– Михаил Исаакович, гляньте, – попросил он, ощупывая лоб и затылок. – Он мне чуть череп не раскроил, когда я на колени упал.
Лазаренко усадил его поближе к свету.
– Ничего не вижу. А что?
– Как ничего?! – удивился Георгий.
Он хотел потрогать рукой то самое место, но теперь не мог даже определить его на ощупь.
– Зеркало есть?
Лазаренко поискал в столах, нашел старое, помутневшее. Георгий долго изучал отражение собственного лица, ему показалось, что и опухоль на губе – результат вчерашнего допроса – стала меньше. Он снова ощупал голову.
– Все это странно. Я думал, голова расколется, как он меня шандарахнул!
– Да нет ничего, – еще раз осмотрел его старик. – Так, царапины небольшие.
«Все это скверно» – подумал про себя Георгий, но вслух свои сомнения высказывать не стал.
– Ну и ладно, – Георгий вернул старику зеркало.
Он снял пиджак и устало развалился на кушетке.
С наслаждением вытянул ноги. Еще раз потрогал губу – нет, не почудилось. Опухоль действительно здорово уменьшилась. Но, может, оно и раньше так было, а он не придал значения?
Ему не хотелось поддаваться страху. Не хватало еще, чтобы в нем самом начали происходить такие же процессы, как в тех мертвецах, оживающих по чужой воле.
«Кто же ты такой, гад? – думал он о маленьком черном человеке с бледным безносым лицом. – Ну только попробуй сюда заявиться».
– А наш товарищ-то без Коли сегодня обошелся, – чтобы прогнать страх, посмеялся Георгий. Но Лазаренко не поддержал его шутку.
Помня о том, что спать нельзя, Георгий все же незаметно погрузился в сон. Связь с реальностью иногда восстанавливалась на миг, когда он слышал, как ерзает на своей кушетке Лазаренко и о чем-то говорит сам с собой. Ему показалось, что он видел, как старик поднялся и куда-то ушел. Наблюдая за ним, Георгий понимал, что это может быть опасно, однако ничего не мог поделать. Странное полусонное состояние, сдобренное апатией и бессилием, навалилось на него.
Прошло неизвестно сколько времени. Старик вернулся. Сквозь лениво приоткрытые глаза, не пытаясь бороться с полусном, Георгий видел, что Михаил Исаакович уселся за стол, придвинул к себе микроскоп и прильнул к окуляру.
«Беспокойный старик… Что ему, больше всех надо?..»
Ему хотелось подняться и посмотреть, что же там делает Лазаренко, но и сейчас он не мог заставить себя пошевелиться. Как будто опять попал в объятия чужой силы.
Проснулся от того, что кто-то подергал его за плечо:
– Георгий Ефимович…
Волков машинально сел, еще не понимая, зачем и кто его будит. Кажущаяся апатия прошла, словно и не бывало, будто она почудилась ему во сне. Хотя голова была мутная.
Он посмотрел на стол, за которым привиделся ему старик, и действительно увидел микроскоп, которого не было, когда они только зашли в комнату.
«Так почудилось или нет?!» – не понимал он.
– Подойдемте, я вам кое-что покажу! – потянул его за руку старик.
– Что такое? – сердито буркнул Георгий, с неохотой поднимаясь.
– Кое-что интересное.
На столе у Лазаренко помимо микроскопа стояли стеклянные чашки, пробирки, штатив с горелкой. Взятую из пробирки мутноватую жидкость он капнул на стеклышко и подсунул под микроскоп. Жестом пригласил Георгия посмотреть.
До этого момента Волкову ни разу не доводилось пользоваться этим прибором, и потому видеть пусть и плохо различимые, но живые клетки, казалось ему диковинным, если не чудесным событием. Улыбаясь, как ребенок, Георгий оторвал взгляд от окуляра и посмотрел на Лазаренко.
– Шевелятся, черти.
Сонливость его куда-то пропала. Он посмотрел еще раз:
– Шевелятся.
– Да, шевелятся, – тоже улыбаясь, подтвердил старик. – Правда, знаете, подкрашенными их было бы лучше видно.
– Так подкрасьте.
– Не могу, – ответил Лазаренко. – Они не дают.
Заведующий перестал улыбаться:
– Я уже пробовал. Они нейтрализуют состав, которым окрашивают мазки. Но и это ерунда, хлеще другое – перед покраской мазок должен быть предварительно высушен, а я и этого сделать не могу. Вот, смотрите…
Старик потянулся стеклышком к горелке, подержал над пламенем. Георгий увидел, что капля жидкости не просто высохла, а вздулась, от нее пошел легкий дымок. Запахло так, будто закоптили гниющие останки. Лазаренко снова сунул стекло под микроскоп.
– Гляньте.
Георгий прильнул к окуляру. Его взгляду предстала бурая бесформенная масса, как будто на недавно пышущий жизнью город сбросили мощнейший ядерный заряд, после чего от этой жизни остались одни намеки – лишь отчасти угадывались былые формы клеток. Георгий уже собирался оторваться от микроскопа, как вдруг его внимание привлекло маленькое пульсирующее пятнышко. Вскоре этих пятнышек уже было три, еще через пять секунд – больше десятка, а затем по всему полю зрения снова пульсировала жизнь – странная, загадочная, невероятная.
– Не может быть, – Георгий выпрямился и уставился на Лазаренко непонимающим взглядом.
– Вот и я о том же, – улыбаясь, произнес старик. – Я, знаете, думаю, это вообще невозможно!
Они повторили опыт.
– Я бы на вашем месте об этом сильно не распространялся, хотя это пахнет Нобелевской премией.
– Согласен. Я даже сомневался, стоит ли мне это и вам демонстрировать. Но все-таки в этом деле мы заодно.
Георгий ухмыльнулся на достойный ответ старика.
– А что это вообще такое? Где вы это взяли?
– Соскоб той серебристой слизи, от которой вы отмывались. Но есть одна странность – та жидкость, которая была на ваших волосах, уже высохла. Следы на полу – тоже. Эту я собрал с полотенца, которым вы вытирались. Вопрос – одна и та же ли это субстанция или разная? В общем, вопросов больше, чем ответов.
– Что вы хотите теперь с ней сделать? – Георгий показал на пробирки.
– Соберу всю, какую удастся, и попытаюсь спрятать понадежнее. Атам видно будет. Думаю, для науки это представляет очень большой интерес, но вопрос в том – в чьи руки это попадет?
«Вот именно!..» – Георгий снова вспомнил о непонятном цилиндрическом предмете, который лежит в его кармане. Лежит ли? Не подавая виду, он дотронулся до висевшего на стуле пиджака. Вроде на месте.
Значит, из этого предмета взялась слизь. Что-то вроде шприца или тюбика – теперь это ясно как божий день.
– И что же, выходит, именно эта слизь и заставляет тело оживать? – спросил он.
– Возможно, да, но до определенных условий. Ведь второе тело… умерло, когда вы в него выстрелили.
Слово «умерло» Михаил Исаакович произнес так, словно сомневался, уместно ли оно в данном случае.
– А могло быть так, – сказал Георгий, – что часть этой странной субстанции попала в кровь и восстановила повреждение кожи? Ведь я точно помню, что он меня ударил. После такого в любом случае рана должна быть серьезной.
Он в который раз ощупал голову:
– Но теперь-то ее нет. Вот что меня удивляет.
Георгий смотрел на молчавшего Лазаренко, на лице которого появилось странное выражение, как будто старик огорошит его сейчас каким-нибудь признанием.
– Что? Ну? – Нетерпеливым взглядом Волков уставился на старика.
Лазаренко замялся:
– Знаете, я видел там кровяные клетки. Эритроциты, лейкоциты, тромбоциты. Но сейчас их нет. Только вот эти непонятные микроорганизмы… – он показал на свой стол. – А что, если…
Лазаренко вдруг резко выдохнул и хлопнул себя по лбу:
– Ну конечно… Какая ерунда! И вас пугаю, и сам боюсь. Если немного вашей крови попало на полотенце вместе со слизью, она просто подчинила себе клетки и трансформировала их, переработала.
Георгий ощутил, что неприятно засвербевшее внутри чувство, похожее на страх, не отпускает.
– Михаил Исаакович, вы не умеете врать. Давайте без тайн, выкладывайте все, что думаете. Эта слизь все-таки попала в мою кровь?
– Что же, теперь я это вполне допускаю, – кивнул заведующий. – У меня такое ощущение… Я думаю, что надо понаблюдать за вами. Ну там, реакция на чужеродный белок, аллергические высыпания, заражение – не дай бог, конечно…
– Хотите, чтобы я добровольно отдался врачам на исследование?!
– Конечно, нет! Я не говорю про масштабное исследование. Если мы сейчас кому-нибудь обо всем этом расскажем, ни вы, ни я, свободными людьми уже не будем. Уж мне-то поверьте.
– Почему вы так считаете? – с сомнением уставился на него Георгий.
– Вы что же, до сих пор думаете, что мы за американским шпионом сейчас охотились?
«А за каким же?» – хотел спросить Георгий, но промолчал.
– А по-вашему, он кто?
Лазаренко многозначительно хмыкнул:
– Сомневаюсь, что человеческая наука дошла до такой возможности! – И он показал на микроскоп.
– Вы что же хотите сказать – мы имеем дело с зелеными человечками?
– А вам не кажется…
– И вы в это верите?! – перебил Георгий.
– Да, я верю! Я всегда верил, если хотите. Я не знаю, насколько опасно это существо, но у него какая-то своя логика, которая только кажется нам извращенной.
– Нет, вы серьезно?
– Я сейчас очень серьезен, – нахмурился Лазаренко. – И мне кажется, что вы сами верите в это, только не хотите признаться.
– Нет уж, давайте пока обойдемся без этого! – сердито качнул головой Георгий. – Конечно, я мало понимаю в том, что происходит вокруг. Слишком много необычного. Живые покойники бегают по городу, а потом их находят в самых разных местах снова мертвыми, и тайно забирают в Москву. Наверняка на исследование, потому что знают кое-что, чего не знаю я. А то взять хотя бы этот белый туман…
– Какой туман?
– Я вам разве не рассказывал?.. Ну да, не до того было. Помните, мы на солдат нарвались? Так вот, вчера я был в том лесу возле Заячьего Луга. Видел какой-то странный объект. Он излучал свет и был укрыт белым туманом. Военных там полно – и тоже непонятно, охраняли они этот объект или, наоборот, хотели уничтожить. А потом он будто взорвался. Хотя и взрывом не назовешь – ничего ведь не пострадало. Но люди как будто ополоумели!.. – Георгий хотел добавить, что ополоумели все, кроме него, но решил не уточнять. – А за два дня до этого я слышал, как несколько человек в городе болтали, что видели в небе над лесом неопознанные летающие объекты. Как раз у Заячьего Луга…