[690], объявил государю, что не отвечает за жизнь императрицы в случае еще одних родов. Это сделалось в течение года источником всевозможных интриг».
Дети в Зимнем дворце не только рождались, но и умирали. Так, 15 января 1895 г. умерла великая княжна Ольга Павловна, которой шел третий год. Когда она родилась, Екатерина II немедленно поведала своим друзьям о деталях произошедшего: «Великая княгиня угостила нас пятой дочерью, у которой плечи почти также широки, как у меня. Так как великая княгиня мучилась родами два дня и две ночи и родила 11 июля, в день праздника св. Ольги, которая была крещена в Константинополе в 956 году, то я сказала: „Ну, пусть будет у нас одним праздником меньше, пусть ея рождение и имянины придутся на один день, и таким образом явилась Ольга“».
Великая княжна Ольга Павловна (1792–1795)
Когда же девочка умерла, бабушка Екатерина II довольно спокойно известила о произошедшем одного из своих европейских корреспондентов: «15-го скончалась великая княжна Ольга. И представьте себе от чего? Вот уже недель осьмнадцать, как у нее обнаружился такой голод, что она беспрестанно просила кушать; от того она росла непомерно для своих двух с половиной лет; в то время вышло много коренных зубов зараз, и после шестнадцати недель страданий и медленной изнурительной лихорадки наступила смерть…».
Это был единственный ребенок, которого потеряли Павел Петрович и Мария Федоровна. Все остальные периодически болели, но все обходилось благополучно. Например, в 1794 г. в Зимнем дворце заболел уже взрослый 17-летний великий князь Александр Павлович и «был нездоров в течение 52 дней»[691].
В последние годы жизни Павла I мучила бессонница. Среди легенд Зимнего дворца существует и такая, будто: «Павел Петрович взял привычку, когда у него бывала бессонница, будить свою супругу невзначай, отчего у нея делалось биение сердца. Она должна была выслушивать, как он читал ей монологи из Расина или Волтера. Бедная Императрица засыпала, а он начинал гневаться. Наконец, Кеннеди[692] решилась не пускать его, и, когда он стучался в двери, она ему кричала: „Нельзя, мы спим“. Павел отвечал из-за дверей: „Так вы красавицы в спящем лесу“, шел дальше, стучался в двери камер-фрау, у которой на руках хранились бриллианты, и кричал ей: „Брилианты украдены!“ или „Вон из дворца, пожар!“. Потом и эта камер-фрау перестала ему отпирать, и он стал ходить к часовым и разговаривать с ними. Он страшно мучился от бессонницы. Императрица иногда нарочно вставала и прохаживалась с ним иной раз всю ночь, пока он начинал успокаиваться»[693]. Впрочем, все эти истории входили в дежурный комплект историй о «сумасшедшем императоре» Павле Петровиче, и их не стоит принимать во внимание, за исключением самого факта бессонницы.
Надгробие Ольги Павловны в Благовещенском соборе Александро-Невской лавры
Впрочем, приведем еще один «павловский анекдот», имеющий отношение к лейб-медику Я. В. Виллие: «Лекарь Вилье, находившийся при великом князе Александре Павловиче, был ошибкою завезен ямщиком на ночлег в избу, где уже находился император Павел, собиравшийся лечь в постель. В дорожном платье входит Вилье и видит пред собою государя. Можно себе представить удивление Павла Петровича и страх, овладевший Вилье. Но все это случилось в добрый час. Император спрашивает его, каким образом он к нему попал. Тот извиняется и ссылается на ямщика, который сказал ему, что тут отведена ему квартира. Посылают за ямщиком. На вопрос императора ямщик отвечал, что Вилье сказал про себя, что он анператор. „Врешь, дурак, – смеясь сказал ему Павел Петрович, – император я, а он оператор“. – „Извините, батюшка, – сказал ямщик, кланяясь царю в ноги, – я не знал, что вас двое“».
Императора Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. убили в Михайловском замке. А. С. Пушкин в оде «Вольность» (1817 г.) писал о событиях той ночи:
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…
О стыд! О ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.
Тогда официально объявили о смерти императора от апоплексического удара. Лейб-медики императора подписали соответствующий документ. Но их услуги понадобились только для приведения в порядок изуродованного тела императора.
Врачи Александра I
Ели обратиться к состоянию здоровья Александра I, то следует иметь в виду, что Екатерина II старалась с детства заложить основы крепкого здоровья своего первого внука. В его комнате всегда был свежий воздух, с мальчиком много гуляли, стараясь не кутать его. Все это являлось реализацией постулатов, изложенных в «Бабушкиной азбуке» – руководстве для педагогов, написанном Екатериной II. Императрица желала, чтобы юные князья как можно чаще бывали на свежем воздухе, на солнце и на ветру. Зимой она рекомендовала поддерживать температуру в комнатах внуков не более 13–14 градусов тепла. Летом им дозволялось купаться столько, сколько они захотят, лишь бы перед купанием они не вспотели. Императрица надеялась, что мальчики сами научатся плавать. В те годы это было довольно редкое умение среди аристократической молодежи. Если мальчики начинали играть, воспитателям рекомендовалось не мешать детям и «малых неисправностей при игре не унимать», поскольку, по мнению императрицы, «дав в игре детям совершенную свободу, можно узнать нрав и склонности их».
Отвечал за жизнь и здоровье великих князей Н. И. Салтыков. Конечно, дети болели всеми «положенными» болячками. При серьезных случаях окончательные решения принимала сама императрица. Когда в марте 1787 г. Александр и Константин заболели корью, последовало немедленное распоряжение: «…опасаюсь для великих княжон и для того желала бы, чтобы скорее их вывезли из Зимнего дворца, понеже в покоях воздух верно заражен, и после еще долго будет, по крайней мере, дондеже окошки раскрыты будут»[694].
Гимнастикой с детьми не занимались, но их с раннего детства усаживали в седло, обучая верховой езде. Обычным и почти обязательным видом досуга становились длительные верховые и пешие прогулки, требовавшие от их участников хорошей физической формы. Военные игры не только знакомили великого князя с различными образцами оружия, но и закаливали. Регулярные, с юных лет, занятия кавалерийской ездой воспитывали в будущем Александре I силу и ловкость.
Портрет баронета Я. В. Виллие. 1840-е гг.
Но имелись и «издержки» воспитательного процесса. Например, тугоухость Александра Павловича стала следствием очень раннего знакомства с артиллерией[695]. Имелись и проблемы наследственного характера. Как и его мать, императрица Мария Федоровна, Александр I был близорук и постоянно носил лорнеты, привязанные шнурком к правому рукаву мундира. Также известно, что следствием постоянных юношеских простуд стал ревматизм, беспокоивший Александра I на протяжении всей его жизни.
Придворная медицина претерпела серьезные изменения при Александре I. В декабре 1801 г. лейб-медик Яков Виллие регламентировал деятельность придворных медицинских чинов, включив их в «Штат медицинских чинов, непосредственно состоящих при Высочайшем дворе». По этому штату предполагалось иметь 33 медиков, ключевые роли играли четыре лейб-медика и четыре лейб-хирурга[696]. Тогда же расширили штат придворной аптеки[697].
Лечащим врачом Александра I на протяжении всего его царствования оставался баронет Яков Васильевич Виллие (1765–1854). Шотландец, изучавший медицину в Эдинбурге и Абердине, он в 1799 г. получил место лейб-хирурга, которое сохранил и при Александре I. Именно он был в числе тех, кто приводил в «порядок» тело убитого Павла I. В отличие от Роджерсона, у Я. Виллие в Зимнем дворце имелась квартира, совмещенная со служебными помещениями Придворного медицинского ведомства.
Баронета Виллие и Александра I связывало многое. Например, во время Аустерлицкого сражения лошадь Виллие, находившегося поблизости от императора, ранило картечью. А после того как началось бегство от французов после поражения, рядом с Александром I остались, как ни странно, только его врач – Я. Виллие, берейтор и два казака. И в последнем путешествии в сентябре 1825 г. Александра I сопровождали только генерал-адъютант Дибич и лейб-медик Я. Виллие.
Судя по документам, в 1817 г. у Александра I появились признаки чахотки (туберкулеза). Естественно, рядом с императором немедленно засуетились различные доброжелатели, предлагавшие самые модные методы лечения. Отголоском этого является архивное дело 1817 г., поименованное «О высылке устриц для составления лекарства». Судя по документам, лекарство из устриц применялось как «питательное средство в изнурительных болезнях». Из устриц предполагалось готовить особый «сахарный бульон». Впрочем, возможно, это лекарство предназначалось для внебрачной дочери императора Софии, которую ему родила М. А. Нарышкина. 16-летняя София умерла в июне 1824 г. именно от туберкулеза легких.
В качестве альтернативы устрицам предлагалось использовать для приготовления бульона «влагу садовых улиток и сахар». Рецептура приготовления лечебного бульона предполагала следующие манипуляции: «По малому кусочку дать во рту разойтись или с молоком пить»[698]. Детальная рецептура питательного бульона предполагала наличие следующих убойных ингреди