И это были не просто встречи зрителей с любимой актрисой, только-только переступившей порог Театр Армии, но и выступления, и монологи, и — главное! — долгие и так необходимые этим людям беседы о жизни, о будущем, о судьбе России, о культуре и искусстве как важнейшей необходимости развития души…
Здесь нельзя не позволить себе небольшое, но необходимое отступление, связанное с Людмилой Чурсиной, Борисом Морозовым и другими артистами и работниками театра, — вспомнить имя Алексея Дмитриевича Попова и его программу развития Театра Красной армии, как он именовался тогда.
А. Д. Попов пришел в Краснознаменный зал Центрального Дома культуры армии, где располагался тогда совсем недавно родившийся театр, а огромное, непривычное по архитектуре здание на площади Коммуны (ныне — площади Суворова) еще только начинали строить. Пришел уже достаточно опытным актером и режиссером, проработавшим в МХТ, Театре Революции, в Костромском драматическом театре, в Театре им. Евг. Вахтангова.
«Гигантские масштабы сцены и зрительного зала меня тогда изрядно страшили, — писал А. Д. Попов в своей замечательной книге, нимало не утратившей своего значения, „Воспоминания и размышления о театре“. — Я лазил по лесам строившегося здания на самый верх, смотрел оттуда через сеть лесов на сцену и видел там каких-то копошившихся муравьев: это работали электросварщики. „Вот так будут выглядеть мои актеры“, — думал я. И почему-то все-таки не сбежал от этой перспективы. Почему? Думаю, из упрямства и потому, что вошел в азарт. Кроме того, к этому времени я уже был захвачен чрезвычайно заразительным процессом общения с армией, нашим зрителем. Этот острый интерес к новому зрителю я всегда ощущал… а здесь была совсем особая аудитория. Хотя ЦТКА широко открывал свои двери для всех, был у нас свой зритель, ради которого в первую очередь был основан театр и перед которым мы много и часто выступали.
Я убежден, что такой тесной связи со своим зрителем не имел ни один театр. Ежегодно актеры выезжали в самые различные воинские округа, начиная от Мурманска на севере до границ Средней Азии на юге, от Белоруссии на западе до устья могучего Амура на Дальнем Востоке. На всех этих гигантских просторах Советского Союза жила, училась, работала Красная Армия всех родов оружия — летчики, танкисты, пехота, артиллерия.
Мы приезжали к бойцам не в качестве туристов и не как кратковременные гастролеры. Мы жили в их среде, спали в палатках, обедали вместе с бойцами в лагерных столовых, ходили все лето в военном обмундировании, чтобы не выглядеть „белыми воронами“ и чтобы нас не задерживали каждые десять минут как незаконно попавших в военный лагерь.
Надо сказать, что такое сближение с людьми армии не преминуло сказаться на наших „военных“ спектаклях — они становились точнее, глубже, конкретнее. Эта конкретность в создании образов наших бойцов и командиров повлияла и на другие, „гражданские“ театры, которые ставили военные пьесы.
…
Театр Красной Армии, руководимый Главным политическим управлением, ясно понимал свои художественные задачи и трудности. Ведь театр подобного типа создавался впервые в мире, и у нас не было опыта, на который можно было бы опираться. Мы должны были найти пути к сценическому воплощению людей особого склада. И для этих целей создавался театральный коллектив, изучивший армию не поверхностно, а изнутри, во всех сложных процессах формирования и становления психологии бойца и командира, их взаимоотношений, их внутренней сути. Во имя этих целей и был организован ЦТКА.
Театр этот был особенным еще и в другом отношении. Принципы воспитания человека в армии во многом распространялись и на нас, режиссеров и актеров театра, входивших в систему армии… Мы ощущали себя частью армейской семьи.
…
Вначале… меня смущал „ведомственный“ характер театра. Я опасался, что это неизбежно должно было отразиться на его тематике, сузить репертуар и т. п. Но на самом деле оказалось не так».
И далее Алексей Дмитриевич подробно, перечисляя названия спектаклей, говорит о четырех направлениях развития ЦТКА, первым из которых было освоение современной военной темы, вторым — военно-исторические спектакли, посвященные защите Родины, третьим — произведения отечественной и мировой классики, призванные поднимать культуру, наконец, четвертым — повествующие о проблемах жизни советского общества.
«Такой широкий охват тем исключал узкую специализацию театра; я всегда считал это единственным правильным путем, — продолжал А. Д. Попов. — Но время от времени находились люди, которые утверждали, что наш театр должен ставить исключительно военные пьесы, не его дело играть классические и современные произведения, на это есть другие театры.
Едва ли стоит говорить о том, насколько ошибочна такая мысль».
И чрезвычайно важной представляется восьмимесячная поездка на Дальний Восток с октября 1937 по июнь 1938 года, предпринятая по инициативе народного комиссариата обороны, в которую театр вез 12 спектаклей и несколько концертных программ. Кроме того, режиссеры и артисты проводили семинары для участников самодеятельности, встречались с жителями разных городов для бесед и пропаганды искусства, предназначенного совсем не только для военных. Результатом поездки стал показ более пятисот спектаклей и пятисот с лишним концертов…
Впервые (и, полагаю, это был единственный случай!) театр выехал на столь длительные гастроли в полном составе, работая ежедневно от Николаевска-на-Амуре до Владивостока, от Татарского пролива до Благовещенска.
Я столь подробно остановилась на этом этапе развития и жизни Театра армии, потому что он представляется мне чрезвычайно важным особенно сегодня. Тогда, в те далекие времена, Алексеем Дмитриевичем Поповым определялась и формировалась эстетическая и идеологическая программа, рассчитанная на много десятилетий вперед. Но и сегодня, когда времена изменились до полной неузнаваемости, очень многое значило то, что руководил коллективом именно Борис Морозов — не только выходец из военной семьи, хорошо понимающий и твердо осознающий, что, как гласит древняя мудрость, не время проходит, а мы проходим. Вот потому и важно оставаться верным идеалам и принципам, впитанным с молоком матери. К тому же, Борис Морозов — верный ученик сына Алексея Дмитриевича, уникального советского артиста Андрея Алексеевича Попова…
Несмотря ни на какие времена Театр Российской армии оставался верен принципам и идеалам Алексея Дмитриевича Попова. Пусть многое изменилось, но «фундамент» оставался прочным и не подлежал реконструкции во имя моды. Что проявилось, к сожалению, после непродленного контракта с Морозовым в 2020 году.
Спустя время появились «армейские» театры в разных уголках страны. Они строились, формировались по тому же принципу, что сформулировал так четко Алексей Дмитриевич Попов. И вот настал час, когда театры эти начали собираться на фестиваль «Звездная Маска» в Москве, на сцене своего «прародителя» — Центрального академического театра Российской армии. И несколько успешно проведенных первых фестивалей доказали со всей очевидностью, что существование их отнюдь не бесполезно не только для специального зрителя, но и просто для зрителей, особенно — для молодого поколения, которое невольно проникается теми идеями, которые порой пытаются навязывать силой. Эмоциональное восприятие куда как лучше, нежели «умственное», способствует пробуждению таких чувств, как патриотизм, национальная гордость, чувство собственного достоинства и осознанного гражданского долга…
Мне кажется, столь же верна принципам именно этого театра и Людмила Чурсина.
Не случайно в одном из недавних интервью она говорила: «Я благодарна этому храму-театру. Этому дому, который уже действительно мой дом, есть мой дом маленький, а вот этот — большой, где большая часть жизни проходит, где душа открывается, и это помогает мне и себя познать, и иногда ужасаться, и людей понимать учит. Но дело в том, что для того, чтобы научиться говорить правду вслух, нужно научиться говорить ее себе. И это тоже сложно».
В марте 1991 года, в преддверии развала Советского Союза, Людмила Чурсина принимала деятельное участие в работе Всесоюзного центра культурного сотрудничества «Звезда и Лира», созданного совместными усилиями целого ряда организаций — Всесоюзной федерацией профсоюзов работников культуры, Министерством культуры СССР, ГлавПУРом, Советским фондом культуры, КГБ СССР, Центральным телевидением, МВД СССР, Госкомпечати СССР, МВД РСФСР, творческими союзами, ЦК ВЛКСМ, Всесоюзным музыкальным обществом, ЦК ДОСААФ, Всесоюзным объединением «Союзконцерт», Министерством гражданской авиации. Главной целью этого Центра было возродить почти совсем оборвавшиеся к тому времени военно-шефские связи между деятелями культуры и военными. Председателем Центра стала Людмила Чурсина, на эту животрепещущую по той поре тему актриса дала обстоятельное интервью корреспонденту газеты «Советская культура» С. Бабаеву.
Вот это интервью с незначительными сокращениями.
— Увы, времена круто переменились, и нынче вас наверняка многие могли бы не только поздравить, но и спросить: «А зачем вам это надо?» Было, спрашивали?
— Сразу скажу: не спрашивали. Те, кто мог бы задать мне такой вопрос, видимо, достаточно хорошо меня знают. И дело не только в том, что я работаю в ЦАТСА (Центральный академический театр Советской армии. — Н. С.). И даже не в том, что выросла в семье военного, отец после войны служил в Закавказье, на Чукотке, на Камчатке. Просто смотрю на армию, на ее роль в нынешней ситуации незашоренно и вижу, что именно сейчас, как никогда, нужны армии культура, искусство, красота — эта пища души. Я женщина, актриса, конечно, не очень компетентна во всех сложностях сегодняшней жизни армии, но мне кажется, что сама суть ее — это все-таки жесткость, суровость, дисциплина. Там остается так мало места для души… Души — в общечеловеческом смысле. А ведь все беды армейские (да и только ли армейские?) от этого самого бездушия. И если нам удастся дать хоть чуть-чуть тепла сердцам людей, чье главное дело — защищать, при необходимости — воевать (это их профессия), хоть немного отогреть их души, разве этого мало?