С этими словами она слегка отступила назад и, поудобнее расставив ноги, снова подняла ружье к плечу.
— Это сделал ты, Мартин? — спросила она, глядя на него поверх ружейного ствола. — Это ты причинил зло нашей Герти?
Мартин в свою очередь попятился и, налетев спиной на стенку ямы, сполз по ней на дно, словно Сара уже выстрелила ему в грудь. Обвинение, которое бросила ему в лицо жена, было настолько чудовищным и настолько не укладывалось в голове, что Мартин даже не подумал оправдываться. Он слишком хорошо помнил, как держал Герти на руках, когда она была совсем крошкой, как гулял с ней за ручку по окрестностям, как всего месяц назад они вместе ходили в лес, чтобы выбрать к Рождеству самую красивую, самую стройную и пушистую елку. Тогда они нашли деревце с покинутым птичьим гнездом на ветвях, и Мартин срубил именно его. «Мы теперь самые счастливые люди на свете, папа, — сказала ему Герти. — Потому что только у нас будет Рождественское дерево с птичьим гнездышком! Может быть, я даже попрошу маму, чтобы она помогла мне сшить из обрезков ткани птицу-маму и ее деточек, и тогда наше гнездышко не будет пустым!»
— Я… я ничего ей не делал, — пробормотал он наконец. — Да как тебе только в голову могло прийти такое?!.. Господь свидетель, Сара, я ее и пальцем не тронул!
Сара пристально смотрела на него. В свете луны Мартин отчетливо видел, как дрожит ее палец на спусковом крючке. «Ну и пусть, — внезапно подумалось ему. — Пусть стреляет. Наверное, я это заслужил, хотя даже знаю — чем… Тем, что не сумел уберечь нашу маленькую девочку от смерти — вот чем!»
— В тот день, — сказала Сара, — когда ты уходил из дома, кольцо лежало у тебя в кармане, не так ли?
— Сара, перестань… — устало проговорил он. — Я не мог убить Герти, и ты это знаешь.
Она немного помолчала, словно раздумывая над его словами.
— Может и нет, — наконец проговорила она. — В конце концов, это ее кольцо, а, значит, она могла это сделать.
— О чем ты, Сара? Опять о Тете, о ее духе, который хочет за что-то нам отомстить?.. Но ведь это невозможно! Дух не способен… на то он и дух! Ты просто навоображала себе невесть чего, и теперь тебе кажется, будто…
— Навоображала? — Сара хрипло рассмеялась и, опустив ружье, обернулась туда, где под стеной дома лежала особенно густая тень. — Ты слышишь, Герти? — сказала она громко. — Твой отец считает, что я спятила, и у меня галлюцинации. Выйди к нам, дорогая, покажись. Пусть твой отец своими глазами увидит, какова она — правда.
Поднявшись во весь рост, Мартин наступил на угол пустого гроба и выглянул из ямы. В темноте под стеной дома, с усилием пробираясь сквозь снег, двигалось что-то еще более темное.
«Иисусе милосердный, нет! Пожалуйста — нет!» — Крепко зажмурившись, Мартин стал считать до десяти в надежде, что видение исчезнет. Наконец он открыл глаза и, стараясь не смотреть туда, где ему померещилось нечто, стал карабкаться из могилы.
— Сара, я… — Встав на краю ямы на колени, он машинально ухватился за ствол ружья и потянул. Сара, которая по-прежнему стояла, глядя в сторону дома, вздрогнула от неожиданности, — и ружье выстрелило.
Мартин услышал звук выстрела, увидел вспышку и почувствовал, как пуля вошла ему под ребра с левой стороны. От острой боли он едва не потерял сознание, но страх оказался сильнее, и Мартин, вскочив на ноги, бросился бежать.
— Мартин! Куда ты? Вернись, ты ранен!.. — крикнула ему вслед Сара, но он даже не обернулся. Зажимая ладонью рану, из которой обильно текла кровь, Мартин в два прыжка пересек двор и помчался к лесу. Оглянуться он так и не осмелился.
От редактора:
Перед вами — последние (и самые поздние с точки зрения хронологии) страницы дневника Сары Харрисон, которые попали мне в руки. Страшно подумать, что эти строки были написаны ею за считанные часы до смерти! Между тем, несколько раз моя тетка ссылается и на другие сделанные ею записи, однако мне так и не удалось их отыскать. Не исключено, что они потеряны для нас навсегда.
Да, мертвые могут возвращаться. И не только как духи и привидения, но и во плоти, как обычные живые существа. В доказательствах я не нуждаюсь, потому что своими глазами видела Герти, которая вернулась ко мне после смерти. Больше того, я уверена, что должна рассказать свою — нашу — историю, чтобы о последствиях такого возвращения узнали как можно больше людей.
Последние несколько часов я просидела в гостиной. Разложив на столе свои бумаги и принеся из кухни масляную лампу, я подробно записала на отдельных листах все, что нужно сделать, чтобы разбудить «спящего». Первым делом я слово в слово скопировала письмо Тети, а потом добавила несколько замечаний из своего личного опыта. Наконец я закончила и тщательно спрятала написанное в три разных тайника.
Я в доме одна. Двери надежно заперты, занавески плотно задернуты, а у моих ног лежит Шеп и чутко прислушивается. К столу прислонено заряженное ружье. В то, что Герти убил Мартин, мне не очень-то верится. Мне просто не хочется верить, что человек, которого, как мне казалось, я хорошо знала — мужчина, с которым я прожила столько лет, которому я готовила и с которым каждую ночь спала под одним одеялом — мог оказаться таким чудовищем.
Где он сейчас, я понятия не имею. Когда ружье выстрелило, Мартин был тяжело ранен, и все-таки он убежал — убежал куда-то в лес. На таком холоде раненый человек долго не протянет; я это знаю, и все-таки мне неспокойно. Я боюсь, что Мартин мог добраться до Бемисов, и вся эта семейка вот-вот явится сюда в поисках сумасшедшей с ружьем.
Впрочем, их пока нет, и я рада, что успела записать все, что со мной случилось, пока события еще свежи в моей памяти. Еще больше я рада тому, что сумела надежно спрятать свои бумаги. Теперь их никто не уничтожит, даже если меня отправят в сумасшедший дом.
Когда-нибудь, когда меня уже не будет, кто-нибудь найдет мои записи, и тогда весь мир узнает правду о «спящих».
Сегодня заканчивается последний из семи дней, прошедших с того момента, когда Герти «проснулась». Она по-прежнему прячется, но уже совсем скоро моя девочка снова исчезнет, а я так и не нагляделась на нее вдосталь. За эту неделю я видела ее считанное количество раз, да и то неотчетливо, промельком — или в полной темноте. Она очень побледнела, моя крошка, и больше похожа на тень, чем на человека из плоти и крови, каким она была когда-то, но все равно Герти не дух, не призрак и не галлюцинация. Одета она так же, как в то последнее утро — в черную курточку, теплые чулки и голубенькое платьице. Чудесные золотистые волосы Герти перепутались, на щечке засохла грязь, да и пахнет от нее так, как пахнет сальная свеча, которую только что погасили, но все равно она — моя дочь.
А вот Шепа ее присутствие пугает. Он то и дело рычит на тени в углу и скалит зубы, а шерсть у него на загривке встает дыбом.
Поскольку я закончила записывать нашу историю, я могу поговорить с Герти еще раз, спеть ей песенку, могу даже попробовать напоследок выманить ее на открытое место. «Помнишь?.. — говорю я ей. — Ты помнишь?..»
Помнишь, как по утрам мы с тобой валялись под одеялом и рассказывали друг другу наши сны?
Помнишь наши рождественские утра, подарки и праздничное угощение? Помнишь, как ты болела свинкой, и я не отходила от тебя ни на шаг? Помнишь, как ты рассказывала мне про голубую собаку? Как, едва придя из школы, сразу бежала на кухню, если я пекла печенье с патокой?
Помнишь?.. Помнишь?..
Но Герти не отвечает. Ее снова нет. Да и приходила ли она на самом деле, или Мартин был прав, и мне это только привиделось?
«Герти, милая, — прошу я, — у нас осталось так мало времени! Покажись мне хотя бы на прощание!»
Обернувшись, я смотрю в дальний угол комнаты, где залегли самые густые тени.
Взгляд мой падает на кирпичную облицовку очага, где горит огонь. На кирпиче обгорелой палочкой нацарапано еще одно послание.
«Не папа».
Я сама не заметила, как оказалась на ногах. Стоя перед очагом, я снова и снова читаю эти слова, и тут кто-то громко стучит кулаком в дверь.
Потом за дверью раздается голос, который я помню с детства, — голос, который я уже не ожидала когда-нибудь услышать снова.
Этот голос окликает меня по имени…
1886
2 мая 1886 г.
Моя дорогая Сара!
Я обещала рассказать тебе все, что мне известно о «спящих», и сдержу слово, но прежде чем ты станешь читать дальше, я хочу предостеречь тебя еще раз: это — очень сильная и опасная магия, к которой следует прибегать только в крайнем случае. А если ты все же решишься действовать, знай: пути назад не будет. Эти заклинания невозможно отменить или повернуть вспять.
Итак, главное: если ты все сделаешь правильно, «спящий» проснется и придет к тебе. Когда это произойдет, предсказать невозможно — никаких определенных заранее сроков не существует. Иногда они возвращаются через несколько часов, иногда на это уходят дни.
Разбуженный «спящий» остается в мире живых ровно неделю. После этого они уходят из нашего мира навсегда. Разбудить «спящего» можно только один раз. Пытаться будить его во второй и третий разы строжайше запрещено, да и бесполезно — проку от этого все равно не будет.
Если ты готова, тебе необходимо строго следовать моим указаниям.
Чтобы разбудить «спящего», тебе понадобятся следующие вещи:
• лопата;
• свеча;
• сердце любого живого существа (оно должно быть свежим — извлечь его необходимо не раньше, чем за двенадцать часов до того, как ты начнешь действовать);
• любой предмет, принадлежавший «спящему», которого ты намерена разбудить. Это может быть одежда, украшение, игрушка и так далее.