К. А. Ухтомский. Лестница на Комендантском подъезде Зимнего дворца. 1866 г.
Вскоре и она выехала на дачу, а в комнатах фрейлины начался ремонт. Осенью, накануне возвращения в Зимний дворец, Туркестанова писала, что скоро она вновь водворится «на своем чердаке». Когда фрейлина вернулась на «свой чердак», то ее ожидал приятный сюрприз: «Мое помещение, состоящее из трех комнат, приняло вид свежести, ласкающей глаза, благодаря новому паркету, исправленному камину, вновь окрашенной обивке и вывернутому зеленому кашемиру на мебели; мои сотоварки смотрят на него особенно, с настоящей завистью. Господствующая в нем чрезвычайная чистота, известный порядок в моих вещах – все это прелестно. Я себе устроила маленький уголок, где поставила очень удобное вольтеровское кресло, напротив маленький столик и сбоку этажерку, на которой стоят мои книги; это очень комфортабельно, как говорят англичане. Тут провожу я каждое утро.
Я отказалась от прогулок: конечно, невозможно несколько раз на день взбираться на эти ужасные лестницы; надо ограничиться галереями Эрмитажа…»[929].
Повторим, что, когда Варвара Туркестанова оказалась в 1808 г. в Зимнем дворце, ей было уже 33 года. И она совсем не походила на молоденьких девочек-аристократок, получающих престижное место службы в Зимнем дворце благодаря протекции влиятельной родни. Соответственно, в 1813 г. Туркестановой исполнилось уже 38 лет. Но императора Александра I она, даже проживая в Фрейлинском коридоре и выполняя обязанности штатной фрейлины при вдовствующей императрице Марии Федоровны, видела считанные разы.
Роман Туркестановой, которая была старше императора Александра I на 2 года, начался в 1816 г., когда фрейлину включили в свиту великой княгини Анны Павловны, супруги принца Оранского, приехавшей с визитом на родину. Сама Туркестанова так писала об этом эпизоде (15 мая 1816 г.): «За восемь лет, что я при дворе, мне впервые пришлось обедать с императором, то есть в частном семейном кругу. В прошедшую субботу он пригласил Оранский двор и, стало быть, мадемуазель Самарину и меня. Раньше он никогда со мной не говорил; на этот раз он соблаговолил нам сказать несколько слов мимоходом, когда императрица проходила круг. Но за столом, когда заговорили о Карлсбаде и других немецких водах, император упомянул о Лангедоке и, повернувшись в мою сторону, сказал мне, что видел моих сестер, и спросил, какие у них новости… После обеда он опять подошел ко мне и говорил со мной о том, о сем. Я ничуть не была смущена, так что говорила непринужденно и очень весело. Я нашла, что он вполне любезен, и если бы я часто видела его так, как сегодня, я думаю, я полюбила бы его до безумия»[930]. Так началась эта любовная история… и в письмах Туркестановой Александр I получил имя – «Le Grand».
После того как 39-летний Александр I проявил интерес к 41-летней фрейлине, отношение к Туркестановой со стороны придворных моментально изменилось. Всем пришла на ум история романа маркизы де Ментенон и Людовика XIV, которая была старше короля на 3 года. Отмечали и интеллектуальную подоплеку этого сближения, и восточный шарм неординарной фрейлины.
Сама Туркестанова писала (4 июня 1816 г.): «Говоря с ним, я радовалась тому удовольствию, с которым он меня слушал, и когда я взглянула на толпу, которая меня окружала после того, как он от меня отошел, поверите ли, в тот же миг я мгновенно оценила выражение всех лиц: казалось, что все эти люди видят меня в первый раз! Такое выражение было у тех, кто со мной говорил, кто ко мне подходил, уверяю Вас, я до сих пор смеюсь, когда думаю об этом; однако так было от начала времен и с тех пор, как существуют монархи и придворные. Это обычный ход вещей при дворе. Не станем с этим спорить, и пусть оно будет как есть»[931].
Затем император счел возможным посетить квартиру Туркестановой в Зимнем дворце. Умная фрейлина, понимая, что о таких визитах моментально становится известно всему двору, сочла необходимым доложить о приватном визите императора вдовствующей императрице Марии Федоровне. И тогда фрейлина с удивлением узнала, что Александр I не впервые побывал в квартирах Фрейлинского коридора.
«Лицо, которое было со мной столь любезно в Петергофе, спросило меня, не пожелаю ли я принять его у себя, потому что оно намеревалось приехать, чтобы выполнить поручение, которое ему дала графиня Строганова, но страх оказаться нескромным удержал его. Я ответила, что имела бы большое удовольствие, но что, не упуская из виду того, что это не практикуется у других, я хотела бы быть на одной доске со всеми; меня заверили, что посещали такую-то и такую-то. Тогда я сказала, что никогда ничего об этом не знала. Это лицо, которое, вероятно, хотело немного меня помучить, утверждало, что, по-видимому, оно не внушает мне никакого доверия, и когда я приготовилась снова отвечать, кто-то нас прервал, и так все и осталось»[932].
В день именин Варвары Туркестановой Александр I подарил ей свой портрет в виде камеи, сопровождая дар словами: «Тот, которого Вы предпочитаете. От того, кто Вас предпочитает»[933].
В конце августа 1818 г. Мария Федоровна отправилась в европейский вояж, в качестве спутницы она взяла свою фрейлину Варвару Туркестанову. Судя по всему фрейлина отправилась в поездку уже беременной. Все путешествие Туркестанову мучил жуткий токсикоз. Уже 11 сентября она писала: «Весь день я чувствовала себя совершенно больной: горечь во рту внутреннее беспокойство, натянутые нервы, одним словом, мне было плохо, и, тем не менее, мне пришлось ехать на парад…»[934]. Удивительно, но взрослая женщина довольно долго считала, что причина недомогания – расстроенный желудок, и лечилась от беременности слабительными.
22 октября 1818 г. Туркестанова на короткое время пересеклась в Германии с императором Александром I. Она все еще активно принимала слабительное, рвотное и хлористую ртуть. Наконец 30 декабря 1818 г. мучительное для фрейлины путешествие закончилось: «Когда я увидела Зимний дворец, я чуть не выскочила из кареты. Наконец я подошла к своему подъезду, поднялась по 113 ступеням, открыла дверь, и меня охватило чувство полнейшей радости и благодарности Провидению, приведшего меня к родному очагу. Первым делом я пошла в домашнюю часовню и воздала Ему должное за оказанное мне благодеяние»[935].
Но факт беременности фрейлины был уже, что называется, налицо. С отцовством ребенка все оказалось очень сложным. В 1818 г. Туркестанова одновременно встречалась с двумя мужчинами – 41-летним Александром I и 24-летним светским повесой князем Владимиром Голицыным. И в том, и другом случае отношения эти были далеко не платонические. Большинство исследователей склоняется к тому, что Александр I считал ребенка своим. По крайней мере, он продолжал навещать беременную Туркестанову в ее квартире во Фрейлинском коридоре, подтверждая ее статус официальной фаворитки.
Об этом писала и сама Туркестанова (17 апреля 1819 г.): «Император оставался у меня два с половиной часа. Он, как обычно, выказал по отношению ко мне бесконечную доброту; мы болтали о вещах очень интересных… Снова вернулись к вопросу о том, чтобы мне сменить квартиру; он говорил мне о дворце Шепелева, но так как придется, может быть, брать дворец Салтыкова, который мне не очень подойдет, то я думаю, что остановлюсь на том, чтобы не двигаться с места или, быть может, просто обменять мои комнаты на соседние, где только немного больше солнца; впрочем, все это должно устроиться этим летом. Если Господь даст мне жизни и здоровья, я надеюсь устроить мои дела, как мне удобно…»[936]. Совершенно очевиден тон письма, в нем просматриваются и обширные планы на будущее, и уверенность в дальнейшей благосклонности Александра I. Отметим и то, что вдовствующая императрица Мария Федоровна была категорически против таких визитов императора, но Александр I пренебрег запретом Марии Федоровны и продолжил визиты во Фрейлинский коридор.
Надгробие В. И. Туркестановой
Однако, как часто бывает, жизнь распорядилась по-своему. На момент первых родов Варваре Туркестановой исполнилось 44 года. Вполне возможно, что беременность осложнялась почечной недостаточностью, гипертонией и болезнью желудка. В результате тяжелых родов в мае 1819 г. фрейлина Туркестанова родила девочку в своей квартире на третьем этаже Зимнего дворца. Через несколько дней Туркестанова умерла от послеродового заражения крови.
Официально объявили, что причина смерти – холера. Хотя «больную» активно посещали не только врачи, но и друзья. Никто и не думал изолировать «больную холерой». Более того, после 18 мая 1819 г., когда Туркестанова, почувствовав приближение конца, причастилась, на следующий день, 19 мая, в Зимний дворец из Павловска прибыла императрица Мария Федоровна и оставалась с умирающей фрейлиной до самого конца.
По поводу этой смерти было много разговоров. Факт родов в Зимнем дворце скрыть невозможно. Так и осталось неизвестным, кто отец родившейся девочки. Очень многое свидетельствовало, что им был Александр I, который распорядился, чтобы тело усопшей оставалось в Зимнем дворце, что являлось знаком «беспримерного отличия; и он пожелал, чтобы похороны были устроены за его счет»[937]. 22 мая 1819 г. тело Варвары Туркестановой перевезли в Александро-Невскую лавру где утром 23 мая предали земле. П. А. Вяземский писал А. И. Тургеневу: «Вчера скончалась княжна Туркестанова. Что ни говори, но она была и добрая, и любезная, и необыкновенно умная женщина. Благодетельствовала многим, несмотря на недостаточное состояние, и оставила приятные о себе воспоминания в многочисленном знакомстве».