом уже будем ругаться?
— Тоже верно. Кто это вообще такие? Людоеды?
— Думаю, что нет, — покачал головой Пустынник. — Скорее всего охотники или сталкеры, только на местный лад.
— Они отходят, — сообщил Валера, вглядываясь в кусты. — Я вижу движение на север от нас. Они удаляются.
— Так, соберитесь, — приказал Игорь, — будем прорываться! Раз они отходят на север, значит, мы рванем на юг, а затем свернем на восток и выйдем к реке!
— Если они отходят на север, значит, на юге нас уже ждет засада. — Пустынник сменил магазин «Винтореза» и вложил в неполную обойму несколько недостающих патронов. — Так что прорываться надо на восток.