Обдумать эту мысль не даёт тот, кто, судя по всему, обдумал её раньше. Я ощущаю сильный толчок в бок и падаю на землю.
18:43
Не успев сгруппироваться, на всём ходу впечатываюсь носом в дорожное покрытие, и рот наполняется металлическим привкусом крови. Перекатываюсь на спину. Что-то жёлтое мелькает над головой, а в следующую секунду…
Б-БАХ!
Б-БАХ!
Б-БАХ!
Три коротких, до боли знакомых звука.
– Вставай, Макс!
В поле зрения появляется красная, как варёная креветка, физиономия Михася. Большие руки хватают за запястья и рывком поднимают на ноги.
Как же я рад его видеть…
– Прости… – задыхается Михась, – но этот тебя чуть не ухлопал…
В нескольких метрах позади тело истекающего кровью и медленно умирающего «прокажённого». Трупы двух других преследователей, тех самых подранков, лежат на дороге чуть дальше.
– Откуда он взялся?
– С забора спрыгнул. Бежим!
– Где остальные?
– Бежим! За мной!
Мы устремляемся вперёд. Бежим недолго, метров через сто Миша сворачивает к кирпичному забору с тяжёлыми откатными воротами. Поначалу мне кажется, что ворота закрыты и придётся лезть, но потом я замечаю полуметровую щель между забором и подвижной воротиной. Вероятно, чтобы сдвинуть её, потребовалось совместное усилие нескольких крупных мужчин.
– Сюда!
Михась втискивается в щель. Только сейчас замечаю, что на нём тоже нет рюкзака. Неужели сбросил, как и я?
Пролезаю в щель вслед за ним. На другой стороне нас встречают Арт, Вано, Витос и трое незнакомцев.
– Закрывайте! – командует Михась.
– Джон ещё там! – отвечает Витос.
– Закрывайте! Он не пропадёт.
Ясно. Значит, на мои поиски подрядились Женя с Мишей – и Женя ещё не вернулся.
Трое незнакомцев: здоровенный мужик сильно за пятьдесят, и двое парней вполовину младше – видимо, сыновья, – налегают на воротину.
– Стоп! – кричит Витос. – Надо Джона дождаться…
Не успеваю я вставить свои «пять копеек», как в щель между воротами и стеной просовывается всклокоченная голова.
– Нашёлся… – выдыхает Женя, в упор глядя на меня. – Ну, ты и придурок, Максим.
Согласен. Сейчас я так рад, что со всем согласен.
Женя пролезает в щель, и ворота со скрипом закрываются.
18:45
Вывеска на двухэтажном офисном здании, примыкающем к небольшому ангару из сэндвич-панелей, гласит: «ПРОИЗВОДСТВЕННО-СКЛАДСКАЯ БАЗА РОСТОВ-МЕТАЛЛСНАБ». Территория базы почти полностью заставлена длинными поддонами, на которых размещаются штабеля арматур, швеллеров, балок и труб, мотки кладочной сетки и бухты вязальной проволоки. Несколько фур с прицепами припарковано в дальнем конце базы. На пятачке парковки перед офисом всего одна машина, старая-престарая «шестёрка». Вокруг машины вьётся несколько беженцев в тщетных попытках её завести. Других людей на базе не видно.
– Где наши? – спрашиваю я.
– Туда, – Михась указывает на чёрный зев ангара, наполовину прикрытый «зубами» секционных ролл-ворот.
– Пригнитесь! – кричит Витос.
Над базой пролетает вертолёт, палящий из всех орудий по «прокажённым» за стеной. Строчат пулемёты, с шипением вылетают ракеты, оставляя за собой змеиные шлейфы дыма.
Мы припадаем к земле, и на нас сверху обрушивается дождь стреляных гильз.
– Сука, сука! – матерится Арт. – Горячие…
Вертолёт улетает, а по небу проносится ещё одно звено бомбардировщиков.
То, что творится снаружи, трудно описать словами. Судя по звукам, в полку «прокажённых» прибыло. Невзирая на все усилия авиации, их слышно отовсюду. Крики людей почти стихли: кто не успел спрятаться, уже никогда не закричит вновь. На смену человеческим воплям приходят вопли сотен и тысяч обезумевших тварей.
– Они дерутся, что ли… – бормочет незнакомый здоровяк.
– Да, – отвечает Женя. – Второе стадо двинулось – то, что на поле. Скоро они полезут через стены.
Здоровяк затейливо материться.
– К ангару! – торопит Михась. – Бегом, бегом, бегом!
18:47
Идея спрятаться в «бункере» из завёрнутой в оцинковку пены, а не в кирпичном здании по соседству, вначале кажется мне абсурдной. Однако, едва взглянув на количество окон и хлипкие двери офисного корпуса, я меняю свою точку зрения. Ангар, хоть и не такой прочный, имеет всего один вход. Широкий проём, в который легко проедет грузовик, защищён секционными ролл-воротами из экструдированного металлопрофиля. В нём нет ни окон, ни дверей, а узкие вентиляционные отверстия под крышей забраны решёткой. Запершись внутри, мы окажемся в прочной консервной банке, которую будет не так-то просто вскрыть.
У входа в ангар толпятся люди, среди которых я узнаю Еву с Лилит.
– Где Саша?
Заметив меня, Ева всплёскивает руками, её губы странно искривляются:
– Она внутри. Что у тебя с лицом?
Наверное, она имеет в виду кровь, в которой оно измазано.
– Упал.
Незнакомый здоровяк и два его сына не отходят от нас, ожидая дальнейших действий. Кто и когда успел посвятить их в «жёлтые плащи», я не знаю, да это и неважно. Сейчас лишние руки строго не во вред, особенно если речь идёт о полудюжине сильных мужских кулаков.
В небе кружат вертолёты. Некоторые пролетают так низко, что ветер от их лопастей шевелит волосы на наших затылках. Группа беженцев, пытавшихся завести «шестёрку, бросает безнадёжное дело и прячется в здании офиса.
– Много там людей? – спрашиваю Еву.
– До хрена, – отвечает та. – Но у нас не меньше.
Сейчас территория базы выглядит довольно мирно. За стенами по-прежнему слышны звуки побоища, но никто не лезет через ворота и не выламывает двери. Основной поток беженцев схлынул, а бой за Промзону теперь идёт между двумя противоборствующими стадами.
– Чего они сюда ломанулись? – спрашивает Витос.
– Прячутся от бомбёжки, – поясняет Женя. – Стадам приказали рассредоточиться, бежать врассыпную, смешаться с людьми. Многие пришли сюда.
– Почему?
– А ты догадайся. Здесь безопаснее. Есть где спрятаться от пулемётов, да и гражданских бомбить станут в последнюю очередь. В полях сейчас тысячи «прокажённых» – бомби, не хочу.
– Да, но какого они гр`ызутся?
– Потому что их здесь слишком много, места на всех не хватит.
– Парень дело говорит, – встревает здоровяк. – Смотрите.
Я замечаю двух «прокажённых» на крыше маленького здания контрольно-пропускной службы.
– Вон ещё, – Ваня указывает на северную стену.
Разрывая в клочья руки о колючую проволоку, через стену лезут трое «прокажённых». Шум снаружи нарастает, как цунами; проходит всего несколько секунд, и я сбиваюсь со счета. «Прокажённые» теперь повсюду – на стенах, на воротах, на крыше пропускного пункта. Некоторые перескакивают на штабеля металлоконструкций, на кабины припаркованных фур.
Когда первые твари спрыгивают на землю и разбегаются по территории базы, петляя между башен товара, от офисного здания разносится визг, похожий на тот, что издаёт толпа фанаток на концерте девчачьей группы. Вот когда я понимаю, что означало Евино «до хрена». Там, внутри, десятки, а может и сотни, беженцев. Они обречены – все до единого.
В мгновение ока паника перекидывается на людей в ангаре. В силу расположения, они не могут видеть того, что творится снаружи, но хоровой визг из соседнего здания моментально заражает их страхом, и вот уже женское население ангара визжит так, что дрожат стены. Тогда я с содроганием понимаю, что означало Евино «у нас не меньше».
– Все внутрь! – вопит Михась. – Живо! Живо!
Мы вбегаем в полутёмное, подсвечиваемое лишь экранами включённых мобильников, помещение, переполненное людьми. Арт, Витос и Ева принимаются отстреливать «прокажённых», показавшихся из-за ближайших штабелей. Михась, Женя и незнакомый здоровяк повисают на воротах, пытаясь закрыть их вручную. Сыновья здоровяка тянут отца за ноги, но ворота не поддаются. Скрипят несущие балки, звенит натянутая цепь электромотора, приводящего в движение механизм ролл-ворот. Где-то наверху есть система аварийного управления на случай отключения электроэнергии, но она слишком высоко, не дотянуться. Искать лестницу нет времени.
– Быстр`ее! Быстр`ее! – вопит Витос.
В ангаре стоит такой шум, что я едва слышу его. Ещё несколько мужчин присоединяются к нашим попыткам закрыть ворота.
– Лестницу! Дайте лестницу! – кричит Ваня.
С равным успехом он мог бы взывать к бушующему морю, прося осадить валы.
Я пытаюсь перезарядить «Ремингтон», но в темноте рассыпаю почти все патроны. В ладони остаётся всего два. Дрожащими руками запихиваю их в магазин. Поднимаю голову к потолку – кромешный мрак.
– Подсвети мне! – кричу Ване. – Надо отстрелить цепь.
– Фонарик! – принимается вопить Ваня. – Фонарик! Дайте фонарик!
«Море, море, дай мне золотую рыбку!»
Перед входом в ангар множатся трупы «прокажённых». По ним сверху бегут живые, в ещё большем количестве. Один из них прорывается через шквальный огонь карабинов и напрыгивает на мужчину, висящего на ручках ворот. Мужчина с криком разжимает пальцы, падает на бетонный пол ангара. Тварь мгновенно вгрызается в его горло зубами.
Поднимаю «Ремингтон» и первым же выстрелом снимаю у «прокажённого» верхушку черепа. Тварь затихает на груди мужчины, но тому уже всё равно – он мёртв.
Два «Моссберга» и «Сайга» безостановочно палят по наступающим со всех сторон тварям. К бою присоединяется Михась, снимает с плеча Виталика арбалет. Он не спешит растрачивать стрелы, а лишь прикрывает, чтобы история с прорвавшимся в ангар «прокажённым» не повторилась.
– Давайте быстрее! Мы не удержим долго!
Ко мне подбегает Ваня.
– Ничего…
– Ищи на полу патроны. Сколько сможешь, – говорю ему.
А потом стреляю в потолок наугад. Мимо.
Ваня падает на пол и тут же подаёт мне один патрон.
Не дожидаясь, пока он найдёт второй, перезаряжаю и стреляю вторично.
Пуля рикошетит, но цель не задета.
– Ещё!
Снова патрон. Снова выстрел. Снова мимо.